нет наследника, то есть ребенка. Если ты станешь отцом, даже если ты не успел заявить своих прав на наследство пока тебе двадцать семь, то твой ребенок становится неотъемлемой частью завещания. А завещание будет отложено до достижения этим ребенком совершеннолетия. Фактически именно таким образом ты и получил это завещание. Если ты попадешь под автобус, это никак не повлияет на права твоих детей, также как и смерть твоего отца не затронула твоих прав.

Ты можешь принять наследство и пользоваться землей по своему усмотрению, и, если у тебя будут дети, ты сможешь передать им землю по наследству, при условии если ты не продал ее управляющим. В таком случае она навсегда становится их собственностью.

- Если я могу продать землю только управляющим, то они могут установить слишком низкую цену.

Бен переворачивал страницы до тех пор, пока не нашел то, что искал.

- Нет, посмотри сюда. - Бен постучал по странице. - Ты должен продать землю Даггет Трасту, это группа организаций, занимающихся охраной природы. Но они обязаны назначить справедливую рыночную цену. Ты можешь привлечь своего собственного оценщика, чтобы убедиться что цена справедливая.

Алекс погрузился в раздумья:

- Я мог бы рисовать все что угодно.

тпрпи

Алекс нахмурился, прервав свои мечтания:

- Почему траст захочет купить именно этот участок земли?

Бен пожал плечами.

- Они уже владеют окружающими землями. И ничто из них никогда не застраивалось. Большинство из них - это нетронутые леса, которые принадлежат трасту целую вечность. Траст хочет сохранить их в прежнем состоянии. Наш фамильный участок земли - последняя часть пазла.

- Земли, принадлежащие трасту, являются частными владениями. Никому, даже путешественникам, не разрешается там находиться. В Союзе Природы немного раздражены тем, что их не пускают. Они считают, что у них должен быть специальный доступ, раз уж они так заботятся о сохранении природы. Хотя, я думаю, они пришли к соглашению ведь цель организации по охране природы кажется настолько благородной.

- Ладно, а что если я решу не продавать ее? Что если я оставлю ее и построю на ней дом?

Бен снова постучал по бумагам:

- Не можешь. Договор связан с ограничением землепользования. Вот почему нам никогда не приходилось платить налоги на собственность. Это особый вид документа об охраняемой государством территории, который освобождает землю от налогов при соблюдении условий землепользования.

- Значит эта земля совершенно бесполезна для меня. Я вообще могу использовать ее для чего-нибудь?

Бен пожал плечами:

- Полагаю, ты можешь пользоваться ею. Она твоя, если ты этого захочешь. Ты можешь там гулять, устраивать пикники, что-то вроде того, но ты не можешь строить там здания длительного пользования. Кроме того, ты обязан соблюдать устав траста, то есть ты не должен позволять незнакомцам, разным туристам и путешественникам скитаться по этим местам.

- Или я могу ее продать.

- Все верно. Даггет Трасту.

Это все оказалось так неожиданно и подавляюще. Алексу никогда не принадлежало никакой земли. Только дом, который был родительским. Дом, вниз по улице, дом, где он частично вырос и теперь жил, был теперь записан на его имя. В некотором смысле, его все еще не покидало такое странное чувство, что его дом принадлежит призракам тех, кто давно ушел. Алексу было тяжело вообразить, сколько это - пятьдесят тысяч акров. Кажется, этой земли достаточно, чтобы человек навсегда заблудился в ней.

- Если фактически я ничего не могу с ней делать, может будет лучше продать ее, - сказал Алекс, размышляя в слух.

Бен потянул свою работу поближе:

- Эта идея кажется вполне разумной. Продай землю и купи себе машину, какую хочешь.

Алекс подозрительно поглядел в затылок деду:

- Мне нравится мой джип. Все что я хочу - новый стартер.

- Это твой день рождения, Алекс. Ты можешь купить себе достойный подарок. Да такой, какой никто из нас не смог бы тебе предложить.

- Я никогда ничего особо и не хотел, - сказал Алекс, мягко положив деду руку на плечо, как бы протестуя сказанному, - У меня всегда было все необходимое, именно то, в чем я нуждался больше всего.

- Что-то вроде моего кофейника, - пробормотал Бен. - Никогда не хотел чего-то большего. - Он внезапно обернулся с несвойственной ему строгостью на лице. - Продай землю, Алекс. Это всего лишь деревья и камни - они все равно ни на что не годны.

'Деревья и камни' - эти слова звучали для Алекса, как песня. Он любил такие места. К тому же, это был его излюбленный мотив для рисования.

- Мой тебе совет - продай землю, - настаивал Бен. - К чему тебе Гора-Крепость?

- Какая Крепость?

Гора-Крепость. Гора, что находится прямо в центре в тоих владений.

- А почему она так называется?

Бен отвернулся и некоторое время провозился со своим экстрактором, спаивая что-то по одному ему ведомой схеме.

- Люди говорят, что она похожа на крепость. Хотя сам я никакого сходства никогда не замечал.

Алекс улыбнулся:

- Не думаю, что Индийская Скала сильно смахивает на Индию.

- Ну вот видишь. То же самое. Люди видят то, что хотят видеть, как мне кажется.

Бен больше не поворачивался, только передал бумаги через плечо. - Разберись с завещанием, потом продай земли и покончи с этим всем, мой тебе совет.

Алекс медленно двинулся к лестнице, обдумывая эти новости. Он остановился и оглянулся на деда.

Мрачный взгляд изменил лицо Бена:

- Это одна из тез вещей, о которых я говорил тебе раньше, Алекс. Одна из тех, что не имеет никакого смысла.

Алекс удивился тому, что был удостоен такого запрещающего взгляда второй раз за день.

- Спасибо за совет, Бен.

Бен отвернулся к своей работе:

- Не благодари меня за совет, который услышал. Пока не воспользуешься им, это всего лишь слова.

Адекс кивнул:

- Я собираюсь проведать мою маму.

- Передавай привет, - бросил Бен, не оборачиваясь.

Его дед редко навещал свою невестку. Он ненавидел место, где она пребывала. Алекс тоже его терпеть не мог, но его мать находилась там, и, если он хотел видеть ее, у него не было выбора.

Алекс уставился на конверт в своих руках. Казалось бы, что этот неожиданный подарок должен был сделать его счастливым, но нет. Он только напомнил ему о погибшем отце и матери, потерявшейся в другом мире.

Теперь же неизвестная связь между ним и прошлым нашла его.

Алекс пробежался пальцами по возрастной шкале, сделанной его отцом. Выцветшая карандашная линия пробегала под именем. Вверху, там, где карандашный росчерк почти исчез, было написано имя его матери. Написано, а затем зачеркнуто темной, злой чертой, черными чернилами.

Над этим почерком его деда было выведено: Александр Рал.

Когда Алекс спустился по лестнице, ему показалось, что он увидел кого-то боковым зрением.

Оглянувшись, он увидел собственный взгляд из зеркала.

Он замер на секунду. Затем у него зазвонил телефон. Когда он взял трубку, он услышал только странные, неправильные, гортанные звуки, похожие на шепот откуда-то с той стороны вселенной. Он поглядел на дисплей. Там значилось: 'Вне зоны доступа'.