— Совершенно верно, — без колебаний согласилась Мэгги. — Пускай живут как хотят.

— Если тебе что понадобится — не стесняйся, звони, пиши. Как у тебя с деньгами?

— Осталось почти четырнадцать фунтов.

— Нормально. В драматические школы еще не ходила?

— Нет, завтра начну. — Теперь можно, про себя подумала она. Теперь мне не надо прятаться.

Вернувшись домой, она застала сестер на кухне перед газетой.

— Дорри мне сказала про твою знакомую. Судьба то и дело подстраивает нам неожиданности.

Я-то знаю, что меня ждет, подумала Мэгги. Слава и удача. Теперь она была в этом уверена как никогда. Судьба вела ее за руку.

Дорри налила ей чаю.

— Ты, говорят, целый день занималась уборкой. Зря ты это.

Рини пожала плечами.

— И я ей говорила, что не надо.

— Я конфеток принесла. Ребята почти все съели. На вот и тебе, лови!

— Спасибо.

— Что думаешь делать? Домой вернешься?

— Нет! — горячо воскликнула она, но, заметив удивление на их лицах, сдержалась: — Останусь в Лондоне. Попытаюсь поступить в актерскую школу.

— Это денег стоит, — процедила Рини.

— Если удастся получить стипендию, примут бесплатно.

Сестры рассмеялись.

— Фиг ты получишь! Я десять лет дожидалась стипендии и до сих пор стою на листе ожидания, — сказала Рини.

— Я все же попытаюсь. Я за тем и приехала. Может, вы меня оставите на время у себя — за деньги, конечно?

— Я обычно беру три фунта в неделю, но тебе сдам угол за два, — не колеблясь ответила Рини. — Ты будешь жить в комнате Дорри.

— Значит, решено, — быстро согласилась Мэгги, сосчитав в уме, что еще фунт уйдет у нее на транспорт и прочие расходы. Так что на три недели денег хватит, а там, глядишь, выяснится, поступит ли она в школу и дадут ли ей стипендию.

Грейс Кендал научила ее, как нужно обращаться с просьбой о стипендии. «Сюзанна тебе поможет, она в этих делах собаку съела, и сама член городского совета, который распределяет стипендии. Она свяжется, с кем надо. Стипендии хватит на оплату обучения и, может быть, даже расходов на жизнь. Иначе просто не знаю, как быть…»

Но теперь Сюзанна Финли уже ничем не могла помочь. И наутро Мэгги отправилась в Кэмденскую ратушу, где получила кучу формуляров и бланков, которые надо было заполнить для прошения о стипендии. Беглый взгляд на них камня на камне не оставил от ее иллюзий. До достижении семнадцати лет каждый желающий получить стипендию обязан был представить письменное согласие родителей. С подписью.

Ошеломленная, она покинула ратушу и побрела куда глаза глядят. Подумать только — она потерпела поражение на самом старте! Ей и в голову не приходило, что она слишком молода, чтобы стать студенткой. Семнадцать ей исполнится только в ноябре, а потом придется ждать еще целый долгий год, когда снова будут набирать курс. Может, как-нибудь подделать эти проклятые подписи… Хотелось плакать, но слезами, как известно, горю не поможешь, поэтому она продолжала брести с сухими глазами.

Первый удар судьбы, думала она, уже начиная видеть себя героиней голливудского фильма. Раз все так складывается, значит, надо поступать в школу без стипендии. Надо узнать, во сколько это обойдется.

Остаток дня она посвятила сбору сведений о всех драматических школах, которые были в пределах досягаемости. Чтобы сэкономить на автобусных билетах, она большей частью добиралась до них пешком.

Анкеты, которые ей вручали в приемных, были и самыми элементарными, содержавшими вопросы об имени, адресе, годе рождения, и заковыристыми, касающимися объяснений по поводу специальных знаний и причин обращения именно в данную школу. Некоторые школы требовали рекомендаций. Господи, с тоской думала Мэгги, какие тут могут быть объяснения! Я хочу выучиться на хорошую актрису, вот и все!

Взяв последнюю бумажку в академии «Италиа Конти», она зашла в бар «Уимпи», заказала чашку кофе, сбросила ботинки с усталых ног и принялась изучать анкеты. И тут ее подстерегал второй удар. Только Центральная школа разговорного жанра и драматического искусства да «Италиа Конти» принимали студентов шестнадцатилетнего возраста. Во всех других набор производился только с восемнадцати. Хуже того, плата за обучение была гораздо выше той, которую она могла себе представить. Только за одно прослушивание ей пришлось бы отдать все, что у нее было.

Ей не верилось, что, преодолев так много трудностей, она добилась столь малого. Куда бы она ни ткнулась, всюду ее ждал тупик! Но должен же где-нибудь быть выход! Она еще раз пробежала глазами анкеты, сверила их со списком, который составила мисс Кендал. Все школы находились в черте Лондона, но некоторые очень далеко от центра. Например, одна школа в Чисвике принимала учащихся с одиннадцати до шестнадцати лет. Оказывается, тут она даже была старовата! Но цены, цены! Кто бы мог подумать, что ученье так дорого. Мэгги охватило отчаяние.

Сколько усилий, сколько тревог — и все попусту! Нет, так быть не может! Она рождена, чтобы стать актрисой! Ничего другого ей не надо. Но что же делать? Без денег никуда и не сунешься.

В ней поднимался гнев. Ну что, если ей не войти с парадного крыльца, она попробует пройти с черного хода. В театр ведь можно попасть не только через актерскую школу. Там можно найти какую-нибудь скромную работенку, хоть программки продавать! Нет, ни за что она не откажется от своей мечты.

Увидев ее вечером дома, Рини сразу поняла, в чем дело.

— Не повезло, значит?

— Везде принимают только с восемнадцати, но даже там, где берут раньше, такие деньжищи нужны… А стипендии мне на дадут, потому что я школу не закончила, — соврала Мэгги.

— А тебе сколько? — сочувственно спросила Рини.

— В ноябре будет семнадцать.

Рини поцокала языком.

— Жаль. Что думаешь делать? Домой вернешься?

— Нет.

Угрюмая решимость, прозвучавшая в ответе Мэгги, заставила Рини прикусить язык.

— Я найду выход.