Едва прозвучал сигнал тревоги, в комнату, где дежурили бойцы «Антитеррора», ворвался Удалов.

– Экипировка гражданская! – крикнул он. – Под куртки – легкие бронежилеты! Оружие скрытого ношения! Чтоб я ни одного из вас не смог отличить от студента!

И исчез так же внезапно, как и появился.

Дружинин торопливо натянул бронежилет, надел куртку, в мгновение обретя облик студента-переростка – любителя пива, девочек и получаемых за так зачетов в родном институте.

– Кого-то охранять, наверное, будем, – высказал предположение Шаповал. – Что ж Федя не объяснил?

– В машине скажет, как обычно.

– Вечно он нам информацию в последнюю минуту выдает.

– Ты не ворчи. У тебя вон автомат торчит.

– Где? – обеспокоился Шаповал.

– Вот, под курткой топорщится.

– А, это чепуха. Со стороны кажется, что горлышко водочной бутылки.

– Это только тебе так кажется.

Шаповал поправил автомат.

– Так не видно?

– Так не видно, – успокоил его Дружинин.

Погрузились в фургон. Лица у всех были суровые.

– Боже мой, как все печальны! – сказал Шаповал. – Ребята, я, кажется, сел не в ту машину.

В передней стенке фургона сдвинулось в сторону стекло и показалось лицо Удалова.

– Выдвигаемся к месту событий. Какой-то тип угрожает бомбой. Вот его фото. – Он передал бойцам стопку фотоснимков. На всех было одно и то же лицо – почти мальчишеское. Лицо умное, взгляд строгий.

– Уже и пацаны в террористы полезли, – вздохнул кто-то.

– Где он объявится – пока неизвестно, – сказал Удалов. – Предположительно это район Белорусского вокзала. Как только хоть что-то прояснится, рассредоточиваемся и начинаем прочесывать местность. Про оружие ничего не сообщается, будем считать, что оно у него есть. Ну и бомба, само собой. Бомба – вот главное. Сам сопляк, – кивнул он на фотоснимки, – никакого интереса не представляет.

Это означало, что церемониться с террористом не следует. При малейшей опасности – стрельба на поражение.

– Лучше бы дома сидел, – буркнул Дружинин.

– Кто? – обернулся к нему Шаповал.

– Да пацан этот. Ведь сам не понимает, во что ввязался.

Машина остановилась, но бойцы не могли определить, где они сейчас находятся, – в фургоне не было ни одного окна, кроме стекла, разделяющего их с кабиной водителя.

– Классная работа, – сказал Шаповал и даже покачал головой – так ему все происходящее казалось удивительным. – Он еще и бомбу не успел подложить, а у нас уже есть его фотографии.

– Прогресс идет семимильными шагами, – с усмешкой поддакнул Дружинин. – Скоро террориста будут обезвреживать через секунду после того, как он задумает какую-нибудь пакость.

Было слышно, как в кабине запищала рация. И почти сразу – голос Удалова:

– К Белорусскому! Живо!

Водитель рванул фургон с места. Бойцы повалились друг на друга. Шаповала прижало к стене, и он из-под груды тел обиженно пробасил:

– Ну вот, операция еще не началась, а половина из нас – уже калеки.

– Тебя зашибло, Толян? – заботливо осведомился Дружинин.

– А ты как думал? Перелом двух ребер, ушиб голени…

– И защемление мозжечка, – подсказал кто-то. – Это самая опасная травма из всех.

Шаповал готов был ответить, но не успел – фургон резко затормозил, и Удалов крикнул:

– Все из машины!

Распахнулись дверцы, бойцы высыпали на асфальт. Людская толчея, киоски, бело-зеленое здание – Белорусский вокзал. К Удалову подскочил какой-то парень:

– Скорее! Он уже вошел в метро!

Удалов промолчал, но было заметно, как по его лицу пробежала тень. Метро – это был едва ли не самый худший вариант из всех, что можно себе представить.

– С бомбой? – осведомился Удалов.

– Что? – наморщил лоб парень.

– Пацан этот с бомбой в метро пошел?

– Я не знаю. У него такая сумка…

– Какая? – торопливо уточнил Удалов.

– Черная.

– Сам он как одет?

– Во что-то темное.

Удалов оттолкнул парня, и было видно, что он раздражен его бестолковостью.

– Вперед! – коротко бросил он команде.

Пока бежали ко входу в метро, Удалов на ходу успел сообщить:

– Мальчишка одет в темное. В руке черная сумка.

И после паузы:

– Помощнички, черт бы их побрал!

Это он о тех, кто следил за мальчишкой. Мало того, что упустили его, позволили проникнуть в метро, так еще и информации никакой не дали.

– Дружинин! На контроле скажи – пусть остановят поезда! И на Кольцевой, и на радиальной! – распорядился Удалов.

Через турникеты промчались смерчем, только было слышно, как позади запоздало клацают запирающие устройства. Дежурная возмущенно что-то кричала вслед, из двери выскочил милиционер и сразу наткнулся на Дружинина. Дружинин показал ему свой голографический значок, на котором четко красовалось: «Антитеррор». Милиционер отступил на шаг и растерянно смотрел на стоявшего перед ним человека.

– Свяжись с диспетчером! – сказал Дружинин. – Надо остановить движение поездов! И на Кольцевой, и на радиальной!

– А что случилось? – обеспокоенно поинтересовалась дежурная.

Драгоценное время стремительно таяло.

– Еще не случилось, но обязательно случится, если ты немедленно не остановишь поезда! – рявкнул Дружинин.

Женщина побледнела и метнулась к телефону. Дружинин видел, как она что-то взахлеб говорит в трубку. Он извлек из кармана фотокарточку, выданную Удаловым, показал ее милиционеру:

– Заметил этого героя?

– Нет.

– Если увидишь – задержи. Учти: у него бомба.

Милиционер побледнел. Но успокаивать его было некогда.

– Закрой вход на станцию! – крикнул ему Дружинин, направляясь к эскалатору. – Чтоб никто сюда не входил!

На эскалаторе было тесно. Дружинин побежал вниз, немилосердно оттесняя в стороны не успевающих уворачиваться людей.

Внизу, у входа на эскалатор, Дружинин увидел двоих из своей группы. Они стояли по обе стороны