— А? Ах, да… Джейн.
— Блюди себя для Джейн!
Джеймс пошел обратно к своему письменному столу, намеренно проигнорировав стража, по- прежнему стоявшего начеку перед дверью в американское ведомство. Его распирало от бурного ликования. Ливия не замужем! Теперь оставалось только устранить некоторое неудобство, связанное с воображаемой помолвкой и Джейн, и тогда можно начать ухаживать, и чем скорее, тем лучше, — учитывая, что Эрик обошел его на круг.
Избавиться от Джейн было нетрудно. Многим с родины то и дело приходили письма, в которых их извещали об отставке. Нет, решил Джеймс: пусть будет не измена, пусть будет трагическое сообщение о кончине. Например, Джейн разнесло на куски от взрыва бомбы, или ее скосило пулеметной очередью с «Мессершмитта». Затемнение дает громадный выбор возможностей для фатального исхода: автомобили с потушенными фарами, темные улицы без фонарей уже столько раз становились причиной гибели людей, что придумать очередной случай не составляло труда. Или, может, сочинить что-то более героическое. Джейн, выполняя секретную миссию, высадилась с парашютом на территории Франции, и там ее схватили фашисты… Джеймс старательно перебирал в уме всякие варианты, как вдруг, точно громом, его поразило страшное прозрение. Он же брачный офицер!
Вспомнились слова Джексона, сказанные ему в его первый же день в Неаполе. Вы должны служить положительным примером. Можно представить, что сказал бы майор Хеткот, если бы Джеймс сам подал прошение на брак с итальянкой!
Разумеется, некоторые офицеры заводили с итальянками связь, не имея в виду жениться. Но это вовсе не то, что ухаживать за женщиной, зная наверняка, что брак с ней невозможен. Джеймс подозревал, что в любом случае поблажки, оказываемые прочим офицерам, скорее всего ему в его положении не светят. Высшее командование вряд ли одобрит, чтобы брачный офицер открыто заводил как раз те отношения, которые призван пресекать.
Он сидел, отчаянно ломая голову над создавшимся положением, и как раз в этот момент вошла Ливия, неся стакан свежевыжатого лимонного сока.
— С добрым утром! — сказала она приветливо. — Такая жара, я принесла вам попить.
— О, спасибо!
Джеймс взял из ее рук стакан, отпил. Натуральный сладкий лимонный сок приятно освежал. Джеймс заметил, что Ливия не спешит уходить и, похоже, склонна поболтать. В последние дни она явно стала относиться к нему благосклонней. Чуть раньше эта мысль заставила бы его радоваться и торжествовать. Сейчас лишь усугубила его скорбь.
— Как дела? — угрюмо спросил он.
— У меня? Замечательно. А знаете, — сказала Ливия как бы между прочим, — я тут подумала… у меня в Неаполе много друзей. В смысле,
Джеймс поднял руки от стола, снова опустил.
— Послушайте, Ливия, у меня нет времени знакомиться с вашими друзьями. У меня полно работы.
— Но ведь надо же вам как-то развлечься. Дарио очень милый. Вы найдете с ним много общего. И… — Она сделала многозначительную паузу: — у него много таких же, как и он, приятелей.
Тут Джеймсу все стало ясно: этот ее дружок интересуется, не сможет ли она при ее связях в союзных ведомствах, пристроить его к ним в качестве информатора. Обычно, от таких услуг Джеймс бы отказался, но в данном случае… Ливия…
— Возможно, как-нибудь вечерком я с ним встречусь, — вяло отозвался Джеймс. — Но только предупредите его, что ненадолго. В данный момент я не нуждаюсь ни в чьих постоянных услугах.
— Но если это окажется подходящий вам человек…
— И обычно я не плачу, — предупредил Джеймс. — Если только это не совершенно особый случай.
— Ну, конечно! — воскликнула Ливия, несколько ошарашенная откровенностью получившегося разговора. — Не думаю, что это волнует Дарио, правда, я знаю, что прежде он брал за это деньги.
— Скорее всего, тут все зависит от позиции, — отозвался Джеймс.
Ливия, девушка деревенская, к потрясениям не склонная, теперь была сконфужена до крайности. И возвратилась на кухню с пылавшими от стыда щеками.
Джеймс вздохнул. Непроизвольно он проводил Ливию взглядом, когда она удалялась, еле заметно, как почти все итальянки, покачивая бедрами. Последний взмах рукой, длинные пряди откинулись за спину, и она скрылась за дверью… Ничего уже поделать нельзя, думал он. Я влюбился. Я люблю Ливию Пертини.
Ему отчаянно не повезло, и выход был всего один. На людях им вместе показываться нельзя, потому придется просто тщательно скрывать свои чувства в надежде — во-первых, что при этом он не будет выглядеть полным идиотом, и, во-вторых, что он не причинит Ливии нежелательного неудобства.
Глава 26
Джеймсу становилось все любопытней и любопытней, по какой-такой причине американская служба контрразведки неохотно допускает его в свои помещения.
Их кабинеты располагались рядом с его спальней. Однажды ночью он подождал, пока все уснут, и вскарабкался на выступ одного из громадных окон. Короткое, тянущее нервы подтягивание рукой от одного окна к другому, и он уже внутри их святая святых.
Комната была хранилищем документов. Куда ни глянь, полные коробки. Джеймс начал их просматривать, пока не наткнулся на одну, подписанную: «Совершенно секретно — только для сотрудников Службы контрразведки». Там оказалась всего одна папка. Наверно, то самое, — решил Джеймс. Название гласило: «Операция Гладио». Он раскрыл папку и пробежал глазами первый лист.
По окончании войны на юге Италии, вероятно, создастся тревожная политическая ситуация. Англичане стоят за автоматическую реставрацию монархии. Однако это ни в коей мере нельзя считать единственно возможным исходом. Некоторые представители зажиточных слоев на юге агитируют за независимое «Неаполитанское королевство». Коммунисты, имеющие поддержку беднейших слоев населения, охотно предоставят этим мечтателям возможность себя изжить и попытаются, как только союзные войска уйдут, произвести революцию сталинского типа, объединившись с рабочими движениями Греции и Югославии, для того чтобы создать сверхдержаву на всем пространстве Европы от Москвы до Милана.
В настоящее время единственную альтернативу коммунистическому перевороту в Италии могут составить уцелевшие фашисты Муссолини, которые жаждут расправиться с коммунистами, если им будет оказана соответствующая поддержка.
Третьей мощной группировкой в южной Италии является Мафия, или по-местному camorra. Надежной политической силой она не является, однако активно противостоит коммунистам, скорее всего, в силу осознания, что при коммунистах им будет гораздо сложнее, чем при ком-либо ином.
Наиболее непредсказуемой силой среди всех вышеназванных являются партизаны, большинство которых в настоящее время сражается с немцами хорошо организованными, эффективно действующими отрядами, созданными по коммунистическому принципу…
Дальше еще много всякого в том же духе. Джеймсу показалось это полной бессмыслицей. Почему американцы так пекутся о том, что будет после войны, если они не способны взять под контроль положение с черным рынком и коррупцией, которые процветают у них прямо под носом? И что, черт подери, такого
