результате своего критицизма он пришел к заключению, что мы очень мало можем узнать о личности Христа, о Его учении и жизни. Таким образом он «демифологизировал» Библию и сделал опыт и этику более важными, чем доктрину. Его критические взгляды стали настолько радикальными, что между ним и Бартом возникли значительные разногласия. Неоортодоксия, бывшая в некоторых отношениях усовершенствованием либерализма, пришла к кризису в 1960-х годах. В следующем десятилетии она сменилась радикальными теологиями.

3. С 1960 года возникло и пришло в упадок несколько радикальных, светских и гуманистических теологий. Каждая из них оказалась не в состоянии удовлетворить религиозные потребности человека. Каждая из них заменяла трансцендентного Бога Богом, имманентно присутствующим в истории, а Христа, полноправного Бога, очеловеченным Христом, который Богом не являлся.

А. Такие богословы, как Томас Альтицер, Пауль Ван Бурен и Вильям Гамильтон, развивали эфемерную теологию «мертвого Бога». Своей теологией эти люди обязаны Фридриху Ницше. Она впервые увидела свет на страницах «Нью-Йорк Таймс» и «Нью-Йоркер» в октябре 1965 года. Не совсем ясно, что они хотели сказать: является ли Бог психологически мертвым из-за того, что Он перестал существовать для многих людей на практике, либо Бог мертв исторически, поскольку Он, по всей видимости, не влияет на установление светского мира в войнах, истребление евреев, Великую депрессию, или же Бог мертв онтологически (в соответствии в Альтизером), поскольку Он умер в смерти Христа. Поступки людей в этом светском мире заменяют теологию. Что касается Бонхоффера, который был казнен нацистами, то он и его приверженцы хотели «безрелигиозного христианства», сохранявшего этическое значение поступков. Возвышение активности и социальных деяний, казалось, соответствовало радикальным нестроениям 60-х годов. Этот подход пытался сомкнуть Церковь с миром, как уже пытались это сделать прежние либерализм и «социальное Евангелие».

Дитрих Бонхоффер (1906–1945), на которого оказали влияние Барт и Бултман, говорил о человеке как о «достигшем совершеннолетия» в интеллектуальном смысле в мире кризиса, где богословие уже не является важным и где человек должен действовать соответственно в моральном «священном обмирщении», посвящая себя Христу как Господу. Такое экзистенциальное «мирское христианство» объединяет святое и мирское в повседневной жизни. Книги и письма Бонхоффера 30–40-х годов оказали большое влияние на этот период.

Гарви Кокс, профессор богословия в Гарвардском университете, написал книгу «Секулярный город» (1965), в которой утверждал, что урбанизация и секуляризация приводит к устранению Бога. Бог имманентно присутствует в мире, особенно в городах, и человек в состоянии обрести полноту в обществе, поскольку может обнаружить скрывающегося там Бога.

Б. Эти секулярные теологии не выдержали состязания с новыми «теологиями надежды» Юргена Молтмана (род. в 1926) и Вулфхарта Панненберга (род. в 1928). Молтман придавал будущим действиям Бога на историю большее значение, чем прошлому Откровению. Человеческая дилемма будет разрешена исполнением обещания о будущем через Божию волю и действия. Эти идеи, выраженные в его книге «Теология надежды» (1967), растворяют историю в будущем, а будущее в революции, в которой Христос и спасение соотносится с развитием общества в виде системы, где присутствует оттенок марксизма.

Панненберг более серьезно относится к истории, особенно к воскресению Христа. История открывает Бога в действии, и Его деятельность можно изучать исторически. Откровение является действием или событием, а не предположением. Окончательная значимость во Христе приходит в конце истории.

В. Пьер Тейяр де Шарден (1881–1955), по всей видимости, близок к концепции Ллойда Моргана об эмергентной эволюции или к витализму Генри Бергсона. Она предвосхищает в некотором отношении теологию прогресса, включая Бога в процесс естественной эволюции. В эволюционном процессе Тейяра «альфа-частицы» являются частью восходящего развития, в котором Христос как конечная «Омега» связывает сотворением эти элементарные частицы вместе и тем самым образует более высокие уровни. Бог и Его мир вместе эволюционируют в новый и более совершенный порядок.

Г. Теология процесса, которая является более философской, чем теология Тейяра, опирается на воззрения Альфреда Уайтхеда (1861–1947). Ее развивают Чарльз Хартшорн (1897) в Чикагском университете и Джон Кобб-младший. Эти люди пытаются создать теодицию, объясняющую существование греха в мире. Природа реальности находится в процессе скорее становления, нежели существования. Как Бог, так и Его вселенная находятся в процессе становления, а не существования. Все сущее реагирует на окружение и друг на друга в свободном созидательном выборе, который может привести к страданиям. Предвечный Бог, Который также обладает созидающей силой, с любовью и наставлением творит высшие уровни порядка, чтобы Он и Его создания могли одержать победу над грехом и избавиться от хаоса в новом порядке.

Д. Теология освобождения, с которой отчасти соотносится радикальная черная теология и феминистическая теология, зародилась в Латинской Америке с выходом в свет книги «Теология освобождения» (1973) католика-перуанца Густава Гутьерреса (род. в 1928), в сочинениях Рубема Алвеса, а в Северной Америке благодаря Роджеру Шоллу. В соответствии с их взглядами богословие должно начинаться, как это и делал Христос, с освобождения угнетенных, то есть с действий, а не с теорий. Богословие вырастает из человеческого положения в истории, а не из человеческих мыслей. Такой же взгляд свойственен черной теологии Джеймса Коуна и сравнительно новой феминистической теологии. Человеческая история является ступенью в теологии и в освобождении и очень часто рассматривается с марксистских позиций. Это спасение является социальным, экономическим и политическим освобождением от всех форм угнетения. Как и в случае с иудейским Исходом, откровение связано с историческим угнетением и освобождением, которое достигается самим человеком, действующим по примеру Освободителя Христа, а не по Откровению Слова Божия. Вечное Евангелие в данном случае не просто контекстуализировано соотнесением его с мирской культурой, но лишено Божия Откровения. Большинство из этих попыток покончить с угнетением и построить царство Бога в новом освобожденном обществе заигрывает с марксизмом и политизирует христианство применительно к исторической ситуации.

Эти недолговечные системы проносятся по богословской сцене с 1960 года со все возрастающей быстротой. Они являются попытками разрешить проблемы человека в истории усилиями автономного человека и имманентного божества в очеловеченном Христе, но они несправедливы к Богу, Христу и Библии. Возрождающееся евангеличество прислушивается к проблемам, отраженным в этих теологиях, но во всей решительностью утверждает авторитет Библии, существование транцендентного Бога и Христа как Бога и Спасителя человека. Евангельские христиане знают о личных и общественных потребностях человека, но они знают и то, что окончательное разрешение человеческих проблем можно найти лишь в Боге и Его Откровении.

Прежние стереотипы евангелического движения, такие, как «библиолатрия» и «сепарационисты третьей степени», были заменены растущим осознанием силы и влияния евангельских христиан. Джорж Гэллап-младший после опроса 1976 года, который показал, что примерно 34 % всех американцев, или приблизительно 50 млн. человек, считают себя евангельскими христианами, объявил 1976 год годом евангеличества.

Более поздние опросы Гэллапа для издания «Христианство сегодня» показали, что 20 % всех людей старше 18 лет, или 31 млн. американцев (а если включать сюда и людей младше 18 лет, то 44 млн. американцев), считают себя евангельскими христианами. Примерно треть всех взрослых, или приблизительно 50 млн. американцев, показали, что вера во Христа изменила их духовную жизнь. Из 31 миллиона взрослых, указанных выше, 4 млн. считают себя католиками, а 10 млн. харизматами. Все эти евангельские христиане в основном признают Библию Словом Божиим, Божественность Христа и спасение по вере.

Хотя эти люди мыслят в традициях Реформации, они многим обязаны пуританизму и пиетизму. В начале этого века в число евангельских христиан входили богословы Принстона и другие богословы, ориентированные на кальвинизм, более склонные к арминианству христиане Весли в Церкви Назарина и Армия спасения. Сюда же нужно включить премилленариев (некоторые из которых придерживаются теологии диспенсации), амиллернариев, классических пятидесятников, харизматов основного течения и «народ Иисуса». Некоторые из них входят в независимые Церкви, другие причисляют себя к малым деноминациям или к уже устоявшимся основным деноминациям.