через тех редких адъютантов, которым удавалось уцелеть при приближении к тому страшному месту, где стоял окруженный несколькими ротами пехоты Наполеон. У его ног лежало несколько трупов офицеров и солдат. Пехотные роты, вначале окружавшие императора, постепенно истреблялись русским огнем и заменялись подходившими егерями, гренадерами гвардии и кирасирами. Наполеон отдавал приказания хладнокровно и дождался в конце концов удачной атаки всей французской кавалерии на главные силы русских. Эта атака спасла положение».

Хороший командир, кроме тщательного изучения местности и рекогносцировки, должен знать способности и специфику своих и вражеских войск. Одно дело — позиции, обозначенные на карте, и совсем другое — конкретные части, занимающие эти позиции. Где-то можно рассчитывать на то, что небольшое подразделение отобьется от неприятельских орд («Ничего, нас тут двести человек на бастионе, дня на два еще нас хватит!» — говорили, например, русские моряки и солдаты в осажденном Севастополе), а где-то необходимо было учитывать, что и огромные силы, предназначенные для атаки, вряд ли добьются успеха из-за отсутствия опыта, стойкости или подготовки.

Я помню, как одна моя знакомая, прослушав телепередачу о боях в Грозном в 1995 г., после моего самого краткого курса об организации боя в городских условиях, сказала: «Оказывается, как надо много знать военным! Тоже наука».

Еще какая!

A.B. Суворов, подводя итоги очередного поражения турок, воскликнул: «В последнюю кампанию неприятель потерял счетных семьдесят пять тысяч, чуть не сто, а мы и одной тысячи не потеряли. Вот это называется вести войну, братцы! Господа офицеры, какой восторг!»

Не секрет, что Александр Васильевич любил немного при* хвастнуть к славе русского оружия, но принцип «воюй не числом, а уменьем» был принят им в качестве одного из основных принципов ведения войны.

Меня всегда удивляло, как европейская кавалерия поздних времен, уже лишенная тяжелых доспехов и, как правило, находясь в меньшинстве, одерживала верх над восточными конницами? Прирожденные наездники, на отличных лошадях, храбрые и хорошо вооруженные турецкие и персидские конники были грозной силой.

Причину успеха сформулировал Наполеон:

«Два мамлюка справлялись с тремя французами, потому что у них были лучшие лошади и сами они лучше вооружены. У мамлюка пара пистолетов, мушкетон, карабин, шишаке забралом, кольчуга, несколько лошадей и несколько человек пешей гірислуї п. Но сотня французских кавалеристов не боялась сотни мамлюков; триста французов брали верх над таким же числом мамлюков, а тысяча разбивала 1500. Так сильно влияние тактики, порядка и эволюции!»

То же наблюдалось и в столкновениях русской регулярной кавалерии с иранской конницей.

Как, например, 13 сентября 1826 года, когда у Елисаветполя произошло сражение между 50 000 иранской армией и 10 000 русским отрядом. «Выдающуюся роль в этом бою сыграла конница, а именно — Нижегородский драгунский полк под командованием полковника Шабельского. Кроме драгун. в отряде находилось два донских полка Костина и Иловайского и 300 всадников грузинско-татарской милиции.

Иранцы расположили пехоту в центре боевого порядка, а На флангах — свою знаменитую когда-то и очень многочисленную конницу. Бой начался артиллерийской канонадой, затем иранские конники толпой бросились в атаку на левый фланг, обскакали его и ударили на каре русской пехоты. Пехота устояла. На помощь ей выдвинулся Нижегородский полк. Один его дивизион атаковал иранцев с фронта, второй с тыла. Атаку поддержала 12-орудийная батарея, егеря и пехотинцы, бросившиеся в штыки. Иранцы не выдержали этой атаки, начали отступать, а потом обратились в паническое бегство. Драгуны лихо преследовали 12 километров, пока не достигли его лагеря, и еще 7 километров — за лагерем. Однако на нравом фланге иранцы упорно оборонялись и рассеяли два казачьих полка. Их едва остановил третий дивизион нижегородцев. Прервав преследование, полковник Шабельский с двумя дивизионами вернулся назад и нанес удар по тылу иранского отряда. Это и решило дело. Групгпфобка противника прекратила сопротивление».

Обратите внимание на то, что иррегулярные казаки не выдержали столкновения с иранцами и были рассеяны. Положение спасли только драгуны.

Еще пример.

«В ноябре 1839 г. русские под начальством генерала Перовского предприняли экспедицию в Хиву. Благодаря суровой зиме, дело дошло только до небольшой стычки русских кавалерийских отрядов с конницей хана, причем последняя была разбита. (…) Экспедиция навела на Хиву сильный страх и после нее захват в плен и ограбление русского были запрещены под угрозой смертной казни».

Именно влияние тактики, порядка и эволюции, а также дисциплины и выучки каждый раз позволяли регулярным войскам громить огромные, но плохоорганизованные полчища повстанцев.

Достаточно вспомнить маленький отряд генерала И. Михельсона, который многократно громил пугачевское войско, нанося ему гигантские потери, обращая в бегство и тысячами захватывая мятежников в плен.

Казалось бы это в век автоматического оружия преимущество даже одного военного перед толпой гражданских людей очевидно, а раньше дубина вполне могла сравняться с прикладом, вилы — со штыком, а топор — с саблей. Но стоило полуроте гренадеров появиться на площади, заполненной бунтующим народом, чтобы на ней восстановился порядок.

«Так сильно влияние тактики, порядка и эволюции».

Грамотное командование, четкие перестроения, привычка действовать в строю делало профессиональных солдат тем военным инструментом, с которым нельзя было не считаться даже в эпоху кремневого оружия.

Чего же говорить о более поздних временах!

К сожалению, у нас сложилось мнение о действиях партизан, как о чем-то, напоминающим игру в прятки. Пускай под откос поезда и подрывай мосты. Или прячься за деревьями и кидай гранаты в грузовики, проезжающие по лесной дороге. Кажется, чего проще! Справится любой седобородый дед с охотничьим ружьем и мальчишка, вооруженный трофейным автоматом, какими они обычно и запечатлены в кадрах кинохроники и фотоматериалах. Романтика народных мстителем представляется нам в виде дерзких нападений, наводящих ужас на врагов, смелых диверсий, лихих налетов и неуязвимости в лесных чащах.

Но на самом деле все было гораздо сложнее. Об этом говорят весьма редкие и куцые упоминания в исторической литературе, по которым можно составить более или менее объективную картину, о которой предпочитают умалчивать.

«Новое явление, кроме партизан, отряды самообороны с оружием в руках. Четыре парня, прятавшихся в лесу с оружием, узнали, что из их деревни гонят на переселение женщин и детей, вышли из лесу, чтобы отбить их у немцев, но у них ничего из этого не вышло. Немецкий конвой троих убил, а одного ранил, и этого раненого потом привезли в деревню и расстреляли».

Подобное наблюдалось во всех местах, где по сути штатские люди вступали в открытый бой с солдатами.

«Группа бельгийских партизан, обнаружив немецкую засаду в соседнем лесочке, решила атаковать ее. Партизаны, не располагая тяжелым вооружением, какое было у немцев, рассчитывали лишь поднять побольше шума, чтобы сорвать коварный замысел врага. Но все же они переоценили свои силы Немцы быстро окружили их, обезоружили и расстреляли».

Дело в том, что солдаты, даже подвергнувшиеся неожиданному нападению, чисто механически будут действовать более грамотно, чем вооруженные граждане.

Еще более важно, чтобы грамотно действовало командование.

Так, командиру 1-й Московской мотострелковой дивизии олковнику Я.Г. Крейзеру в 1941 г. одному из первых на Западном фронте было присвоено звание Героя Советского Союза. Формулировка награждения — за УМЕЛОЕ руководство действиями дивизии в боях.

Над этим стоит задуматься. Если только за выполнение своих прямых обязанностей полагалась высшая награда государства, значит, остальные командиры в тот момент руководили неумело.

Мы нередко недооцениваем значение действий командования. Воспитанные кинофильмами, мы