— Да, между прочим, мне сегодня фактически сделали предложение, — продолжила Алоиз.
— Серьезно? — спросила Мена. — Кто-нибудь стоящий твоего внимания?
— Кажется, все считают, что он заслуживает уважения, — ответила Алоиз. — Граф Элдерфильд. И кстати, он чрезвычайно хорош собой.
— А сколько ему лет? — поинтересовалась Мена. Алоиз удивленно взглянула на сестру:
— Не понимаю, какое это имеет значение, но, думаю, ему приблизительно лет тридцать или двадцать девять… — и он очень богат!
Обе сестры помолчали.
— Ты не… думаешь, Алоиз… что ты была бы более счастлива… с… человеком, который ближе тебе по возрасту? И раз граф так богат, то ты могла бы иметь… все, что… пожелаешь, — сказала Мена.
— Я и сейчас могу позволить себе многое, но, как я уже говорила тебе, Мена, мне нужен герцог! — с решимостью заявила Алоиз.
Мена еще с давних пор знала, что это означало. Сестра твердо намеревалась идти к своей цели.
И тогда, полагая, что так будет правильно, Мена предприняла еще одну попытку убедить сестру.
— Послушай, Алоиз, — начала она, — мы — сестры, и я всегда восхищалась тобой, еще с тех пор, как была маленькой девочкой. Видимо, и ты видела, как счастливы были наши родители, и все, что бы ни происходило в их жизни, даже когда они испытывали нужду, было волшебно, потому что они любили друг друга и были счастливы вместе.
Она замолчала на мгновение и, надеясь, что Алоиз все же слушает ее, продолжила:
— Конечно, каждая девушка мечтает о такой любви! Титул, даже самый значительный, никогда не восполнит отсутствия если не любви, то хотя бы интереса к мужу.
Алоиз отреагировала на ее слова не сразу:
— Твоя беда, Мена, состоит в том, что ты все еще витаешь в облаках и у тебя совершенно отсутствует здравый смысл. Герцогиня всегда герцогиня, и я добьюсь того положения в обществе, которое заставит всех не только завидовать Мне, но и относиться ко мне с почтением.
— Но если, предположим, ты… не будешь счастлива с герцогом? — спросила Мена.
В комнате стало тихо, потом Алоиз рассмеялась, и смех ее был не очень приятным.
— Земляничные листья, украшающие корону и герб герцога, послужат мне утешением, — сказала она, — и потом, на свете существуют и другие мужчины, и, смею надеяться, я не буду страдать от недостатка их внимания.
Мена поняла, что убеждать сестру бесполезно, и потому отступила.
Ей было не по себе от мысли, что, еще не успев стать женой своего герцога, Алоиз уже задумывается о том, что внимание других мужчин будет ей утешением.
Алоиз отошла от туалетного столика.
— Я возвращаюсь в бальную залу, — сказала она, — и если мама все еще с герцогом, я уведу его, а ее отошлю спать. В любом случае уже слишком поздний час для таких пожилых людей!
Говоря это, она вышла из комнаты, вызывающе прекрасная в своем огненном платье.
Как только последнее перо шлейфа исчезло в дверном проеме, Мена снова опустилась в кресло.
Ей казалось, что приход сестры внес что-то гадкое в этот вечер.
До сих пор все было так красиво и полно несказанного очарования с того самого момента, как Линдон подсадил ее на лошадь.
— Я люблю его… я люблю… его! — повторяла она. И снова ее сердце забилось в упоительном восторге.
Мелодия любви, которую она почувствовала в его небольшом доме, снова переполняла все ее существо.
Глава 5
Бальная зала была живописно украшена цветами, и Элизабет Мэнсфорд с восхищением любовалась ими.
Ей все очень нравилось в этот вечер.
В доме практически не осталось ни одного мужчины, который не произнес бы в ее адрес комплимента.
Легкие морщинки на ее лице разгладились.
Она чувствовала себя молодой и очень привлекательной.
Герцог пригласил ее на танец.
Они медленно двигались по залу под нежные звуки романтичного вальса.
Большинство гостей были средних лет.
Но в зале присутствовало и достаточно много молоденьких замужних и незамужних дам, которые с завистью поглядывали в сторону Алоиз, постоянно окруженной мужчинами.
Яркое платье и сверкание бриллиантов, несомненно, превращали ее в царицу бала.
Мало кому удалось бы соперничать с ней.
Когда вальс закончился, герцог обратился к своей даме:
— Мне хотелось бы показать вам кое-что.
Элизабет Мэнсфорд подняла на него глаза и спросила:
— Еще какие-нибудь сокровища? Все, что я вижу здесь, у вас, кажется мне таким необычным, просто уникальным, что я уже не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства.
— Думаю, вы оцените и то, что я собираюсь показать вам сейчас, — ответил он.
Они вышли из залы и пошли по галерее, в дальнем конце которой находился зимний сад.
Эта часть здания была пристроена к замку в более поздний период, но, несмотря на это, производила не меньшее впечатление.
Апельсиновые деревья только-только начинали цвести. За оранжереей находилось еще одно помещение, построенное уже отцом нынешнего герцога.
Он распахнул в него дверь, и Элизабет вскрикнула от восторга.
В этой части оранжереи было значительно жарче, и вся она была заполнена орхидеями.
— Я думала, вы показали мне все ваши орхидеи сегодня утром!
— Это совершенно особенные сорта. Когда я одевался к обеду, мне сообщили, что одна из орхидеи, вот уже целый год находящаяся здесь, расцвела сегодня вечером, как раз тогда, когда я уже отчаялся дождаться этого события. Именно сегодня, чтобы я имел возможность показать ее вам.
— Как это чудесно! — восхитилась она.
Помещение было небольшим. Элизабет обратила внимание, что в углу стояла скамья с мягкими подушками.
Можно было присесть и любоваться цветами.
Но сначала герцог повел ее туда, где среди других орхидей, но совершенно обособленно, располагался цветок, о котором шла речь.
Она не смогла сдержать возглас восхищения, настолько великолепна была эта орхидея.
— Ее название —
Элизабет понимала, что это было уникальное растение. Цветки были небольшие, бледно-розовые с лиловым оттенком, каждый из них — само совершенство.
— Это восхитительно… совершенно… прекрасно! — вымолвила она. — Спасибо, что показали мне это чудо.
Герцог подвел ее к скамье. Они присели и так, сидя бок о бок, любовались цветами.
— Вот о чем я думаю, — сказал он тихо, — как красиво смотрелись бы цветы именно этой орхидеи в ваших волосах.
— Нет, нет, что вы! — поспешно проговорила Элизабет. — Это слишком ценный экземпляр, и вы
