– Зондеркоманду надо срочно заменить боеспособным подразделением.

– Согласен с вами, но где найти такое подразделение?

– Обратитесь к нашему общему другу гаупштурмфюреру Рунге. Пусть он снимет свой отряд фольксштурма с паромной переправы и передаст его в наше распоряжение, – подсказал Кейнерт.

– Да, пожалуй, это единственный выход для нас. Но телефонная связь прервана. Придется мне самому съездить к нему.

– Поезжайте. До вечера мы еще продержимся, – пообещал Кейнерт.

«Нет уж, песенка наша спета, – подумал Вагнер – Судьба лаборатории решена. Пока есть возможность, надо спасать секретные документы».

Профессор предвидел такую необходимость и все технологические документы, относящиеся к производству «анархина» и «дьявольского цианида», а также образцы этих отравляющих веществ сложил в специальный влагонепроницаемый контейнер из нержавеющей стали с секретным замком. Контейнер вместе с содержимым весил около тридцати килограммов. По приказанию Вагнера два эсэсовца из личной охраны вынесли контейнер из служебного кабинета своего шефа и погрузили на бронетранспортер.

– Отвезем это на дачу моей дочери. Поехали! – приказал профессор.

Шофер включил скорость, и бронированная машина двинулась в путь.

Десантная операция, предпринятая с целью завладения секретами «анархина» и «дьявольского цианида», хотя и провалилась, но все же осложнила положение Интернационального партизанского отряда. В тот день командование отряда планировало арест Вагнера и отправку его в расположение основной базы в Шумавских горах. Для этого было решено воспользоваться семейным торжеством в доме Вагнеров. По случаю своего дня рождения Магда пригласила отца на обед. Отец принял приглашение и должен был прибыть на дачу ровно в полдень, но из-за внезапно завязавшихся боев с вражескими парашютистами профессор не мог прибыть на обед. Турханов понял, что создалась реальная угроза срыва всей операции партизан по уничтожению секретной лаборатории фашистов.

– Если парашютисты одержат верх, то нам останется только одно: оставить свой опорный пункт и ночью же возвратиться на свою основную базу, – сказал полковник, когда разведчики доложили о происходящих боях.

– Почему? – спросил Альфред.

– Советские партизаны не могут воевать против союзников. Но если победителями окажутся эсэсовцы, то законность налета партизан на военный объект фашистов ни у кого не может вызвать сомнения.

– Правильно! – согласился Рунге. – Объявим готовность номер один.

Партизаны приготовились начать боевые действия в любую минуту. Один взвод на грузовых машинах с опознавательными знаками фольксштурма перебазировался в северную часть леса, в которой находилась химлаборатория, а другой взвод остался в районе дачи. Ожесточенные бои в южной части леса закончились поражением парашютистов. Остаток десанта в количестве семи- человек, ушедший в лес, без боя сдался партизанам, выдававшим себя за фольксштурмовцев. По их словам, защитники химлаборатории хотя и понесли тяжелые потери, но в распоряжении шефа зондеркоманды оставалась вполне боеспособная группа из двух или даже трех десятков эсэсовцев. Хотя эти данные оказались преувеличенными, однако они не поколебали решения партизан ликвидировать секретную лабораторию.

О целях десантной операции парашютисты хотя и весьма неохотно, но все же кое-что рассказали. «Нам было приказано с боем или без боя захватить важный военный объект немцев, находящийся в южной части этого леса, и удерживать его в своих руках до подхода наших наземных войск. Причем 'в любом случае мы должны были захватить живьем в плен пожилого человека, являющегося начальником объекта, а чтобы мы по ошибке не убили его, нам всем показали его портрет, – сознался один из парашютистов. Остальные подтвердили его показания. На вопрос, когда должны подойти наземные войска союзников, парашютисты ответили, что они ожидаются не позже завтрашнего дня.

«Выходит, наш отряд до следующего утра должен завершить все свои операции на правом берегу Дуная, – решил Турханов, узнав об этих показаниях парашютистов.- С наступлением ночи мы захватим и взорвем лабораторию. В соответствии с директивой генерала Барсукова после этого мы могли бы пойти на соединение с наступающими частями Советский Армии, и никто не мог бы упрекнуть нас в невыполнении боевой задачи. Но пока не завладеем секретами «анархина» и «дьявольского цианида», где гарантия в том, что производство этих отравляющих веществ не будет налажено империалистами в будущем? Нет, надо вместе с лабораторией уничтожить все, что связано с возможностью возобновления производства этого страшного оружия. Но как это сделать?»

Его мысли были прерваны голосом наблюдателя, который сообщил о приближении к даче бронетранспортера с солдатами. Все подбежали к окнам. Бронетранспортер продвигался медленно и как-то зигзагами, словно управлял им пьяный водитель.

– Кажется, едет наш долгожданный гость, – проговорил Альфред, поднося к глазам полевой бинокль.

В автомашине рядом с шофером действительно сидел профессор Вагнер. Лицо его было бледное, глаза полузакрыты. Его явно клонило ко сну, но, когда увидел Альфреда, он сразу оживился.

– Добро пожаловать к нам, герр профессор! – вежливо пригласил его Рунге, открывая железные ворота.- Разрешите я вам помогу сойти с машины.

– Да, помощь нам нужна. Проклятые «мустанги» дважды обстреливали нас с воздуха. Меня ранило в ногу, а у шофера прострелена левая рука. Но сначала укажите надежное место, где на время можно было бы спрятать вот этот контейнер, – указал профессор на коробку из нержавеющей стали.

– А что там? – с самым невинным видом спросил Рунге.- Если скоропортящиеся продукты, то отнесем его в погреб и положим на лед.

– Не продукты, – с раздражением помотал головой Вагнер.- Там все, что осталось от моего многолетнего каторжного труда.

– Тогда мы его отнесем в вашу комнату. Магда распорядилась подготовить для вас угловую комнату с окнами на Дунай. Мы туда занесли мебель, посуду, книги, и письменные принадлежности.

Профессор согласился. Тогда люди Рунге отвели его в эту комнату, а телохранители туда же принесли контейнер.

– Теперь позовите ко мне Магду, – попросил старик.

– Она выехала в город. Час назад нам сообщили по телефону о появлении в окрестностях Линца американских танков. Магда поспешила к детям, а я остался здесь, чтобы до конца выполнить свои служебные обязанности. Если надо, можно позвать Фанни, она дежурит у телефона, – предложил Рунге.

– Как дежурит? – удивился Вагнер.- Разве она больше не служит в гестапо?

– Что-то не поладили с шефом. Вчера она ушла со службы, и я ее зачислил в фольксштурм в качестве телефонистки.

– Вот и прекрасно, – одобрил профессор.- Иммерманы – люди ненадежные, больше заботятся о своем кармане, чем об интересах нации. Вы знаете, что произошло сегодня в том лесу, в охране которого деятельное участие принимал и ваш отряд?

– По указанию штаба местной самообороны я вынужден был увести свой отряд на паромную переправу, поэтому со вчерашнего дня не знаю, что там происходило, – не моргнув глазом, соврал Рунге.

– А произошло следующее, – начал профессор и довольно подробно рассказал о боях с парашютистами противника.- Враги попытались завладеть нашими секретами, но герои из зондеркоманды предотвратили несчастье. Анализ последних событий показывает, что нападение вражеских парашютистов было не случайным, оно тщательно подготовлялось компетентными людьми, хорошо знавшими и о наших тайнах, и о системе охраны и обороны места, где находились эти тайны. А знали их только Иммерманы. По всей вероятности, старший из них, заблаговременно выехавший за границу, организовал десантную