Воронцове лишь наездами.

– Сведения точные, – заверил я их. – Я разговаривал со специалистами. И вот теперь какая получается картина. Вы это платье на графине видите? – кивнул я на портрет. – Приметное очень платье. Его ни с каким другим не спутаешь. И знаете, где я видел точно такое? На фотографии мертвой Вероники. Когда ее тело достали из графского пруда, на ней было вот это платье. А после всего этого Веронику еще и хоронят в Горюшкине, на бывшей земле графа Ростопчина. Какая-то странная, даже мистическая прослеживается связь. Что за странные совпадения? Почему? Откуда? Я поэтому и спросил у вас – не слышали ли вы от Вероники чего-нибудь такого, что могло бы хоть как-то происходящее объяснить?

В ответ они пожали одновременно плечами. И вид супруги имели крайне озадаченный.

– Мне тут местные жители рассказывали, – поведал я, – что Вероника была человеком будто не из нашего времени. Такой цветочек оранжерейный. Может, она и сама это чувствовала? Не в нашем времени жила, а витала в мыслях где-то в прошлом? Откуда это платье? Откуда эта связь с графиней? Может быть, она думала, что она и есть Воронцова?

Супруги долго молчали, не зная, по-видимому, как им реагировать на мои слова. И высмеять меня, наверное, считали недостойным, и соглашаться с тем, во что они сами не верили, они не могли.

– Я соглашусь с вами в том, Евгений Иванович, что некоторые люди с их характерами, привычками и пристрастиями иногда будто бы промахиваются мимо своей эпохи, – осторожно сказал Андрей Михайлович. – Мимо той эпохи, в которой им, по их собственным представлениям, было бы наиболее комфортно жить. Другие времена, другие нравы, все вокруг другое и неправильное. И это несоответствие в конце концов губит человека. Уничтожает его морально или даже физически.

Он очень точно сформулировал. Я что-то подобное как раз и чувствовал, когда размышлял о трагической судьбе Вероники Лапто. Отец наделил ее землей, предполагая, что обеспечил безбедное существование своей дочери в будущем, а счастья так и не случилось. И есть даже подозрения, что щедрый отцовский подарок несчастную Веронику как раз и погубил. Потому что она не была приспособлена к суровым условиям окружавшей ее жизни. Как там в прошлый раз сказала Валентина о Веронике Лапто? Лишь дохнуло на нее холодом – и она погибла. Очень похоже на правду.

Демин вернулся только под утро. Он отправился проведать Валентину еще накануне вечером, и у них со скучающей в одиночестве молодой женщиной нашлись, по-видимому, какие-то темы, интересные для обсуждения им обоим. Демин, по крайней мере, вид имел воодушевленный и смотрелся котом, возвращающимся в родные стены после увлекательных ночных похождений.

– Колодин, я вздремну часок, – сказал Илья рассеянно. – Иначе я сегодня буду не боец, а у нас вечером все-таки съемка.

Он взобрался на не успевшую еще остыть печь, чем еще больше напомнил мне вернувшегося с прогулки кота, и для полного сходства ему оставалось еще только замурлыкать в усы. И мои ожидания тут же оправдались.

– Какая женщина! – промурлыкал Демин.

После этого он затих, и я уже было подумал, что он заснул, как вдруг Илья пробормотал, уже находясь где-то на грани между явью и сном:

– А ты знаешь, Женька, о том, что у нее есть любовник?

– У Валентины? – уточнил я равнодушно.

У каждой красивой женщины обязательно должен быть любовник. Это вам объяснит каждая красивая женщина.

– Нет, у Вероники, – сказал Илья.

Я вскинулся на своем диване.

– Молодой роскошный красавец, – вяло бубнил засыпающий Демин. – И его никто давно уже не видит здесь. С тех самых пор, как Вероника утонула.

Даже утром я не смог ничего больше вытянуть из Демина. Его предутренний сон был слишком короток, я его разбудил, чтобы ехать в Москву. Демин был озлобленно-мрачен, от его благодушного настроения трехчасовой давности не осталось и следа, и на все мои расспросы он отвечал невпопад и тихо матерился, когда я становился слишком уж настойчив.

Позвонила Светлана.

– Вы как там? – спросила она.

– Нормально, – ответил я.

– Это правда?

– Более чем, – сказал я искренне.

– Сегодня съемка, – напомнила Светлана.

– Я помню.

– Илье привет.

– Спасибо, передам.

Мы с Деминым сели в машину. Я за руль, он на переднее сиденье рядом со мной. Доехали с ним до ворот. Я вышел из машины. Открыл ворота. И обомлел. Из подъехавшей только что машины выскочила Римма, жена Жорика, и бежала ко мне с таким счастливым выражением лица, будто вовсе не ее мужа накануне арестовала милиция.

– Женя! – кричала она мне. – Чего ж вы меня не предупредили! Я бы тоже поглядела! Хоть одним глазком! Мне интересно! Ах, как вы Жоржа моего разыграли! А он перепугался! Конкретно сдрейфил!

Она обняла меня, пребывая в крайне возбужденном состоянии.

– А я ему говорю – тебя Колодин разыграл! А он не верит! Реально, говорит, менты замели! Чисто «маски-шоу», ха-ха-ха!

– Кто говорит? – глупо спросил я, все еще ничего не понимая.

– Да Жорик же! Жорж! – позвала Римма.

Я обернулся к их машине и увидел Жорика, бредущего к нам неверной походкой лунатика.

Я испытал такое потрясение, будто это был не Жорик, а призрак какой-нибудь.

Мамочки мои родные, да как такое может быть?

Пока я лихорадочно соображал, что здесь к чему и чем все это кончится, Жорик добрел до нас с Риммой и неуверенно сжал мою руку в своей, заискивающе заглядывая мне в глаза.

– Так это вы? – спросил он у меня с надеждой. – Вы разыграли меня, да?

Тут я вспомнил про сидевшего в машине Демина, и мне совсем стало плохо. До разоблачения нам оставалось всего ничего. Я не понимал всего, но уже предчувствовал грядущую катастрофу.

– Мне Римма говорит – тебя разыграли, к нам Колодин приходил, я в курсе, мол. А мне не верится! Ну так натурально! Ведь все по-настоящему! Или нет?

Он смотрел мне вопрощающе в глаза и очень хотел услышать от меня, что это действительно был розыгрыш.

Потом его взгляд поплыл в сторону, зацепился наконец за Демина, и Жорик совершенно обездвижел – точно так же, как и я, когда недавно самого Жорика увидел.

– Вай!!! – сказал потрясенный до глубины души Жорж. – Кого я вижу?! Так это вправду розыгрыш! А я едва не помер! Я ж думал, жизнь моя закончилась и мне вышел окончательный дефолт!

Он все еще сжимал мою руку в своей, но вот он мою руку отпустил, отлип от меня и направился к нашей машине, в которой ни жив ни мертв сидел Илья Демин, еще надеявшийся отсидеться в своем ненадежном укрытии, но уже обнаруженный и разоблаченный.

– Вай! – повторил Жорик, приблизившись к машине. – Иди сюда, родной! Дай я тебя поцелую, артист!

Он так широко развел руки, будто готовился обнять Демина крепко-крепко. И некуда было деваться Илье, оставалось только выйти из машины.

Демин выбрался из салона с виноватой улыбкой, и был он в эту минуту очень похож на нашкодившего кота.

– Вай!!! – взвыл от восторга Жорик, окончательно убедившись в том, что перед ним действительно Демин, собственной персоной.

А если Демин здесь, а рядом с Деминым я, а моя профессия – разыгрывать всех и вся, тогда история с пистолетом под сиденьем в салоне машины и с последующим задержанием – это тоже розыгрыш, о чем