В кабинете Удалова Дружинин увидел троих незнакомых ему людей. Все трое были не стары и не молоды, одеты одинаково безлико и так же одинаково мрачны. И Удалов тоже был мрачен – поднял глаза на Дружинина, когда тот вошел, и долго молча на него смотрел, не предлагая сесть, что случалось с ним не часто. В затянувшейся до неловкости паузе Дружинин вдруг понял, почему Удалов молчит: не он здесь главный, а кто-то из этой троицы.

– Фамилия? – отрывисто спросил один из незнакомцев.

– Дружинин.

– Сколько в «Антитерроре»?

– Год.

– Как служит? – Это уже к Удалову.

– Отлично, – ответил Удалов.

– Ну, расскажи, боец, как службу несешь.

Дружинину в последней фразе послышалась насмешка, и он промолчал, не зная, должен ли отвечать.

– Да ты не молчи, – ободрил его незнакомец. – Расскажи нам о сегодняшнем.

– С чего начать?

– С того, как выдвигались.

В глазах всех троих Дружинин видел интерес. Осторожный такой, затаенный, но все равно было заметно.

– Как обычно выдвигались, – сказал Дружинин. – На машине. У Белорусского выгрузились…

– Командир вам вводную давал?

Удалов сидел с каменным лицом.

– Так точно, – подтвердил Дружинин.

– Какую?

– Дал информацию о террористе – как выглядит, что из оружия у него может оказаться. Фотоснимками снабдил.

– Дальше, пожалуйста.

– Мы прошли в метро…

– А разве ничего больше во вводной не было? – прервал Дружинина один из незнакомцев.

– Что вы имеете в виду?

– Он вам ничего больше о террористе не говорил? Как с ним поступать, например.

– Террориста можно было в живых не оставлять, – вспомнил Дружинин.

И его собеседник благосклонно кивнул.

– В метро мы рассредоточились…

– Можете переходить к главному. Все остальное мы уже знаем.

Главное – это как захватили террориста, понял Дружинин.

– Я настиг его в вагоне, – сказал он. – Сумки с бомбой у него в руках не было. Я нейтрализовал его и после удаления пассажиров из вагона приступил к поискам сумки.

– Нашли? – вполне миролюбиво осведомился один из незнакомцев.

– Нашел.

– А потом позвал своего напарника, – подсказал Дружинину собеседник.

– Да.

– Какого черта ты его звал! – вдруг заорал незнакомец.

Переход от миролюбия к агрессивности был столь неожиданным, что Дружинин растерялся и не мог ничего ответить, только смотрел на кричавшего человека и видел, как у того быстро багровеет лицо.

– Ты подверг опасности жизнь своего товарища! Не подумал о том, что в любую минуту все может взлететь на воздух к чертовой матери! Ты что, сопляка этого с бомбой пожалел? На что он тебе сдался!

Человек оборвал крик – опять совершенно неожиданно, и наступившая вдруг тишина была сродни оборванному крику – такая же оглушающая. Все они – и трое незнакомцев, и Удалов – смотрели на Дружинина, и он понял, что должен все-таки что-то ответить.

– Мы все и всегда рискуем, – осторожно сказал Дружинин. – Когда это необходимо. Сегодня как раз был такой случай.

– Это кто же определил – что необходимо? Ты сам?

– Я, – спокойно ответил Дружинин.

И опять незнакомец начал заводиться.

– Почему ты все решил за своего товарища? – поинтересовался он, и было заметно, что он едва сдерживает бешенство. – Почему ты позволил себе решать, можно ли рисковать его жизнью?

– Он действовал так, как его учили, – вступился за Дружинина Удалов.

Но больше он ничего не смог добавить, потому что незнакомец опять сорвался на крик.

– Да не этому его учили, не морочьте мне голову! Ему ясно было сказано: главное – обезвредить бомбу, а террорист – уже дело десятое! А он, вместо того чтобы этому подонку просто проломить башку, вдруг начинает его спасать да еще привлекает своего товарища, ставя его жизнь под угрозу! Ты чем думал, а? – обернулся он к Дружинину.

– Его надо было спасать.

– Кого? – опешил незнакомец.

– Террориста.

Воцарилась тишина.

– Почему? – поинтересовался после долгой паузы незнакомец.

– Если бы он погиб, оборвались бы все ниточки. Кто он такой, кто его послал – попробуй узнай. А это важно. И поэтому стоило рискнуть.

Все молчали. Дружинин понял, что крыть им нечем.

– Иди, – махнул рукой незнакомец и повернулся к Удалову: – И вы тоже свободны.

Они выпроваживали Удалова из его же собственного кабинета. Удалов поджал губы, но промолчал. Они вышли вдвоем, остановились в коридоре у окна. Удалов молча наблюдал за тем, как ветер раскачивает верхушки деревьев.

– А ведь не потому ты Шаповалу приказал этого парня из вагона вывести, что хотел на организаторов выйти, – неожиданно сказал он.

– Да, – подумав, подтвердил Дружинин. – Просто жалко его стало. Совсем еще пацан.

Удалов оторвался наконец от созерцания пейзажа за окном и посмотрел на собеседника.

– Я так и понял, – сказал он.

В его голосе не было осуждения. Только сейчас Дружинин понял, почему там, за столом, при ребятах, командир повторил ему дважды: «Сегодня ты все сделал правильно». Эта троица, наверное, уже тогда сидела в удаловском кабинете, и он хотел предупредить Дружинина, подготовить его к неприятному разговору.

– Не пойму, чего они в меня вцепились, – признался Дружинин.

– Просто злость свою срывали.

– А злятся-то они на что?

– Я их и сам никак не пойму, Андрюша, – медленно сказал Удалов. – Мне показалось, что они совсем на другое рассчитывали.

– На что?

– Что мы там, в метро, этого пацана застрелим.

Дружинин недоверчиво взглянул на командира.

– Да, – подтвердил Удалов. – Похоже, что живой он им ни к чему. Потому и психуют.

Через пару дней Удалов вызвал Дружинина к себе в кабинет.

– Куда ты обычно в отпуск ездишь, Андрей?

– Никуда.

Дружинин даже удивился вопросу командира. В «Антитерроре» не было отпусков в привычном понимании этого слова. Бойцы не покидали территории базы ни в выходные дни, ни в праздники. Раз в год