ошибиться, можно сказать, что три-четыре-пять секунд Таурриммас находился между жизнью и смертью. Он был бы единственным человеком на Мелководье, который мог рассказать, что такое смерть, если бы с перепугу все сразу не позабыл.

– Мне кажется, тебе придется уплыть, – прищурившись, с неодобрением посмотрел на альбиноса Упаннишшур. – Подобное поведение недопустимо в нашей общине. Нам не нужны неприятности.

– Не беспокойтесь, – поднял руку с открытой ладонью Феггаттурис. – Я и сам здесь долго не задержусь. Уплыву, как только увижу, как вы разобрались с этим выродком, – он кивнул на Таурриммаса.

Таурриммас в ответ гордо, только слишком высоко, вскинул подбородок.

– Необоснованное оскорбление! – возмущенно выкрикнул он.

Таурриммас снова играл в самоуверенность, но в самом конце фразы голос его сорвался на фальцет.

– В самом деле, это некрасиво, – укорил Феггаттуриса Упаннишшур. – Давай относиться друг у другу с уважением.

– Я не могу относиться с уважением к тому, кто этого не заслуживает, – ответил альбинос.

И посмотрел на Таурриммаса так, что можно было подумать, он сейчас плюнет ему в лицо. Или щелкнет по носу.

– Чем же Таурриммас заслужил твое нерасположение? – спросил Упаннишшур.

Глядя в глаза Упаннишшуру, который и не подумал отвести взгляд в сторону, альбинос медленно развел руками.

Рафу показалось, что Феггаттурис лишился дара речи. Он пытался, но не мог ничего сказать. Потому что понял: все слова, которые он знает, совершенно бессмысленны, если люди отказываются их понимать.

Медленно развернувшись, Феггаттурис обвел взглядом собравшихся на причале жителей Квадратного острова. Увиденное вовсе не обнадежило его. И все же он еще раз повторил:

– Таурриммас убил плоскоглазого.

– Эй, Упаннишшур! – подал голос Виираппан, стоявший вместе с другими возле надстройки, в которой жил человек без имени. – Не нужно делать вид, что ты не понимаешь, о чем идет речь!

– Я понимаю, о чем говорит Феггаттурис, – губы Упаннишшура снисходительная улыбка. – Но я не вижу смысла в его словах.

На этот раз Феггаттурис даже не попытался найти, что ответить.

Он только усмехнулся, звонко щелкнул пальцами, сказал:

– Здорово! – и отвернулся.

Как будто ему вдруг стало неинтересно, что будет дальше.

– Насколько я понимаю, произошло убийство, – сказал стоявший в стороне от всех Раф. – И обвиняется в нем Таурриммас.

– Разве? – с деланным удивлением посмотрел на него Упаннишшур. – О каком убийстве идет речь? – Рукой, за которой следовал взгляд, он обвел всех собравшихся. – Разве кого-то из нас убили?

– Убит плоскоглазый, – сказал Раф, прекрасно понимая, насколько глупо звучит утверждение, повторенное вслух уже раз шесть или семь.

– Быть может, плоскоглазый убит… – неспешно начал Упаннишшур.

– Он убит! – не выдержал-таки Феггаттурис. – Я видел, как это произошло, – альбинос двумя пальцами указал на свои глаза, как будто собирался их выколоть. – Они это видели, – он махнул рукой в сторону двух других свидетелей. – Что еще вам нужно?

Вопрос был обращен ко всем жителям острова. Но ответил ему снова Упаннишшур.

– Мы мирные люди. Мы никому не хотим причинять зла. И до сегодняшнего дня у нас вообще не было проблем. – Упаннишшур слегка наклонился вперед и медленно развел руки в стороны. – Вообще никаких! Ну, разве что Отци… – он взглядом отыскал Отциваннура и улыбнулся ему. – Если только Отци порой слегка беспокоит нас своими изобретениями. Но, следует признать, что без его выходок жизнь на острове была бы скучной.

– Надо же, – достаточно громко для того, чтобы его услышал каждый, кто хотел, произнес Отциваннур. – Наконец-то моя работа оценена по достоинству.

Отциваннур даже не пытался скрыть сарказм. Но Упаннишшур его все равно не заметил.

– На Мелководье человек никогда не поднимает руку на человека, – продолжил Упаннишшур. И с каждым словом градус пафосности его речи повышался. – Но кто запретит человеку убить рыбу для того, чтобы съесть ее? Кто запретит ему поймать птицу, чтобы зажарить ее? – Упаннишшур пожал плечами, как будто и сам удивлялся абсурдности такой постановки вопроса. – Человек убивает других существ для того, чтобы жить самому. Это закон природы.

– Но Таурриммас убил не рыбу и не птицу, – решил высказать свое мнение Раф. – Он убил плоскоглазого.

– Плоскоглазые – не люди, – сказав это, Упаннишшур сделал резкий жест рукой, заранее отметая любую возможность спора по данному вопросу.

– Плоскоглазые – такие же разумные существа, как и мы.

– Они живут по своим законам.

– Сомневаюсь, что законы плоскоглазых позволяют людям безнаказанно убивать их, – язвительно заметил Виираппан. – Что бы ты сказал, уважаемый, если бы плоскоглазые приплыли на Квадратный остров и убили одного из его жителей?