Лавина обрушилась с внезапностью взрыва. Только что Роберт стрелял по непонятно откуда взявшимся форсерам, а через мгновение что-то холодное накатило, ударило в лицо и отбросило назад.

Когда он открыл глаза, обнаружил, что лежит на спине, шлем слетел, а вокруг только снег, ничего больше.

– Сомий хвост, – пробормотал Роберт, пытаясь сесть и подтягивая к себе автомат.

Метель продолжала бесноваться, завывая стаей лишившихся рассудка волков, снежинки щекотали лицо.

– Ничего себе… – Роберт вздрогнул, пытаясь смириться с мыслью, что все погибли: злой и насмешливый Мартинес, лейтенант Ван Мин, полковник Клаус, белобрысый Эстридсен с пулеметом… Подавив желание вскочить и заорать во все горло, он медленно поднялся и осмотрелся. От снежной белизны заболели глаза. Роберт сморгнул, ощущая, как выступили слезы.

Вытерев их, он зашагал вдоль ложбины. Надежда на то, что уцелел еще кто-то, слабела с каждым шагом.

Роберт прошел больше полусотни метров и почти добрался до выхода из ложбины, когда снег впереди, у самой скалы зашевелился, полетел в сторону, из-под него вылезло что-то круглое.

– Сомий хвост! – через метель видно было плохо, но Роберт поклялся бы чем угодно, что это голова.

А поскольку там, где она объявилась, людей в момент схода лавины не было, принадлежать она могла только ублюдку-форсеру.

– Сейчас… – он поднял автомат и зашагал дальше.

Голова задергалась, напоминая полупарализованного Колобка, героя древней русской сказки.

– Вот так сюрприз, – Роберт сделал еще один шаг и удивленно присвистнул.

Голова оказалась женской.

На него глядела пара полных ненависти черных глаз, выше виднелся ежик слипшихся темно-рыжих волос.

– Что уставился, ублюдок? – просипела девица. – Стреляй!

– Выстрелю, – ответил Роберт. – Не сомневайся.

Он первый раз видел форсера так близко, и зрелище оказалось завораживающим. Очертания лица девушки выглядели человеческими и даже красивыми, но что-то в ее облике вызывало отвращение, то ли серая блестящая кожа, то ли странной формы зрачки…

Роберт ощутил, как его охватывает дрожь.

– Ладно, – пробормотал он, – пора с этим кончать.

Девушка не отвела взгляда, даже не вздрогнула, когда Роберт прицелился, но автомат в ответ на прикосновение к спусковому крючку лишь сухо клацнул.

– Что, сломалась твоя игрушка? – сказала она презрительно. – Ее делали такие же косорукие уроды, как ты, так что неудивительно.

– Сейчас заработает, – Роберт попытался передернуть затвор, но тот застрял, не желая двигаться с места.

– Эх, если бы я могла выбраться, то разорвала бы тебя голыми руками… – проговорила девушка задумчиво.

– Ладно, сама сдохнешь, – сказал Роберт, пытаясь за кривой улыбкой спрятать страх. – Через несколько дней, воя от боли и слабости, призывая быструю смерть…

– Не думаю, что ты проживешь дольше! – она презрительно улыбнулась.

Роберт плюнул на снег и зашагал дальше, мимо засыпанной девицы, к выходу из ложбины.

Пусть из полка уцелел только он один, из оружия имеется сломанный автомат, а из запасов – упаковка консервов в сумке. Но это не значит, что надо сесть в снег и ждать смерти…

Он должен попытаться вырваться из этих гор и добраться до своих…

Уводящая вперед тропа засыпана и нет проводника, чтобы вести по ней. Остается одно – вернуться назад, к дороге, и вдоль нее попытаться дойти до людей.

Снег продолжал идти, и ноги вязли в сугробах, образовавшихся там, где несколько дней назад был только камень.