одного на другого, не зная, как отнестись ко всему увиденному и услышанному.

– Ну, грузчик, – сказала она наконец. – Ну и что? Работа как работа!

Порывистым движением она погладила расстроенного Шаповала по плечу. Так утешают убогих. Дружинин, который уже не мог сдерживаться, развернулся и пошел прочь, к костру, боялся, что Светлана увидит его покрасневшее от смеха лицо и поймет, что ее разыграли.

Рыбалку они забросили очень скоро, потому что не клевало, и отправились купаться. Не на шутку разошедшийся Шаповал прыгал в воду с невысокого обрыва, подолгу прятался под водой, после чего выныривал в самых неожиданных местах. Он расковался и был очень мил. Светлана смеялась до слез, глядя на его фокусы, и была абсолютно счастлива. Один Дружинин хмурился и прятал глаза.

Потом пекли на углях принесенную из дома картошку. Шаповал пел, аккомпанируя себе на пустых бутылках. Солнце уже скатилось к самому горизонту, мимо несла свои воды река, и опять на душе у Дружинина и Шаповала было легко и спокойно, и это спокойствие передавалось и Свете. Она, утомившись за день, прилегла на еще не успевший остыть после дневного зноя песок и задумчиво всматривалась в небо, где невидимый самолет прочерчивал идеально прямую белую линию.

– Хорошо с вами, ребята, – неожиданно сказала она. – Какая-то особенная жизнь. Все легко и просто.

– Тебе не нравится в этом городе? – обеспокоился Дружинин.

– Нравится. Но только как-то…

– Одиноко, – подсказал Шаповал.

– Да, именно, – подтвердила Света.

– Может, тебя увезти отсюда? – предложил Шаповал.

Дружинин взглянул на него вопросительно.

– В Москву, – продолжал Шаповал.

– Меня там никто не ждет.

– А мы? – обиделся Шаповал. Сделал паузу и добавил: – И я.

Светлана повернула голову и внимательно на него взглянула.

– Я тебя замуж возьму, – вдруг бухнул Шаповал.

Дружинин тяжело засопел. Светлана покосилась на него и рассмеялась.

– А он меня не отдаст, – кивнула она на брата. – Я уже вижу.

– Я же тебе друг! – повернулся к Дружинину Шаповал.

– А она мне сестра.

– И что? – осведомился Шаповал.

– Ничего, – буркнул Дружинин.

Было видно, что ему неприятен этот разговор.

– Диктатор! – развел руками Шаповал. – Тебе, Света, наверное, приходилось нелегко. Вы ведь с ним в одном детдоме воспитывались?

– Да.

– Могу себе представить.

– Мы с ним были в разных группах.

– Единственное утешение, – сказал Шаповал.

– Нет, он меня никогда не обижал. – Светлана потянулась к Андрею и прижалась к нему. – Наоборот, всегда защищал.

Брат и сестра обнялись, и опять Шаповал убедился, насколько они близки. Обломки семейного корабля. Крохотная лодочка в бурном океане жизни. Они остались вдвоем и боятся потерять друг друга. Шаповал опустил глаза, поняв, что нечаянно прикоснулся к чему-то очень личному.

Солнце тем временем село, оставив на месте пламенного заката лишь легкую розовую дымку над горизонтом. Запищали комары. Они были голодны и нахальны.

– Пора домой, – сказала Светлана.

Они собрали вещи и направились вверх по тропе, ведущей к дому. Света шла первой, Шаповал с Дружининым поотстали.

– Ты, я вижу, на нее всерьез глаз положил, – сказал негромко Дружинин.

Шаповал некоторое время шел молча. Наконец спросил, не поворачивая головы:

– А ты против?

– Понимаешь ведь, что ничего не получится.

– Почему?

– Не прикидывайся! – буркнул Дружинин. – А то ты не знаешь, что никто из бойцов «Антитеррора» не обзаводится семьями.

– Значит, я буду первым!

– Не говори ерунды!

В вечерних сумерках Шаповал заметил, как нахмурился Дружинин.

– Едва ты женишься, Толян, как тебя тут же турнут из группы. Ты к этому готов?

Шаповал промолчал.

– Что-то я не слышал от тебя прежде, что ты собираешься уйти из «Антитеррора», – напомнил Дружинин.

– Ну почему, если я в «Антитерроре», то не могу иметь семью? – прорвало Шаповала. – Это же бред! Что за идиотские порядки?

– Начальству виднее, – пожал плечами Дружинин. – Раз запрещают жениться, значит, есть на то причины.

– Да нет никаких причин! У Удалова-то есть семья!

– Он командир. Ему одному только и позволено.

– А мне?!

Шедшая впереди Светлана обернулась.

– Потиш-ш-ше! – зашипел на друга Дружинин. – Поменьше экспрессии!

Шаповал вздохнул.

– Ты мне друг, – сказал Дружинин примирительно. – И за тебя я Светку отдал бы без раздумий. Ей тяжело одной, я же вижу. Ей нужен крепкий, надежный парень, вроде тебя. Но ты для себя хотя бы сначала реши, готов ли бросить все, уйти из «Антитеррора», чтобы с ней жить. Если не готов – не морочь ей голову. Она много плохого уже видела и человеком осталась, заслужила право на счастье. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо.

Некоторое время шли молча, думая каждый о своем.

– Ты не подумай, что я как горилла какая-то одичавшая, – неожиданно сказал Шаповал. – Ты же знаешь, нам не запрещают с женским полом общаться. Здесь совсем не то. Смотрю я на нее – и хочется мне покоя и семейной жизни. Честное слово, Андрюха. Чтоб каждый вечер жена у порога встречала, чтоб дети, чтоб отпуск в положенное время, чтоб… – Он махнул рукой и замолчал.

Дружинин взял его за плечо и повернул к себе лицом.

– Что-то ты мне сегодня не нравишься, Толян. Что произошло?

– Не знаю. Устал я.

– В «Антитерроре» устал?

– Вообще устал. Жить устал. Мне иногда кажется, что я уже десять жизней прожил, и так мне тяжело!

– Это нервы.

– Наверное.

– Пройдет, Толик. Впереди у нас целый месяц. Отдохнешь. Работенка у нас не сахар, немудрено и устать.

– Ребята, что же вы отстали! – окликнула их Светлана.

Она вернулась назад и встала между друзьями, взяв их под руки. Шаповал старательно отворачивал свое расстроенное лицо, но он напрасно опасался – было уже темно, ничего не рассмотреть.

Дома не стали зажигать свет. Включили телевизор. Светлана принесла с кухни горячего чаю. Было тихо