нам обоим не выбраться из трясины. Но, видно, ему на роду написано следовать за ней, куда бы она ни устремилась. Порой в припадках ярости или ревности он глубоко сожалел о том, что связал с этой женщиной свою жизнь, но, когда злость и боль утихали, он понимал, что без Мэгги жизнь потеряла бы для него всякий смысл и превратилась в тягостное существование.

Она улыбнулась, заглядывая ему в глаза, и он почувствовал, что в тысячный раз отдается во власть этой женщины.

— Спасибо, — только и сказала она. Но сказала так, что он растаял как воск. Она подсела к нему и деловито спросила: — А чем прикажешь пока заняться мне?

Барт собрался с духом и почти так же по-деловому ответил:

— Есть вариант: полтора месяца в спектакле «Кошка на раскаленной крыше». Совершенно новая постановка в Национальном театре. Они тебя приглашают, потому что помнят, как ты играла эту роль в Нью-Йорке.

— Но это было же почти десять лет назад!

— Ну так что! Теннесси Уильямс писал эту пьесу просто специально для тебя.

— Я тогда была совсем соплячкой!

Барт понял по ее тону, что зерно упало на благодатную почву.

— А кто ставит?

Барт понял, что она на крючке.

— Джоэл де Сантис. Он, наверно, возьмет Джейсона Робардса, если тому позволят съемки. Но это почти наверняка.

В ее глазах промелькнул заинтересованный огонек.

— Полтора месяца — хороший срок. Достаточно, чтобы как следует разыграться, но при этом не истощиться. — Она обхватила пальцами плечи. — Ты просто ангел. Что бы я без тебя делала?

— Я бы предпочел, чтобы ты придумала что-нибудь другое.

— Опять ты об этом, — холодно отозвалась Мэгги, отодвигаясь вместе с креслом от Барта.

— Пойми, мне не жаль своих усилий. Я работаю у тебя не за деньги, Мэгги. — Он протянул руку и нежно убрал у нее со лба рыжую прядь. — Иной раз ты похожа на ребенка…

Барт заметил, что ее глаза смотрят сквозь него, в какую-то невидимую даль ее прошлого. Куда ему не было доступа. Потом она заговорила, и от звука ее голоса он вздрогнул.

— Когда-то я была ребенком…

Глаза ее вновь стали жесткими, трезвыми, а голос вернулся в прежнюю нормальную тональность.

— Но это была другая страна. И той глупышки давно уже нет. — И, окончательно вернувшись в сегодняшний день, Мэгги спросила: — А тебе хватит полутора месяцев?

— Если я к тому времени не закончу, придумаем для тебя еще что-нибудь, но вообще срок поисков зависит от того, какие ты мне дашь сведения. Чем больше я буду знать, тем быстрее все раскопаю.

— А какие тебе нужны сведения?

— Где, когда, как, кто, с кем. Словом, все, что поможет выйти на правильный путь. Времени-то сколько прошло. Кто-то сказал: «Прошлое — это другая страна. Там все по-другому».

— Это сказал Л.П. Хартли, — уточнила Мэгги. Барт знал, что ей известны эти строчки, она заядлая книгочейка. — И он прав. Так оно и есть.

Мэгги поднялась, подошла к столику, который когда-то был реквизитом в спектакле «Леди Х», Мэгги всегда покупала все, что ей нравилось из бутафории и мебели. Отперев ящичек, она достала из него лист бумаги и протянула Барту.

— Вот все, что я могу тебе дать. Больше я не знаю ничего.

Это был машинописный текст с указанием даты, времени, адреса и имени.

— Там ты родила свою девочку?

— Да.

— Это что — частный родильный дом?

— Вряд ли.

— А почему ты не обратилась в больницу?

— Меня свели с хозяйкой этого заведения. Она занималась девушками, попавшими примерно в такую, как я, ситуацию. Можно было также обратиться в Армию спасения, Национальный совет помощи матерям- одиночками или в католическую церковь. Я предпочла эту женщину. И она все устроила.

Барт понял, что ему предстоит воскресить прошлое Мэгги.

— Но прошло много лет, — мягко напомнил он.

— Ой, не дай Бог, она умерла, — встревоженно воскликнула Мэгги. — Тогда спрашивать некого… Кроме, правда, девушек, которые находились там вместе со мной, но я ума не приложу, где их можно найти.

— Девушек?

— Нас там было трое. У всех был разный срок беременности.

— А ты помнишь их имена?

— Двух — да. Тельма Грейвени и Пэт Лоренсон.

— А откуда они были и куда потом делись, знаешь?

— Тельма откуда-то из Эссекса, кажется, из Вудфорда. Пэт из Элтема. Тельме было девятнадцать, Пэт — двадцать один.

— А куда они после родов отправились и где теперь они могут жить?

— Понятия не имею. Там все было анонимно. И мы шли каждая по своей дорожке.

— Куда же привела твоя?

Мэгги опять своим хорошо отрепетированным приемом удивленно подняла брови.

— В Голливуд, конечно. — И, посерьезнев, добавила, глядя прямо в глаза Барту: — Это для меня жизненно важно. Я и передать не могу, как мне нужно найти дочь.

— Я прекрасно понимаю, как это для тебя важно, — решая про себя, стоит ли добавить ли — «и для твоей карьеры». — Ты перестала отличать жизнь от игры. Может, в этом состоит природа твоего искусства — притворяться не той, какая ты есть на самом деле. Беда в том, что ты заигрываешься, и твое искусство становится угрозой для реальной жизни.

Господи, как же все сложно в этом мире! Но без Мэгги жизнь его была бы невыносимо скучной. Мэгги отняла все его время, все мысли, Барт потерял из-за нее покой и равновесие. Но зато она предпочла его первачам из Голливуда, которые могли бы прибавить несколько нулей к цифрам в ее контрактах. Однажды Мэгги сказала Барту: «Мне неважно, что ты ужасно избалован, эгоистичен, подчас жесток, но когда я подхватила в Австралии крупозное воспаление легких, ты сидел возле моей постели, обтирал меня холодной водой, умывал, кормил с ложечки, читал мне, переодевал меня, покуда погода не позволила вертолету приземлиться в той глухомани и меня не отправили в больницу. Ты был мне тогда нужен, и ты безотказно был рядом. И когда я стала на ноги, ты не ждал благодарности, а просто сказал: «Зови, когда надо».

Да, тогда Барт думал вовсе не о долге. Мэгги позвала именно его. Она доверяла ему, нуждалась именно в нем.

— О чем ты задумался? — полюбопытствовала Мэгги, поворачиваясь к нему лицом.

— О тебе, — ответил он, не кривя душой.

— Дорогой…

От тембра ее голоса его прохватил озноб.

— Нет, без тебя я бы определенно пропала, — сказала она, будто вещая высшую истину. — Ты не представляешь, как успокаивает одна мысль, что ты всегда рядом. Каждому необходимо знать, что есть в мире плечо, на которое можно опереться. — Ее глаза вновь стали невидящими. — Жаль, что тебя не было со мной в 1963 году…