позвал ее: – Ив!

Она уже почти добежала до леса и металась из стороны в сторону, будто пытаясь за деревьями разглядеть волчицу. Сердце Коналла тревожно сжалось.

– Элинор, ко мне! Э-ли-нор!

Коналлу нужно было вернуть Ив домой, даже если он будет босиком, а то она совсем потеряет разум и бросится в лес за волчицей. Волки вышли на охоту, так что в лесу опять стало очень опасно.

Но сейчас Коналл не мог рассказать это Ив. Она сойдет с ума от тревоги.

– Ив! – Коналл выскочил из хижины и прямо босиком побежал к жене. Когда он схватил ее за руку, его ступни горели от холода. – Ив, солнце садится.

Она оттолкнула его. В ее испуганном взгляде блестели слезы.

– Элинор нельзя оставить в лесу на ночь! – Она развернулась к Коналлу и принялась колотить его грудь. – Найди ее! Ты взял ее – значит, иди и ищи!

– Ив, послушай меня…

–  Найди ее, Коналл, это нужно сделать сейчас. – Она резко развернулась и сделала шаг в сторону леса. – Элинор! – От крика у нее сел голос, и она уже просто сипела.

У Коналла не осталось другого выхода, кроме как схватить Ив за плечи и силком тащить к хижине. Всю дорогу она вырывалась, лягалась, колотила его руками.

– Отпусти меня! – сквозь слезы кричала Ив. – Элинор, ко мне! – Наконец Коналлу удалось затащить ее в дом, она вся тряслась от рыданий. Он поставил Ив на пол, но она опять бросилась к выходу. Тогда Коналл быстро запер дверь на засов.

– Уйди с дороги!

– Ив, хватит, выслушай меня!

Она опустила голову и замерла в его руках. Силы оставили ее.

–  Как ты мог ее отпустить?

Сердце Коналла сжалось при виде ее страданий. Он понимал, как много значила для нее Элинор, ведь она спасла Ивлин в те первые дни, и знал, что она любит этого зверя больше всего на свете.

Вот почему он так долго искал Элинор, не обращал внимания на рыскавших неподалеку серых волков. Ему совсем не хотелось возвращаться в хижину без любимой питомицы Ив.

Да он и сам привязался к волчице. И тоже очень волновался за нее. Элинор предстояло провести ночь в зимнем лесу.

Коналл привлек к себе Ив и опустился на табурет, посадив ее себе на колени. Она едва дышала, икая от слез. Бонни бегала вокруг, жалобно блея и тыкаясь носом в руку Коналла.

– Послушай меня, милая, – сказал он, дыша в ее волосы. – Я знаю, ты боишься за Элинор, но она не домашний щенок. Когда ты нашла ее, она была диким зверем, и она гораздо лучше нас с тобой приспособлена к жизни в лесу. Ведь он был ее домом. Элинор хорошо его знает.

– Но теперь он перестал быть ее домом, – шмыгая носом, сказала Ивлин. – Она стала моей! А серые! Она боится их.

– Я знаю, – ласково прервал ее Коналл. – Но может быть, этот страх сделает ее более проворной и хитрой. Готов поклясться, что Элинор сейчас сильнее этих дьяволов, ведь она хорошо питалась. И один раз она уже победила их, – напомнил он ей. – Элинор слишком долго была заперта в четырех стенах, а она большой дикий зверь. Ей просто необходимо быть на воле, поохотиться.

Ив застонала, прижимаясь к нему щекой, и судорожно схватилась за его рубаху.

– А что, если она не вернется? Я… умру без нее, я так ее люблю!

Коналл был готов солгать ей, сказать что угодно, лишь бы успокоить, но не мог придумать ни одного убедительного довода.

– Ты не умрешь, – шепнул он ей. – Элинор – дикий зверь, Ив. И она должна жить в лесу. Если она решит не возвращаться к нам, нужно смириться с этим и отпустить ее с любовью.

Ив ничего не ответила. Она еще долго, время от времени всхлипывая, неподвижно сидела у него на коленях.

– Я не сдамся, – наконец тихо проговорила Ив. – Она не бросит меня. Она вернется, я знаю.

Коналл улыбнулся, прижимаясь губами к ее макушке.

– Наверное, так и будет.

Ив шмыгнула носом и сказала:

– Я постирала твои вещи, но они еще не высохли.

– Я заметил, – Коналл прижал ее к себе, – спасибо.

В ту ночь Ивлин так и не заснула, хотя Коналл весь вечер твердил, что ей нужно отдохнуть. Завывающий ветер не давал ей покоя. В каждом порыве ветра ей чудился вой серых волков, любое поскрипывание напоминало скуление Элинор, а треск веток создавал, впечатление, будто она скребется в дверь.

Всю ночь Ивлин бродила по хижине, боясь зажечь лампу и разбудить Коналла, который, как она видела, только дремал. Дважды она пыталась тихо снять засов с двери, но Коналл тут же просыпался. В конце концов он заставил ее поклясться, что она не выйдет из хижины. В итоге Ивлин дала ему слово, потому что хотела бодрствовать в одиночестве, а Коналл не оставил бы ее в покое до тех пор, пока она не пообещала ему вести себя благоразумно.

Но она была не совсем одна. Бонни тоже бодрствовала и ходила за ней по пятам, а Себастьян повторял их движения, бегая по перекладине. Ивлин чувствовала, что они тоже волнуются, особенно Бонни, которая так подружилась с волчицей. После нескольких часов метания по хижине у Ивлин так разболелась поясница, что она сдалась и присела на табурет, который поставила недалеко от входа, чтобы можно было услышать, если вдруг Элинор поскребется в дверь.

«Элинор, пожалуйста, возвращайся домой…» Прошло еще какое-то время, и Ивлин задремала. Но когда до нее донесся едва слышный лай, она мгновенно очнулась. С гулко бьющимся сердцем она вскочила на ноги и, спотыкаясь, бросилась к дверям.

– Коналл! Коналл, просыпайся! – дрожащим голосом позвала она мужа. – Я ее слышу! – Ивлин сняла засов и открыла дверь. В то же мгновение шотландец соскочил с кровати. На нем ничего не было.

– Подожди, Ив! – крикнул он, но Ивлин уже успела выбежать из хижины.

Утро было ясное и подмерзший за ночь снег ослепительно сиял на солнце. Ивлин со всех ног неслась в сторону леса, откуда доносился беспрерывный лай. Морозный утренний воздух обжигал лицо, глаза слезились, а пар белыми клубами вырывался изо рта.

– Элинор! – Ивлин бросилась в лес. – Элинор, где ты?

Она остановилась и прислушалась. Вдруг совсем недалеко от себя Ивлин увидела среди деревьев какое-то черное пятно. Потом услышала лай и рычание.

– Элинор, – прошептала Ивлин. Она помчалась туда, где увидела пятно, споткнулась, но быстро выпрямилась и побежала дальше.

Вдруг среди лая и воя Ивлин услышала человеческий голос:

– На помощь! На помощь! О Боже, он сейчас прикончит меня!

Впереди была высокая сосна, а на ней – в заснеженных ветвях сидел мужчина. И она, не останавливаясь, помчалась еще быстрее к волчице, которая неслась к этому человеку.

Мужчина на сосне закричал:

– Бегите отсюда! Бегите! Он сожрет вас!

Ивлин упала, но на сей раз на колени, и волчица бросилась к ней. Ивлин крепко обняла ее за черную шею, и они вдвоем упали в снег.

– Боже мой, Элинор! – Она смеялась и плакала горячими счастливыми слезами, а шершавый розовый язык волчицы слизывал их с ее щек. – Ты плохая, плохая, плохая девочка! Я так волновалась! Где ты была?

Она села и посмотрела на Элинор. Волчица разинула пасть в радостной улыбке, и Ивлин поцеловала ее в мокрый нос.

–  Посмотри на себя! Ты вся грязная… О нет!

Ивлин только сейчас заметила, что одно ее ухо было изодрано в кровь, и почувствовала что-то липкое вокруг ее шеи.

– Они тебя нашли? И ты их победила? Конечно, да, моя большая, храбрая, непослушная девочка! Не бойся, мы тебя сейчас почистим. И пусть это будет тебе уроком…

– Ивлин! Ивлин! – Казалось, что от такого рева сейчас попадают сосны. Коналл выкрикивал ее полное имя, а это означало, что он очень рассержен. Но Ивлин не испугалась.

– Я тут! Мы тут! – смеясь, отозвалась она, пока Элинор продолжала безудержно лизать ее щеки.

Через мгновение из-за деревьев показался Коналл. На нем была только рубаха и сапоги.

– Ив? Где?..

Он увидел их, бросился вперед и, упав рядом с ними на колени, заключил жену и волчицу в объятия. Коналл смеялся.

– Элинор, глупая! – радостно прорычал он, целуя широкий лоб животного. – А ты… – Коналл поцеловал жену в губы, и она с готовностью отозвалась на его ласку. – Ты же обещала, Ив.

– Но я будила тебя! – смеясь, возразила она, а потом замолчала, услышав испуганное блеяние Бонни. – Бонни, сюда! Мы тут!

Вскоре они увидели и овцу, неуклюже пробирающуюся сквозь подлесок. Ивлин чуть не упала со смеху, когда увидела на ее спине отчаянно балансирующего Себастьяна. Элинор вырвалась из объятий Коналла и Ивлин и кинулась к своей подружке, приветствуя ее игривым укусом в бок. Себастьян испуганно пискнул и захлопал крыльями, стараясь удержать равновесие.

Коналл повернулся к Ивлин и постарался придать лицу сердитое выражение.

– Ивлин Бьюкенен Годвин Маккерик! О чем ты только думаешь! Ты ведь ждешь ребенка, потому не должна так носиться по лесу.

– Коналл, я…

И в этот момент мужчина, о котором Ивлин совсем забыла, с воплем упал с дерева и провалился в сугроб.

– Господи! – крикнул Коналл и вскочил на ноги.

– Это еще не Господь, к сожалению. – Из-под снега вынырнул худой, как палка, лысеющий мужчина. В руках он держал сплетенную из прутьев ловушку с маленьким коричневым зайцем. Щеки незнакомца раскраснелись, его одежда была мятой и белой от снега.

– Дункан?

– Привет, Коналл, – еле дыша, поздоровался Дункан. – Я и не знал, что ты, оказывается, водишь дружбу с волками. А мне говорил, что их надо опасаться. – Он повернулся к Ивлин и широко, озорно улыбнулся: – Привет и вам, хозяйка. – Дункан протянул ей ловушку с добычей. – Я принес вам живого зайца.

Ивлин, открыв рот, переводила взгляд с Дункана на Коналла, пока Элинор не подошла к ней и не дернула за рукав. Ивлин взяла ее за шею и притянула к себе. Дункан сел на корточки и выставил