– А однажды вдруг оказалось, что к волшебству все же можно прикоснуться. Правда, для этого нужно на время покинуть свой мир, чтобы оказаться в вашем. И те, кто возвращался обратно, сами становились чудом. Обретали власть над внутренними и внешними стихиями.

– Всемогущие обычно пробуют установить свой собственный порядок, – заметил рыжий. – И он вряд ли должен прийтись по вкусу всем остальным. Но тогда ваш мир погряз бы в бесконечных войнах, уничтожая себя, а поток синих звезд по-прежнему не иссякает.

– И не иссякнет, – вздохнул демон. – Потому что мы живем спокойно и… скучно.

– Скучаете от чудес?

– Те, кто возвращается и получает волшебную силу, перестают что-либо желать. Они становятся своей же бледной тенью, годной на то, чтобы делать великие вещи, но не видящей в них ровным счетом никакого смысла. Прочие люди сторонятся их. Ненавидят. Боятся. А иногда пытаются помешать возвращению беглецов. – Он рассказывал монотонно, будто бы бесстрастно, вот только за каждым словом отчетливо звенел колокольчик печали. – Чтобы попасть в ваш мир, мы проходим через «врата мечты», вдыхая пыльцу с крыльев особой бабочки. Причем уходит только сознание, а тело остается. Оно не стареет, не умирает, всегда готовое принять хозяина обратно. И все же его можно уничтожить. Сжечь, к примеру. Много лет назад огневые бунты вспыхивали по всей империи… Потом их научились предотвращать. Но сотни, а может, и тысячи тел погибли безвозвратно.

– Значит, все эти души до сих пор находятся в нашем мире? – переспросил Натти.

– Если не пробовали вернуться. И если им повезло остаться, – осторожно добавил демон.

– Их имена есть на карточках?

Белокурая голова снова утвердительно качнулась.

– И конечно, с ними нет смысла говорить о возвращении?

– Думаю, что нет. Ведь им некуда возвращаться. Кого-то можно попробовать соблазнить возможностью обрести волшебство в родном мире, но эти… Не знаю, что с ними делать.

– Сделать выбор за них, что же еще? – И рыжий снова не шутил, хотя улыбался во весь рот.

– Убить? – выдохнули губы Лус.

– Или позволить им попасть в лапы бритоголовых. Третьего не дано, – подытожил Натти. – Мне это нравится не больше, чем тебе, но либо демоны уберутся восвояси, либо навечно станут добычей Цепи одушевления.

Он все говорил правильно. Если смотреть с того холма, на котором мы все стоим. А если подняться на соседний или спуститься в ложбинку…

– Либо Цепь откажется от своих намерений.

Два карих взгляда, странно похожих друг на друга, вонзились в мое лицо.

– Ты понимаешь, о чем говоришь? – грозно спросил Натти.

Еще минуту назад не понимал, а потом все внезапно разложилось по полочкам. Головоломка решилась сама собой.

– Вполне. Можно уничтожить демонов. А можно разобраться с синими мантиями. По мне, так эти ягоды все на один вкус.

Он выволок меня в коридор, подальше от Лус, прижал к стене и хрипло проговорил, чуть ли не касаясь моих губ своими:

– Еще одно подобное предложение, и убийства в самом деле начнутся! С тебя.

Такого проявления чувств в исполнении Натти я не помнил. Ярость, смешанная с отчаянием, никогда не входила в число его спутниц, даже мимолетных.

– Не понимаю.

– Да все ты понимаешь! А если нет… – Рыжий вдруг скривился, как будто собирался всплакнуть. – Тебя стоит запереть. Покрепче. И навсегда.

В колодце памяти плеснулись картинки прошлого, как раз на тему «запереть». Комнаты без окон. Шипящие плевки факелов на каменный пол. Безжизненные лица стражников. Все это уже было со мной. Вот только что я чувствовал тогда? Страх? Отчаяние? Злость?

Возможно, это нужно повторить. Если хоть одно чувство сможет вернуться.

– Я сказал что-то не так?

Он отодвинулся назад, словно намеревался рассматривать меня с ног до головы.

– Ты правда не видишь разницы?

– Какой?

– Между демонами и людьми?

Я честно попытался сравнить тех и других, вспоминая смесь ощущений, наполнившую меня после исполнения желания. Отличий не нашел, как ни старался.

– А разве она вообще есть?

– Должна быть. Для тебя – должна! – Последнюю фразу рыжий почти провыл.

Я попробовал еще раз, напрягая память, воображение и все, что еще оставалось при мне. А потом растерянно признался:

– Не вижу.

Натти прижался спиной к противоположной стене коридора, запустил обе пятерни в свою лохматую шевелюру и забормотал:

– Этого не может быть! И это все осложняет… Помощь понадобится в любой миг. Много помощи. Столько, сколько удастся заполучить…

Я догадывался, что мои невинные признания имели какое-то особое значение, раз так сильно расстроили рыжего, но, как ни силился, не мог понять причину его отчаяния.

Все ведь так просто. Есть демоны, не желающие или не способные убраться домой. Есть люди, которых надо оградить от опасности. И есть люди, которые могут переловить всех демонов. С корыстной целью исполнения своих личных желаний. Можно вышвырнуть демонов прочь, обрекая на окончательную смерть, а можно разрешить остаться, только для этого придется малость проредить ряды бритоголовых, искореняя особенно рьяных. Но и в том, и в другом случае придется уничтожать тела.

Человеческие. А значит…

– Смертей все равно не избежать. И гибнуть все равно будут люди.

Рыжий согласился, хотя и через силу:

– Люди. Да. Люди, понимаешь? Люди, не кто-то еще! Те, в ком сидит демон, уже не могут так называться!

– Почему? Ведь демона можно извлечь.

Натти тряхнул головой:

– Можно. Только не всегда. И не всегда безопасно. Думаешь, если бы я не ошивался рядом, Андара бы с тобой церемонилась? Да ни минуты! Выжала бы, как тряпку, и бросила. Пока желание не исполнено, шансы есть. После… Проще убить, быстро и безболезненно.

В этом я не мог быть уверен, даже пройдя через процедуру извлечения. Да, боль была, но все участники остались в живых, стало быть, возможность вернуть все на круги своя существовала до самого последнего мгновения.

– И где же разница между ними? Ты сам постоянно признаешь, что многим синим мантиям не место среди живых. Ведь признаешь?

Он молчал долго. То ли безоговорочно сраженный моими доводами, то ли раздосадованный ими.

– Хорошо, попробуем поговорить по-другому. Люди и демоны – две армии, сражающиеся друг с другом. И те, кто впускает в себя да-йинов, переходят на сторону врага. Это понятно?

– А, хочешь сказать, что, какими бы ни были люди, их все равно нужно защищать?

Карий взгляд подтвердил мое предположение. Без слов.

– Просто потому, что они люди?

– Иначе нет смысла жить.

Да, смысла нет. Я слышу эти слова, но пока не чувствую их. Ни капельки. Наверное, нужно время. Много времени. Сколько лет мне понадобилось, чтобы расставить оценки? Полжизни. Неужели пройдет еще столько же, прежде чем я…