фотографию у него в альбоме и влюбился.

– Прямо так и влюбился? – недоверчиво переспросила Юлька.

Конечно, она знала, что выглядит на иных фотографиях очень даже ничего, но чтобы в нее влюблялись заочно, этого она как-то раньше и в мыслях не допускала.

– Влюбился, – подтвердил Глеб. – И просто вынудил Антона дать мне ключи от твоей квартиры. Ты скажешь, что я нахал?

Юлька посмотрела в его светлые смеющиеся глаза и не выдержала, тоже рассмеялась. В конце концов, если уж так было определено самой судьбой, чтобы она встретилась со своим суженным под кроватью, то что он, бедняга, мог против этого поделать? Против судьбы, как известно, не попрешь. Сказано под кроватью, значит, будь добр, хочешь или не хочешь, но заберись под кровать. А где еще Глеб мог найти подходящую кровать, как не у нее дома?

Надо отметить, что к этому времени мысли Юльки уже утратили обычную четкость и как-то словно бы расплывались и путались. Похоже, все выпитое ею за вечер вино оказывало свое действие. Тут Юлька вспомнила, что так и не покурила, и ей снова захотелось сигаретку, просто со страшной силой. Словно бы прочитав ее мысли, Глеб вытащил из кармана пачку облегченного «Парламента» и осведомился, можно ли курить в доме. Еще бы нельзя! Юлька чуть из кресла не выпрыгнула от радости.

– Тебя мне само провидение послало! – восторженно сообщила Юлька своему гостю, не замечая странного выражения его лица. – Я просто умирала, как мне хотелось курить. А во всем доме ни единой крошки табака. И тут вдруг появился ты. И с сигаретами!

Глеб от души посмеялся вместе с ней. Потом они еще чему-то посмеялись, а потом Юлька и сама не заметила, как оказалась в постели. Глеб бормотал ей на ухо что-то удивительно приятное. Но она не слышала его, потому что уже погружалась в крепкий сон.

Утром ее разбудил луч солнца, прокравшийся к ней на подушку и защекотавший нос. Юлька перекатилась на свободную половину и открыла глаза. Глеба в постели не было. Выскочив из кровати, Юлька за пять минут обежала всю квартиру и убедилась, что он действительно исчез. И честное слово, если бы не пачка «Парламента» с одинокой сигаретой в ней, явно оставленной для Юльки на утро, девушка бы решила, что найденный под кроватью Глеб ей вчера просто приснился. Курить Юльке утром совершенно не хотелось. Она сгребла пачку на подставку под журнальным столиком и отправилась звонить Марише.

– Какого черта ты меня будишь ни свет ни заря? – проворчала Мариша. – Я всю ночь из-за мыслей о Смайле без сна ворочалась, только под утро заснула. А тут ты! Чего трезвонишь? Горит у тебя что-то?

– Если горит, то у нас с тобой у обеих. Если хочешь знать, то уже половина восьмого! – возразила Юля. – Надеюсь, ты помнишь, что нас ждет в университете Николай Степанович?

В ответ Мариша послала подальше и университет, и всех, кто там работает, а также и неизвестного ей Николая Степановича.

– А сама-то ты чего в такую рань проснулась? – облегчив душу, осведомилась она наконец у Юльки.

– Слушай, со мной тут такое случилось! – возбужденно произнесла Юлька. – Представляешь, залезаю я вчера вечером под кровать, а там…

И она подробно описала подруге случившееся вчера вечером. К концу рассказа Мариша почувствовала себя совершенно проснувшейся и даже высказала дельное предложение.

– Пошла бы ты, – посоветовала она Юльке, – да взглянула, не пропали ли какие-нибудь у тебя ценные вещи. Может быть, этот Глеб обыкновенный домушник, проникший к тебе в квартиру с целью обокрасть ее.

– Ой, в самом деле! – спохватилась Юлька. – Пойду, посмотрю.

Она быстро обежала все свои тайники и ловушки и, слегка запыхавшись, снова схватила трубку.

– Все цело! – заявила она Марише. – И даже те несколько евро, которые лежат у меня вместе с косметикой на самом виду, никуда не делись.

– Это еще ни о чем не говорит, – мрачно произнесла Мариша. – Что-то ведь ему у тебя дома понадобилось. А что?

– Почему ты не допускаешь мысли, что у него в сердце вдруг действительно вспыхнула ко мне безумная любовь? – обиделась Юлька. – Увидел меня на фотографии и влюбился.

– Потому что это чушь! – безапелляционно заявила Мариша и уже более спокойно добавила: – Ладно, оставим пока этого Глеба. И без него голова от проблем пухнет. Встречаемся возле университета, как собирались.

К назначенному времени Мариша опоздала. Впрочем, Юлька тоже опоздала. Но никто ругать их не стал. Сегодня подступы к университетской проходной охранял другой человек. Однако новый охранник без вопросов пропустил подруг, объяснив, как им найти Николая Степановича. К их удивлению, искать его полагалось в подвальном помещении, где тоже располагались аудитории. И сначала подруги в них слегка заплутали. Впрочем, все преподаватели знали Николая Степановича и сразу же указывали подругам верное направление. И при этом на их лицах отражалось такое уважение и почтение, что девушки уже заочно начали уважать Николая Степановича.

В конце концов они уткнулись в тупичок, в котором находился только один кабинет.

– Сильно сомневаюсь, чтобы тут сидел декан, – произнесла Мариша, оглядев более чем скромную дверь.

– Нам сказали сюда, значит, сюда, – возразила Юля.

Подруги постучали и вошли в довольно просторную прохладную комнату, в которой вдоль стен стояло множество шкафов, забитых какими-то бумагами. Все стулья, полки и даже пол были также завалены бумагами. А в центре комнаты за опять же заваленным бумагами столом сидел маленький чернявый человечек и деловито перебирал бумажки, раскладывая их в три разных кучки.

– Перевести записку с арабского или какого-то похожего языка? – прищурился он. – Или хотя бы уточнить, что это за язык? Хм. Сейчас посмотрим, кого бы вам порекомендовать.

Он быстро поднялся и прошел к шкафу. Открыв дверцу, он освободил от бумаг стремянку и полез наверх. Непонятно чем руководствуясь, он выдернул какую-то папку и удовлетворенно кивнул.

– Вот, Хорошев Олег. Аспирант. Идите к нему. Он должен быть со своим руководителем в триста восьмой аудитории. Либо он, либо Борис Михайлович – его руководитель обязательно вам помогут.

После этого Николай Степанович, не глядя, запихнул папку на то же самое место и проворно спустился вниз. А затем снова устремился к своим бумажным завалам, начисто потеряв интерес к подругам. Им не оставалось ничего другого, как вежливо поблагодарить Николая Степановича и отправиться разыскивать указанную им аудиторию. Поплутав еще с четверть часа, они наконец добрались до нужной двери, толкнули ее и очутились лицом к лицу с длинным близоруким очкариком, щурившимся на них сквозь огромные очки. Парень был так высок, что даже перерос Маришу, что само по себе было вещью уникальной. Но если Маришу природа не обидела и сложена она была для своего роста вполне пропорционально, то бедный очкарик напоминал очень длинный карандаш в пластиковом, гнущемся во все стороны корпусе.

– Вы Олег? – с некоторым недоверием спросила у парня Мариша.

Тот молча кивнул.

– Хорошев? – уточнила Мариша.

Тот снова кивнул, опять же не продемонстрировав никакого любопытства.

– Нас к вам послал Николай Степанович, – сообщила ему на всякий случай Юля.

Как ни странно, но имя Николая Степановича оказало на парня волшебное действие. Он очнулся от своих мыслей, и взгляд его стал более осмысленным.

– А что? Есть возможность подработать?

– Вот, – сказала Мариша, выкладывая перед ним листок с загадочными значками. – Можете перевести?

Олег мельком взглянул на листок и задумался. Думал он долго, подруги даже заподозрили, что он заснул.

– Ну? – наконец подтолкнула его Мариша.

– В принципе, ничего необычного, – произнес парень. – Очень цветистые восточные проклятия на арабском, которые адресованы какому-то мужчине. И судя по всему, этого человека автор записки хорошо знает.