Элкинсу.

— Так ты просто профессиональный шпион!

— Возможно. — Уолкеру вдруг очень захотелось поцеловать ее. Но, взяв себя в руки, он продолжал: — Я пробыл бы в Вашингтоне дольше, но меня отправили со специальным заданием в Нью-Йорк.

— К Логану Маршаллу! — догадалась Скай.

— Да. Принимая тебя на работу, Парнел сказал, что я работал у него.

— Но сам ты об этом умолчал! — заметила она. — До сих пор ты не заслуживала полного доверия, — спокойно возразил он, сделав глоток шампанского.

Уолкер встал с дивана и быстро подошел к ней. Прикоснувшись губами ко лбу Скай и посмотрев в ее глаза, он сказал:

— Да ты просто сгораешь от любопытства! Сев рядом с ней, он начал рассказывать дальше:

— У Логана Маршалла возникли трудности вскоре после того, как его жена вернулась на сцену.

Она стала получать письма с угрозами, как выяснилось позже, от дублирующей ее актрисы. Та угрожала ей неприятностями, если она не откажется гот своей новой роли. Не знаю, как, но об этом прослышал сам Грант. Правда, когда он посетил Вашингтон, его восхитил талант Кэтти. Да и сам Маршалл — достаточно крупная фигура, чтобы о нем знал президент. Грант и рекомендовал меня Маршаллу.

— Значит, благодаря Маршаллу ты и разыскал меня?

Уолкер кивнул:

— Справедливости ради должен отметить, что Маршалл рассказал о тебе не сразу. К тому же, хорошо зная меня, он понял, что я найду тебя и без его помощи.

— А где ты работал после Маршалла?

— Я вернулся в Вашингтон, потом поехал в Париж, затем в Лондон.

— И потом снова вернулся в Нью-Йорк?

— Да, Из-за дяди.

Скай смотрела на него с возрастающим любопытством.

— Деньги на билет в Бостон прибыли в Шанхай через шесть месяцев после того, как я начал работать у мистера Элкинса, и их отложили для меня. Дядя не возражал, что я решил там остаться, но бабка очень надеялась, что я все-таки передумаю. Наверное, она предпочла бы, чтобы я занялся морскими торговыми перевозками. Она не примирилась с моим решением до самой своей смерти.

— А когда она умерла?

— Когда я жил в Вест-Пойнте последний год. Вскоре после ее смерти дядя купил Гринвил-Хаус в Бэйлиборо. Кое-какие деньги остались от бабки, и кое-что он получил за патенты. Но Парнел переехал в этот дом лишь через несколько лет. Я регулярно писал ему, и он время от времени отвечал мне. Работая у Логана Маршалла, я дважды встречался с дядей в Нью-Йорке, приглашал его перебраться в город, но он предпочитал жить в Бэйлиборо. В| деревне его считали затворником, но это вполне устраивало его. Садовник и кухарка присматривали за его хозяйством, да и за ним самим. Никто ему не мешал, а работа была для него всем. — Уолкер улыбнулся. — Это было самое счастливое время в его жизни.

— Джонатан Парнел не показался мне счастливым человеком, — заметила Скай.

— Ты просто не знаешь его.

— Конечно, я знаю его не так хорошо, как ты.

— Нет, ты не знаешь его вообще. Она нахмурилась:

— Но ты сказал…

— Я сказал, что Джонатан Парнел — мой дядя, а человека, с которым ты знакома, зовут совсем не так.

Скай молча уставилась на него. Все это казалось ей слишком неправдоподобным.

— Ты веришь мне? — спросил он.

— Да. — Разве могла она ему не верить?

— В Париже я получил от него несколько писем. В них дядя всегда называл меня Ксиа То. В переводе с китайского это значит «Немного лишний». Так китайцы в шутку называют дочерей. — Потому что дочери в семье не ценятся?

— Конечно. Как-то дядя сказал, что я родился только потому, что однажды моя мать выпила лишнего. Много лет спустя, поняв, что значила его фраза, я написал ему об этом китайском прозвище. С тех пор он обращался ко мне в письмах только так.

— У твоего дяди своеобразное чувство юмора. Не возразив ей, Уолкер продолжал:

— Письма, которые я получал от дяди в Париже, беспокоили меня. В них появилась какая-то бесцеремонность, но тогда я не обратил на это внимания, поскольку относился к нему уже несколько покровительственно и к тому же был слишком занят. Я не отвечал ему. Потом я переехал в Лондон, и больше писем от него не было.

Уолкер откинулся на спинку дивана. Скай нежно гладила его руку.

— Даже не знаю толком, с чего у меня появилось предчувствие, будто что-то случилось. Я и до этого месяцами не получал писем от дяди, но тут встревожился.

— И поэтому вернулся? Уолкер долго молчал.

— Но было уже поздно, — проговорил он, наконец.

Скай сжала его руку. Она ожидала услышать что-то подобное, но все же огорчилась, когда он это сказал.

— Ты уверен?

Он чуть заметно кивнул и прикрыл глаза.

— Да, но только не знаю, где они спрятали тело. — Уолкер посмотрел на Скай. Она побледнела, но старалась держаться.

— Садовник и кухарка?! — с ужасом спросила Скай.

— Верно. Его зовут Морганом Курраном, ее — Кориной Курран.

— Она его жена?

— Сестра. Точнее — сводная сестра. Ридинг — фамилия ее мужа. Она вдова. — Он прочел вопрос в выразительных глазах Скай. — Нет, его не убили. По крайней мере, никто не заподозрил, что это убийство: он слишком много пил.

— Он умер от пьянства?

— Он захлебнулся собственной рвотой, — неохотно признался Уолкер.

Как ты об этом узнал? Так же, как и обо всем другом. Это моя работа. Я спрашиваю, слушаю, наблюдаю, ищу. Это не так уж трудно и, как правило, не слишком опасно. Нужно лишь терпение, дисциплина и немного везения.

Подумав, что все наверняка гораздо сложнее, Скай потянулась к Уолкеру и потерлась об его щеку.

— Я приехал в Бэйлиборо в середине лета, — продолжал Уолкер. — На станции я спросил, как пройти к Гринвил-Хаус, и мне тут же указали на человека, который сошел с того же поезда. Он ждал экипаж, ссутулившись и запустив руки в карманы. «Это мистер Парнел, — сказали мне. — Вам повезло. Можете ехать с ним».

— Это был Морган Курран! — догадалась Скай. Уолкер тяжело вздохнул:

— Да, он. Курран вовсе не был похож на моего дядю, но в Бэйлиборо все полагали, что он Джонатан Парнел. Я отправился в Гринвил-Хаус следом за ним, стараясь никому не попадаться на глаза. Бродя по усадьбе, я слышал, как все называли его мистером Парнелом. Я решил пробраться в дом, полагая, что будет достаточно самого поверхностного расследования. У меня еще теплилась надежда, что дядя жив, и поэтому пришлось спешить. Как я выяснил у местных, слуг в дом еще не наняли, и я сделал вид, что ищу работу. У меня уже созрел план.

Скай обо всем догадалась.

— Так это ты угрожал Парнелу? — спросила она. — Я поняла. Ты инсценировал нападения на него и заставил его поверить, что кто-то хочет завладеть его двигателем и что его жизнь в опасности.

— Признаю свою вину, — сказал он без малейшего раскаяния. — Он и нанял меня затем, чтобы я его охранял.

— Но как он вышел именно на тебя? Он ведь мог взять и кого-нибудь другого?

— Я сделал так, чтобы меня узнали в Бэйлиборо, но не забывал при этом об осторожности. Я был несколько загадочной личностью. Это маленькая деревушка, в которой любое событие привлекает к себе всеобщее внимание. После второго нападения Парнел подумал обо мне. Я сделал вид, что поступаю к нему без особой охоты, отчего он еще сильнее захотел взять именно меня. Люди, которым я полностью доверял, дали мне рекомендации, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы произвести впечатление на Парнела.

— Но как ты мог называть его Парнелом?

— Я убедил себя в том, что его действительно так зовут. Без этого нельзя было обойтись: он раскусил бы меня в любой момент. Облегчало задачу то, что я никогда не называл дядю по фамилии. Для меня он был дядей Джоном. А Парнел был Парнелом.

— Но ведь Парнел не изобретатель!.. — заметила Скай.

— Конечно, нет, он только разыгрывает из себя изобретателя, но, признаюсь, весьма неплохо.

— Так вот почему тебя не встревожило, что я сделала чертеж этого двигателя?

— Ты знаешь, что я видел рисунок? — изумился Уолкер.

Она кивнула:

— Ты сложил листок не так, как я. Ты его посмотрел и решил оставить у меня. Я не понимала, почему ты так поступил, а теперь понимаю. Просто это никому не нужный листок с ничего не значащим рисунком.

Уолкер помнил, как точно был выполнен тот чертеж. Ему повезло, что двигатель срисовала именно Скай.

— Твой отец нашел чертеж весьма интересным.

— Так он сказал и мне, как только его увидел. Но потом, рассмотрев его повнимательнее, он, наверное, понял, что я нарисовала полнейшую белиберду.

— Ошибаешься. То, что ты видела, — настоящая действующая модель, хотя и не законченная. Ты нарисовала то, что Парнел показывал Джею Маку, который и согласился финансировать эту работу. Твой рисунок убедил Джея Мака, что первоначальная идея была верной. Однако он понял и то, что за последнее время дело ничуть не продвинулось.

— Потому что твоего дяди больше нет, — тихо сказала она.

— Иначе он не прекратил бы работу.

Скай положила голову Уолкеру на плечо. Он обнял ее.

— Ты понял это сразу?

— Через сутки после того, как оказался в доме они не смогли бы спрятать его от меня. Я обошел весь дом.

— Но и тела ты не нашел?

— Нет. Я обследовал всю округу, но не обнаружил ничего напоминающего могилу. Теперь зима подходит к концу, и я продолжу поиски. Там, где копали, земля за зиму должна осесть. Только это и поможет мне разгадать тайну.

Скай вспомнила, что Уолкер ходил с Мэтом к пруду.

— А в пруду ты искал? Он кивнул.

— Ив реке. Но ничего не нашел.

«Какая грустная обязанность выпала на его долю!» — подумала Скай.

— А