— Да, о Халси. Он одержим своими исследованиями. Мы уничтожили его прежнюю лабораторию, а его благодетели, похоже, уже не в состоянии финансировать дальнейшие эксперименты. Но я думаю, что он прекратил свою работу ненадолго. Это не в его характере.
Ей хотелось узнать, что случилось с прежними благодетелями Халси, но она посчитала благоразумным не спрашивать об этом.
— Вы думаете, он нашел нового патрона?
— Или его нашел тот, кто пытается приготовить это зелье.
— А Халси не задумываясь заключит сделку с дьяволом, — сказала она.
— Халси, возможно, и современный ученый, но, прочитав его записи, я понял, что в глубине души он алхимик. Алхимики готовы заключить сделку даже с дьяволом, только бы получить золото. Халси продаст душу в обмен на хорошо оборудованную лабораторию.
— Вы сказали, что потеряли след Халси?
— В записях Халси фигурировали списки редких настоек, специй и трав, которые он использовал в своих экспериментах. Я попытался взять под наблюдение лондонских аптекарей и травников, полагая, что рано или поздно Халси начнет приобретать нужные ему препараты. Но задача оказалась неподъемной для такого небольшого агентства, как мое. Вы имеете представление о том, сколько в Лондоне учреждений, продающих всевозможные настойки на травах? Их сотни, если не тысячи.
Она мрачно улыбнулась:
— У меня недавно был точно такой же разговор с инспектором Спеллером. Их тысячи, сэр. Нельзя забывать и те аптеки, которые продают патентованные лекарства. Некоторые из них поставляют весьма редкие и экзотические микстуры и эликсиры. Прибавьте к этому травников.
— Как вы, наверно, уже поняли, мне пока не удалось обнаружить какие-либо подозрительные закупки, которые указывали бы на Халси.
— Почему вы так уверены, что доктор Халси именно тот человек, который украл у меня папоротник?
— Возможно, я хватаюсь за соломинку. Но во всем этом деле просматривается весьма удовлетворительная логика. Кто бы ни украл ваш папоротник, этот человек знал о его необычных свойствах воздействия на психику человека. К тому же преступник должен обладать большими научными знаниями. Учитывая это, можно предположить, что в Лондоне в настоящий момент не может быть слишком большого числа людей, соответствующих этому описанию. И по времени тоже все сходится. Прошло не более восьми недель с тех пор, как исчез Халси. У него было достаточно возможностей продать свои услуги новому патрону.
— Похоже на правду.
Калеб достал из кармана часы.
— Черт.
— Что на этот раз, мистер Джонс?
— У меня к вам еще очень много вопросов, мисс Бромли, но им придется подождать до завтра. Моего внимания требует еще одно весьма срочное расследование. Необходимы кое-какие приготовления. — Он спрятал часы. — Когда оно закончится, я смогу сосредоточиться на Халси.
Он направился к двери, не теряя времени на вежливое прощание.
Люсинда выскочила из-за письменного стола.
— Минуточку, мистер Джонс, прошу вас.
Калеб повернулся и, не снимая руку с дверной ручки, нетерпеливо спросил:
— Да, мисс Бромли?
— Давайте проясним один очень важный вопрос, — твердо сказала Люсинда. — Я нанимаю вас для расследования кражи папоротника. Если окажется, что этот ваш безумный ученый, этот Халси, украл папоротник и приготовил яд, который дали лорду Фэйерберну, тогда ладно. Но я ни в коем случае не нанимаю вас на поиски какого-то безумного алхимика, пытающегося усовершенствовать формулу вашего предка. Ваша задача не допустить, чтобы я попала в тюрьму. Надеюсь, мы поняли друг друга?
В первый раз за все время его улыбка была по-настоящему широкой.
— Разумеется, мисс Бромли. Он открыл дверь.
— Кроме того, я настаиваю на регулярных отчетах о ходе расследования, — крикнула ему вслед Люсинда.
— Не беспокойтесь, мисс Бромли, вы их получите, и очень скоро.
Он вышел в коридор.
У нее упало сердце. «Я обречена».
Она ничуть не сомневалась в том, что интересы тайного общества «Аркейн» для Калеба Джонса всегда будут на первом месте. Ей оставалось лишь молить Бога, чтобы ее отчаянная попытка избежать тюремного заключения по обвинению в убийстве совпала с планами Калеба по поимке Халси. Если его заставят выбирать между двумя этими делами, нечего и сомневаться: Люсинда окажется на втором месте.
Глава 6
Смрад нездорового возбуждения, исходивший от рядов людей, одетых в черные сутаны с капюшонами, был настолько плотным, что казалось, будто и в без того затемненном помещении стало еще темней. Движущиеся тени, отбрасываемые фонарем, представлялись обостренным чувствам Калеба живыми существами. Они были похожи на странных хищников, которые ждут, чтобы напиться обещанной им крови.
Усилием воли Калеб подавил в себе этих воображаемых монстров. Это было непросто. Чувствовать опасные связи там, где другие видели лишь случайное совпадение, было даром. Но и проклятием. Хотя его основанная на интуиции поразительная способность делать правильные заключения на основе только малозаметных намеков, к сожалению, имела и неприятные побочные эффекты. В последнее время его стало беспокоить, что многомерные мозаики, которые он выстраивал в своей голове, работая над какой- нибудь загадкой, были не просто продуктом его необычного дара, а скорее галлюцинациями, созданными воспаленным мозгом.
Со своего места во втором ряду ему был отчетливо виден алтарь и задрапированная черным бархатом арка в дальнем конце. На большом каменном возвышении лежал мальчик лет двенадцати-тринадцати, запястья и щиколотки которого были связаны веревками. Он был жив, но впал в забытье — то ли от страха, то ли от большой дозы опиума. Скорее всего второе, подумал Калеб. И слава Богу. Мальчик не понимал грозившей ему опасности.
Калеб не хотел, чтобы этот случай решился таким способом, но он слишком поздно получил информацию от своего осведомителя, так что изменить план не представлялось возможным. Если честно, времени было в обрез даже для того, чтобы попытаться спасти жертву.
Первые слухи о существовании этой секты дошли до него всего несколько дней назад. Калеб понял, что организовавший ее человек обладает мощным даром, но при этом его психика опасно нарушена, и немедленно проконсультировался с Гейбом. Однако им не удалось сформулировать дело, которое можно было бы передать полиции, по крайней мере до того, как свершится насилие. Они оба пришли к выводу, что у агентства нет другого выхода — надо действовать самостоятельно, и притом немедленно.
Тихое пение раздалось сначала в первом ряду фигур, скрытых под сутанами с капюшонами, а потом быстро распространилось на второй и третий ряды. Это была смесь исковерканной латыни с вкраплениями греческих слов — видимо, для пущего эффекта. Калеб сомневался, что стоявшие рядом с ним люди вообще понимают, о чем поют. Все они были прислужниками и, судя по выговору, просто уличными мальчишками.
Калеб быстро пересчитал присутствующих. Всего подростков было пятнадцать, и они стояли перед
