'Ну, сказала она интимным шепотом:' Я жду тебя. Я хочу подарить тебе подарок на твой день рождения '.

'Спасибо за мысль, Бетани, но я действительно ни в чем не нуждаюсь, честное слово. Сохраните ваши деньги '.

'Никаких денег,' - сказала она. 'Просто тащи свою задницу (прим. tail-хвост, возможно автор имел ввиду это) домой, именинник. Сегодня у тебя намечается перепих'

Теперь Алекс действительно становился раздраженным. Он подумал, что будет легче сказать ей об этом. Он не хотел ругаться с женщиной, которую едва знал. Не было никакого смысла в этом.

'Послушай,Бетани, я и правда не в настроении.'

'Оставь это мне. Я подниму тебе настроение. Я думаю, ты должен быть счастливым в свой день рождения, а я как раз та девчонка, которая сделает его особенным'.

Бетани была привлекательной женщиной - по сути она была роскошной - но чем лучше он ее узнавал тем меньше и меньше он считал ее привлекательной. У нее не было ничего кроме особенного шарма. Он не мог разговаривать с ней о чем-либо значимом, не потому что она не достаточно умна, но потому что она не задумывалась ни о чем значимом. В некотором смысле, это было хуже. Она жила, дышала например, упрямо так. Казалось, у нее нет интересов, кроме странного, ограниченного влечения к нему и еще хорошее времяпрепровождение - ну или хорошее по ее мнению.

“Я не могу, прямо сейчас,” сказал он, пытаясь не казаться сердитым, даже если становился сердитым.

Она рассмеялась низко и с придыханием. 'О, я докажу тебе, что можешь, Алекс. Не переживай об этом. Просто отправляйся домой и дай Бет позаботиться обо всем'.

'Я навещаю свою мать.'

'Думаю, я могу устроить вечеринку получше. Обещаю. Просто дай мне шанс сделать твой день рождения поистине незабываемым'.

'Моя мама в больнице. Она больна и плохо себя чувствует. Я собираюсь побыть с ней'.

Это окончательно заставило Бетани замолчать на мгновение.

'О', - сказала она в конце концов, сексуальность ее голоса улетучилась. 'Я не знала'.

'Я позвоню тебе позже.' Сказал Алекс. ' может быть через несколько дней.'

'Ну', - сказала она неуверенно, с явной неохотой заканчивать разговор так быстро. 'Я уверена, твой маме скоро понадобится немного отдохнуть. Почему бы тебе не позвонить мне попозже, после твоего посещения?'

Почему-то это не звучало как вопрос. Скорее это звучало как приказ. Он не хотел этого разговора, не сейчас, не сидя здесь рядом с мамой, но Бетани не оставила ему выбора.

'Слушай, правда в том, что я не тот парень, который тебе нужен. Ты привлекательная женщина, правда. Ты нравишься очень многим парням. Я думаю тебе будет лучше с одним из них, чем со мной. Тебе будет намного интересней с ними, с парнями, которые любят то же самое, что и ты'.

'Но ты мне нравишься'.

'Почему?'

'Я не знаю', - она на секунду остановилась. 'Ты меня заводишь', - сказала она в конце концов, в ее голос вернулась энергия, кк если бы это была магия, которая отклоняет любые возражения. Он представил себе, что этот способ действует на многих мужчин, но он не был одним из многих.

Прости, Бетани. Ты довольно милая особа, но мы совсем не подходим друг другу. Это так просто '.

'Понятно'.

Он ничего не сказал, в надежде, что он оставит эту тему и не решит сделать из этого мерзость. Не было такого, что они виделись все время. Не было причины делать из этого большую проблему. Была парочка свиданий, ничего больше. Он цловал ее несколько раз. Ну и все. Она была предельно ясно показывала ему, что он может действовать дальше, нтолько, насколько хочет, но что-то заставляло его держаться от нее на вытянутой руке. Сейчас он был этому рад.

'Алекс, я должна идти. Мне нужно… Мне нужно подумать об этом'

'Я понимаю. Ты подумай об этом, но я думаю, что будет лучше, если мы пойдем каждый своей дорогой '.

Он слышал ее дыхание, затем, без дальнейшего слова, она повесила трубку.

'Хорошо', - прошептал он и по привычке запихнул телефон обратно в карман джинс.

Он взглянул на свою маму. Она уставилась в потолок, не мигая.

Алекс поднял пульт от телевизора, когда увидел другой репортаж о двух убитых офицерах. Место, где их нашли, было в доброй дюжине миль от места, где он встретил офицеров Тиннея и Славински ранее в тот же день.

Это заставило Алекса осознать, что эти двое мужчины мертвы. Если он посчитал это шокирующим, то он мог лишь представить, каково было их близким.

Оба мужчины казались такими сведущими, такими сдержанными. Он видел их всего несколько минут, но казалась нвозможной мсль, что два этих человека могут быть мертвы. Стремительность таких вещей потрясла Алекса и привела в еще большее уныние.

Он завидовал людям, которые наслаждались своим днем рождения.

азу после этого его телефон зазвонил. Он не хотел отвечать, думая о том, что это могла быть Бетани со списком жлоб нсчет ее оиженных чувств и желая накричать на него, но когда он посмотрел на маленький внешний дисплей, то увидел надпись: ВНЕ ЗОНЫ ДОСТУПА.

Алекс открыл крышку и приложил телефон к уху. 'Привет, это Алекс'.

Странные, разрозненные звуки и бесплотные шептания трещали из динамика. У него пересохло во рту.

Алекс немедленно захлопнул крышку. Он уставился на телефон на мгновение, потом наконц запихал его обратно в карман.

Звуки были настолько необычными, настолько неживыми, что он отчетливо вспомнил, что слышал их раньше. Ему звонили ранее, как раз в тот момент, когда он собирался покинуть дом дедушки, сразу после того, как он узнал о земле, которая становится его на 27-летний день рождения.

Он вспомнил, что ему позвонили как раз после того, как он подумал, что на него кто-то смотрит через зеркало. Это было вскоре после того, как он спросил, не думает ли Бен, что он закончит так же как и его мать.

Алекс взглянул на зеркальную гладь перед тем, как оглядеть мятно-зеленую комнату. Он поразился, а что если ему придется провести остаток своих дней в таком же месте, как и его мама.

Он задавался вопросом, как он узнает, сошел ли он с ума. Он не чувствовал себя сумасшедшим.

Он держал пари, что его мать также не чувствовала себя сумасшедшей.