ведет себя в таком случае Брик? Он спокоен. Она же была в шоке. Через несколько дней, сопровождая двадцатидвухлетнюю Эльзу во Францию к ее мужу офицеру Триоле, Елена Юльевна была в таком состоянии, что не захотела ни с кем из них попрощаться.

Когда Лиля Юрьевна при Брике сошлась с Маяковским, родные Владимира Владимировича тяжело переживали ситуацию, которую не в состоянии были ни понять, ни принять. Но время сделало свое дело — семейные отношения наладились и, в общем, продолжались еще лет десять после смерти поэта. Затем его мать и сестры отринули от себя Лилю Юрьевну. А старшая сестра Людмила Владимировна до конца своих дней была злейшим ее врагом.

Родные же Брика всегда очень любили ЛЮ, дружили с ней и все дальнейшие ее отношения с их сыном приняли как данность. Она обожала мать Осипа Максимовича, всех его родных и помогала им до конца их дней.

Осенью 1918 года все трое переехали в Москву и поначалу жили в коммуналке в Полуэктовом переулке. Из- за холода снесли все теплые вещи в одну комнату: ее было легче отопить — одну.

Но в Петрограде остались незаконченные дела в типографиях, и Маяковскому пришлось туда вернуться. От поездки сохранились дневниковые строки в записной книжке под названием «Дневник для Личика». Скорый поезд плелся в то время сутки! Первая запись в дневнике сделана во втором часу дня, вскоре после отъезда.

ДНЕВНИК ДЛЯ ЛИЧИКА

1 час 28 минут. Думаю только о Лилике. Все время слышу «глазки болят». Люблю страшно. Скучаю. Вернулся б с удовольствием. Оти «глазки болят» — результат голода. Через восемь лет в поэме «Хорошо» он напишет: «Карие глазища сжала голода опухоль».>

3 часа 9 м. Детка, еду, целую, люблю. Раз десять хотелось вернуться, но почему-то казалось глупым. Если б не надо заработать, не уехал бы ни за что.

3 ч. 21 м. «Глазки болят». Милая.

3 ч. 50 м. Пью чай и люблю.

4 ч. 30 м. Тоскую без Личика.

5 ч. 40 м. Думаю только о Киське.

6 ч. 30 м. Кисик, люблю.

6 ч. 36 м. Лилек, люблю тебя, люблю нежно, думаю о тебе все время, а пишу о тебе только тогда, когда тоска о тебе страшная, пишу для того, что если бы ты захотела, то убедилась бы, что и в отсутствии твоем у меня нет никого, кроме тебя, любимой.

7 ч. 5 м. Детка, тоскую о тебе.

7 ч. 25 м. Темно, боюсь, нельзя будет писать, думаю только о Кисе.

9 ч. 45 м. Люблю при фонарике Лику. Спокойной. Сплю.

< Следующий день. Поезд подходит к Петрограду.>

7 ч. 45 м. Доброе утро. Люблю Кису. Продрал глаза.

9 ч. 6 м. Думаю только о Кисе.

9 ч. 40 м. Люблю детку Лику.

10 ч. 40 м. Дорогой Кисит.

11 ч. 45 м. Лилек, думаю только о тебе и люблю ужасно.

12 ч. Лисик.

12 ч. 30 м. Подъезжаю с тоской по Кисе, рвусь к тебе, любящий Кисю Щенок.

<Первая запись в Петрограде.>

1 ч. 10 м. На извозчике люблю только Кисю.

3 ч. Люблю Кисю в отделе. < Отдел изобразительных искусств Народного комиссариата просвещения, где последнее время работал Маяковский.>

4 ч. 50 м. В столовой тоже только Кися.

5 ч. 45 м. После обеда на сладкое тоже Кися.

6 ч. 35 м. Пришел домой. Грустно без Киси страшно.

7 ч. 15 м. Сижу дома и хочу к Кисе.

10 ч. 15 м. У Стани думаю о Кисе. <Станислав Гурвиц — инженер, художник, приятель Маяковского.>

11 ч. 30 м. Ложусь. Покойночи, детик.

<Следующий день, 9-е число.>

9 ч. 30 м. Доброе утро, Лиска.

10 ч. 35 м. Люблю Кисю до чая.

12 ч. Люблю Лисика.

12 ч. 45 м. Люблю Кисю у Шкловика. < Виктор Шкловский — литературовед, друг Маяковского и Бриков. >

2 ч. Люблю Кисю на Исаакиевской площади.

6 ч. 30 м. Кися.

7 ч. 15 м. «Глазки болят».

7 ч. 17 м. Играю на биллиарде, чтоб Кисе шоколад.

9 ч. 35 м. Люблю Кисю.

10 ч. 30 м. Люблю.

12 ч. 20 м. Люблю.

<Следующий день, 10-е. Возвращение в Москву.>

8 ч. 10 м. Доброе утро, детик любимый.

10 ч. 45 м. Люблю Лику в международном <вагоне>.

1 ч. Люблю Кисю в обществе комиссара.

Люблю Кисю в 3 ч. 45 минут.

8 ч. Еду к тебе. Рад ужасно. Детка.

10 ч. Скоро Кися.

<Последние записи 11-гочисла.>

7 ч. 35 м. Кисик.

9 ч. 35 м. Поезд подходит к Кисе, или, как говорит спутник, к Москве.

Да, для него был один свет в окошке и один человек, который олицетворял Москву. Если не весь мир…

Лиля Юрьевна и Владимир Владимирович уже не скрывали своей связи, и всем было ясно, как он ее боготворил и как она верховодила. Она не хотела иметь детей ни раньше от Брика, ни теперь от него. Позднее она говорила: «Обрекать человека на те мучения, которые мы постоянно испытываем? Ведь если бы у меня был сын, то он наверняка загремел бы в 37-м, а если бы уцелел, то его убили бы на войне». Но вообще она чужих детей любила, была с ними ласкова и щедра. Правда, лишь после того, как их вынимали из колыбели и они были сухими и улыбались, перестав мочить пеленки и пускать слюни.

Жизнь была трудна, и хотя Маяковский и Брик работали интенсивно и Лиля служила в «Окнах РОСТА», раскрашивая по трафарету агитплакаты, денег из-за дорого- иизны не хватало. Не было овощей, фруктов, Лиля заболела авитаминозом и начала опухать. Маяковский выбивался из сил и страдал. Примитивные овощи стали сокро- иищем:

Телефон

взбесился шалый,

в ухо

грянул обухом:

карие

глазища