закончился катастрофой. Разве не так?

– Так.

– А как же уцелел Стас?

– Вторым рейсом забрали не всех. Несколько человек остались на острове, среди них и Стас. Их вывезли позже, через несколько дней.

– Где эти люди сейчас?

– У тебя, в «Антитерроре», – спокойно сказал Барсегин.

Удалов обомлел.

– У меня? – переспросил он, не поверив услышанному.

– Да. Им промыли мозги, и их можно было использовать снова.

Люди – как инструменты. Как предметы. Как вещи. У них нет собственной биографии. Только произвол их владельца. Удалов скрипнул зубами.

– Сволочи! – сказал он.

Барсегин на это лишь пожал плечами – что поделаешь, мол, такая работа.

– Катастрофу в Африке подстроили специально? – спросил Удалов.

– Ну что ты! Для нас самих это было ударом. Мы потеряли отличных бойцов, так что потом пришлось в спешке набирать едва ли не кого попало.

– И даже Воронцова взяли.

– Воронцов – это еще не «кто попало», – сказал Барсегин. – Два метра рост, здоровье – дай бог каждому. Его нужно было только обучить всем премудростям, но с этим он справился. К тому же нужно было его куда-то деть.

– Ненужный свидетель?

– Можешь называть это как угодно.

– Значит, деньги хотелось припрятать?

Молчание.

– Не молчи, – посоветовал Удалов. – И так уже весь в крови, а я сейчас еще добавлю.

– Я к тем деньгам и не прикасался, – буркнул Барсегин.

– Но ты их нашел, – напомнил Удалов.

– Да.

– Все?

– Что значит – все?

– Не один ведь Воронцов исчез с деньгами. Были еще Зубков и другие люди… Десять дел вы расследовали. Разве не так?

Барсегин метнул в собеседника полный настороженности и страха взгляд.

– Как много ты раскопал, – пробормотал он. – Если бы я знал, тебе бы уже давно башку свернули.

– Как Крамаренко, да?

– А что – Крамаренко? – изобразил непонимание Барсегин.

– Я его значок обнаружил на твоем столе, – объяснил Удалов. – Вчера вечером.

Барсегин застонал от охватившей его бессильной злобы.

– Тщательнее надо следы заметать, – посоветовал Удалов.

Через сквер прошли первые прохожие. Солнце еще не поднялось, но небо стало светлым, превратившись из грязно-серого в бледно-голубое.

– Так как же насчет денег? – вернул Удалов разговор в нужное ему русло. – Нашлись они?

– Нашлись.

– Все? Не только воронцовские?

– Не только.

– И где они?

– У меня, по крайней мере, их нет.

– А у кого же?

Барсегин промолчал.

– У хозяев, да? – подсказал Удалов. – Им все досталось?

Барсегин шумно вздохнул. Значит, все так.

– Не многовато им? – спросил Удалов. – Не подавятся?

– А ты у них спроси.

– Спрошу, – пообещал Удалов. – Только подскажи, у кого. Фамилию назови человека, который за «Антитеррором» стоит.

– Ты сам кому подчиняешься? – осведомился совсем уже мрачный Барсегин.

– Полякову.

– А Поляков чей помощник?

– Но это сейчас, – возразил Удалов. – А тот, первый, состав «Антитеррора» – чьи это были бойцы?

Барсегин невесело засмеялся:

– А ты лопух, братец. Ничего не смыслишь в этих делах. Хозяин, если хочешь знать, и тогда, и сейчас один и тот же.

– Поляковский шеф? – севшим голосом спросил Удалов.

– А ты как думаешь? Попробуй угадать, – ответил Барсегин и опять засмеялся.

Смех был обидный, но Удалов на это даже не обратил внимания.

– Сколько грязи! – сказал он и покачал головой.

Грязь и кровь. Больше нет ничего.

– Зато теперь ты герой, – сказал Удалов. – Отошел от всех этих дел и охраняешь народного кумира. Или не охраняешь? Задание выполняешь, да?

– Я – человек государственный. Что прикажут, то и делаю.

В один из дней, прямо перед выборами, ему прикажут прекратить все это действо – и он спокойно и без помех убьет Аникина. Эта мысль, наверное, была написана на лице Удалова, потому что Барсегин расхохотался так, что даже машина вздрогнула.

– Ты за Аникина испугался, да? Не переживай, он еще всеми нами покомандует.

Барсегин наклонился вперед и сказал, глядя Удалову в глаза:

– Знаешь, в чем твоя самая непростительная ошибка? Ты веришь в порядочность и благородство. А их нет, пойми ты! – Он перешел на шепот: – Глупо сражаться на чьей-то стороне, все равно хозяин предаст, рано или поздно. Вот ты со своими ребятами служил верой и правдой, и кто об этом вспомнил? Стали опасны – и всех до единого уничтожили. Bcex! Не пощадили никого! Потому что те, наверху, очень боятся огласки. И как только стало понятно, что все может всплыть, – отдали приказ уничтожить группу. И тебя убили бы, если б попался. Ты понял? Вот она – благодарность за твое рвение! – Шепот Барсегина стал горячим. – Нам с тобой нечего делить, ты пойми! И ты и я – солдаты. Ты не должен меня ненавидеть, как и я тебя. Давай мирно разойдемся! Пусть они там, наверху, между собой дерутся, мы с тобой ни при чем.

– Ты-то как раз при чем, – зло сказал Удалов.

– Я выполнял приказ!

– Преступный приказ. И ты за это ответишь.

– Перед кем? – засмеялся Барсегин.

– Не думай, что ты неуязвим. Аникин победит на выборах, начнется расследование…

– Никогда! – сказал уверенно Барсегин и опять засмеялся. – Никогда его комиссия ничего не сделает! Потому что Аникин – это подставка!

– Что? – не поверил Удалов.

– Да, мой дорогой! Ты же знаешь, что такое подставка? Имел дело с агентурной работой? Берется человек, неприметный и незапятнанный, и внедряется во вражьи порядки.

Это было невероятно. Просто невозможно.

– Ты славный малый, – вздохнул Барсегин. – Но только полный идиот. Сочувствую твоим родным, но помочь ничем не могу, потому что это от рождения. Ты думаешь, Аникин просто так бросился защищать интересы народа? Вот так, ни с того ни с сего? Его об этом… скажем так – попросили. Понимаешь? По- просили. Потому что всем уже ясно, что нынешний режим вот-вот рухнет. Начнутся все эти осложнения,