– Никаких отказов, обещаю. Я с облегчением вздыхаю:

– Спасибо, Эд, ты лучше всех.

– Стараюсь. Ладно, подруга, ты поухаживай за меня за маленькой мисс Паркер, а я свяжусь с тобой, как только что-нибудь узнаю. Чао!

Я даже не знаю, что теперь делать. Нет – извините! – знаю. Сначала надо найти Тик и оторвать ей голову. Поверить не могу, что она мне наврала. Причем с невиннейшим выражением лица. Она что, думала, я ничего не узнаю? Тоже мне, заговорщица. «Нет, я не знаю, что происходит; они сказали, что результаты задерживаются, какие-то технические проблемы. Не беспокойтесь, Как только все выяснится, вы узнаете первой, обещаю». Вот именно поэтому я не хотела девочку. Мальчики никогда такого не сделают. У них на это мозгов не хватит.

Я залезаю в компьютер и выясняю, на каком уроке сейчас Тик. Ага, государство и право, и закончится он только через тридцать пять минут. Я записываю номер кабинета, чтобы поймать ее, как только кончится урок, и берусь за телефон. Я должна докопаться до сути.

– Резиденция Гарднеров.

– Здравствуйте, Лори, это Лара Стоун, из школы. Скажите, Черил, случайно, не дома?

– А, добрый день, Лара. Нет, ее сейчас нет, она будет целый день на съемках со Стефаном. Я могу чем-нибудь помочь?

Безусловно. Не могли бы вы, пожалуйста, стырить ее чековую книжку и послать пару миллионов на счет Нью-Йоркского университета? Я бы предпочла Федерал- Экспресс, доставка в десять утра, спасибо.

– Нет, Лори, мне нужно поговорить с ней лично. До нее как-нибудь можно добраться? Это довольно важно.

Лори колеблется:

– Офисный телефон Стефана я вам дать не могу, а мобильники он на съемках не разрешает, но я попробую позвонить ей и попрошу перезвонить вам, если это так важно.

– Да, это важно. Скажите ей, что я в школе и жду ее звонка. Спасибо большое.

Я вешаю трубку, пережидаю пару секунд, чтобы переключиться на другой канал, и набираю номер Эндрю. Мне не терпится сообщить ему имя нашего ребенка.

– Эндрю Стоун.

– Привет, – говорю я. Слышно, как он стучит по клавиатуре.

– Привет, что случилось? – Продолжает печатать. Как я это ненавижу. Получается, что ничего из того, что я ему говорю, не может быть настолько важным, чтобы завладеть его вниманием полностью.

– Прекрати печатать, пожалуйста. – Когда он наконец прекращает, я гордо объявляю ему новость: – Ребенка будут звать Паркер. Паркер Джейд.

Долгая пауза.

– Паркер? Это что, женское имя?

– Да. Как Паркер Поузи.

– Кто?

Снова слышно щелканье по клавишам. Он старается делать это тихо, чтобы я не заметила, но он, скорее всего, просто не понимает, насколько беременность обостряет все чувства. С моими нынешними ушами и носом я вполне могу записываться в супергерои.

– Ты никогда арт-хаусного кино не смотрел? Паркер Поузи. Она во всех фильмах Кристофера Геста. – Эндрю молчит. – Фильм «Лучшие в шоу», она там чокнутую собачницу играла, не помнишь? Должен помнить. Ему этот фильм нравился.

– А, точно. Здорово. Мне нравится. Ты молодец. Послушай, я сейчас действительно очень занят, давай я тебе позвоню попозже, хорошо?

– Ну, давай.

– Ладно. Целую, пока.

Короткие гудки. И это все? «Здорово, давай я перезвоню попозже?» Я ушам своим не верю – так индифферентно относиться к имени своего первого ребенка! Нажимаю кнопку повторного звонка.

– Эндрю Стоун.

– Я только что объявила тебе имя нашего ребенка, и все, что ты мне говоришь, – это «здорово»? Тебя вообще не волнует, что у нашего ребенка теперь есть имя?

Он издает вздох типа «пожалуйста-только-не-сейчас».

– Конечно, волнует. Я же сказал. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Не знаю. Но мне казалось, что тебя это должно было больше взволновать.

– У ребенка есть имя. Очень милое. Я рад, что наконец нашлось то, что тебе понравилось. Все прекрасно. Теперь я могу идти? У меня действительно очень много работы. Целую.

– Целую, – говорю я и в полном унынии кладу трубку.

Я вздыхаю. Мужики, они какие-то совсем другие. По крайней мере гетеросексуальные. Дело все-таки важное, сами подумайте. И я ожидала от него других слов – ну, что типа он сейчас приедет, будет сидеть со мной на диване и смотреть, как я пишу Паркер Джейд Стоун разными стилями каллиграфии. Знаете, я потихоньку начинаю понимать, чем привлекает лесбиянство. Я могу себе представить, какое чувствуешь удовлетворение, когда знаешь, что у твоего партнера эмоциональные реакции на происходящее такие, как у тебя. Кстати, это один из немногих положительных моментов того, что родится девочка. Если у меня когда-нибудь будет второй ребенок, Паркер придет в восторг от его имени.

Звонит телефон. Надеюсь, до Эндрю дошло, какой бесчувственной свиньей он себя показал. Руки чешутся поучить его уму-разуму.

– Консультация по высшему образованию. Лара Стоун.

– Здравствуйте, Лара, это Черил. Ладно, почешутся – перестанут.

– Здравствуйте, Черил. Спасибо, что сразу перезвонили.

– Лори сказала, что это очень срочно. Что-то случилось? У Тик неприятности?

Лори зараза. Когда это я говорила про «очень срочно»!

– На самом деле, срочного ничего нет. Я сказала Лори, что это важно. С Тик все в порядке. Я имею в виду физически. – Прочищаю горло. – А звонила я вам, собственно, по поводу Нью-Йоркского университета. Я сегодня говорила с Эдом Джеллетом, и он сказал, что вы с ним не связывались, и в отделе развития, похоже, о вас нет никакой информации. Так что я хотела спросить, с кем вы разговаривали, чтобы разобраться с этой ошибкой, пока они не приняли окончательные решения.

– Ну, – говорит она и понижает голос. – Я, разумеется, собиралась вам позвонить, но так получилось, что практически все время была занята. Никакой ошибки нет. Мы со Стефаном решили не делать пожертвования. У нас в этом году было несколько благотворительных проектов, к тому же мы финансируем строительство Музея современного искусства, так что на Нью-Йоркский университет у нас просто не хватит средств. Возможно, в свое время мы и с ними будем работать, но на сегодняшний день у нас запущено достаточно проектов, которые требуют немедленных вложений. В любом случае, я думаю, у Тик все будет в порядке. Она в вас так верит! Я уверена, что вы сможете что-нибудь придумать.

Я слушаю ее и не верю своим ушам. Они собираются поддерживать сраное искусство в ущерб своей дочери? Кому оно, на хрен, сдалось, это современное искусство? Было бы искусство, так ведь говно сплошное. Что, не хватает еще пары красных квадратов на белом холсте? И на это срочно нужны деньги?

– Поймите, Черил: все, что можно было сделать, я уже сделала. Тик просто недотягивает до уровня Нью-Йоркского университета. И она ничего не делает, чтобы помочь мне. У нее «С» по математике, и она соврала мне про результаты CAT. Сказала, что они еще не готовы, а теперь я узнаю от Эда, что у нее