«Армани»?

– Лара, милая, это пройденный этап. У меня теперь все интереснее, крупнее и красивее, ну, ты меня понимаешь. А ты-то как живешь? Симпатичный муженек на месте?

Последний раз, когда Эд был в Лос-Анджелесе, я пригласила его пообедать с нами и сходить посмотреть «Баффи, убийцу вампиров». Эндрю удрал домой посреди сеанса, но успел совершенно очаровать Эда.

– Муженек при мне, так что можешь не надеяться. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но у нас будет ребенок. Девочка.

Эд восторженно охает:

– Боже ты мой, поздравляю. Это сейчас самый писк. Все знаменитости ходят беременные. – Только голубой может рассуждать о беременности как о модном аксессуаре. – Имя уже придумала?

В моей голове вспыхивает ослепительная лампочка. Даже не верится, что я могла позабыть об именах. Прошло уже две недели с тех пор, как мы выяснили, что у нас девочка, а мне так ни с кем и не удалось это обсудить. Ну, сами подумайте, от кого я могу услышать честное беспристрастное мнение, которому могла бы доверять? Джули отпадает, от Стейси я не услышу ничего, кроме гадостей, на Эндрю надежды никакой, но вот Эд – Эд идеальная фокус-группа. Согласитесь, в этом вопросе никто не поможет лучше, чем модный столичный педик.

– Ну, на настоящий момент, – говорю я, – мой список сузился до двух имен. Они должны начинаться на «П» или на «Дж», – только не надо меня спрашивать, все вопросы к Эндрю, – в общем, я пока остановилась на Паркер и Джози. Как тебе?

Эд презрительно цыкает зубом:

– Нет, милая, только не Джози. Ей всю жизнь придется отбиваться от шуточек про ее киску[32]. Нет, нет, нет, это будет трагедия.

На самом деле, я об этом уже думала, но меня смущала мысль, не дойду ли я со своей предусмотрительностью до полной паранойи. Жалко, имя-то хорошее. Так и представляешь маленькую Джози со смешными хвостиками и писклявым девчоночьим голоском. Но Эд все-таки прав. Когда дело дойдет до школы, имя уже таким хорошим не покажется.

– Не возразишь, – говорю я. – Тогда что ты думаешь про Паркер?

Если честно, Паркер у меня значится под номером один. Оно подходит по всем статьям. Начинается на «П», пусть Эндрю порадуется, не рифмуется ни с какой гадостью-пошлостью, необычное, но и не дурацкое, к тому же есть на что опереться в мире искусства – Паркер Поузи, по-моему, все любят. По уверениям Стейсиной книги, самое страшное, что может случиться в школе, – это шуточки про парковку[33]. Это можно пережить. Мне просто нужно было получить подтверждение своим домыслам от человека с хорошим вкусом. У Эда хватает недостатков, но отсутствием вкуса он никогда не страдал.

– Паркер, Паркер... – произносит он в задумчивости, – А мне нравится. Стильно. Что-то в духе фестиваля Санданс[34]. Паркер Стоун. Да, отлично. В школе будет самой крутой девчонкой. Все будут знать, кто такая Паркер Стоун. Заразой тоже будет порядочной, тут уж ничего не поделаешь. Как не быть заразой, если ты Паркер Стоун, самая хорошенькая в школе, все одноклассники облизываются, а она гуляет только с парнями из колледжа, а потом любимый-ненаглядный уходит от нее к какой-то очкастой задрыге, которая вдруг оказывается супердевкой, стоит ей только надеть хороший лифчик, контактные линзы и добавить немного яркой помады. Да, милая, с Паркер Стоун надо держать ушки на макушке.

В этом весь Эд – стоило только произнести имя, и он уже расписал ей личную жизнь на все школьные годы.

– Ладно тебе, ты, по-моему, смотришь слишком много фильмов про подростков.

– Знаю, знаю, – говорит он. – Есть такой грех. Что ж, будем считать этот вопрос решенным. Нашу девочку будут звать Паркер. Паркер Джейд Стоун. Да, вторым именем будет Джейд, я решила, и обсуждению не подлежит. Мне оно нравится, и я не хочу его упускать. А если оно ее будет смущать, пусть никому не говорит, второе имя сообщать необязательно.

– Спасибо вам, мистер Джеллет, вы мне очень помогли. Когда-нибудь я смогу рассказать ей, что выбор ее имени получил ваше высочайшее одобрение.

– Все, хватит, сейчас заплачу. Лучше скажи мне, зачем звонишь? Мой профессиональный нос чует скрытые намерения.

Я смеюсь:

– Нет, дорогой. Ни скрытых намерений, ни тайных планов, все как обычно. Мне нужно узнать, как обстоят дела у одной из моих подопечных. Что там у вас сейчас происходит, решения по абитуриентам уже начали принимать?

– Принимаем, каждый день принимаем. Кто там у тебя? Можно прямо сейчас посмотреть его дело.

– Виктория Гарднер. Дата рождения двадцать первое июля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.

Эд молчит, я слышу, как он стучит по компьютеру и насвистывает заставку из «Корабля любви».

– О, нашел. Виктория Гарднер. Да, помню. Она писала про свою комнату. Шикарное сочинение. – Слышно, как он пролистывает файл. – Ага, да, мы по ее поводу пока не приняли решения, и, знаешь, Лара, вряд ли это случится. Оценки за прошлый год отвратительные, а результаты CAT еще хуже.

– Знаю, оценки ужасные, но это же за прошлый год. CAT она пересдала, ждем результатов.

Он снова листает файл и мурлычет свою песенку.

– Она будет в декабре пересдавать? Потому что ноябрьские результаты у меня уже есть.

Я чуть не подскакиваю со стула. Два дня назад Тик мне сказала, что результатов еще нет, что она звонила узнавать, а ей сказали, что у них задержка. Сволочь мелкая. Беру назад все хорошие слова, которые я про нее наговорила.

– У тебя есть результаты?

– М-м-м, сейчас. Шесть-двадцать устные, пять-девяносто математика.

Итого двенадцать-десять? У этой заразы двенадцать-десять? Да я ее убью.

– Это для меня новость, – говорю я, записывая страшную цифру – Ладно. А каких-нибудь отметок от отдела развития в деле нет? Ее родители – крупные спонсоры нашей школы, и они мне сказали, что свяжутся с тобой, чтобы обсудить пожертвование. Я специально дала ее матери твою карточку.

– Ко мне никто не обращался, и в деле ничего нет. Я могу, конечно, позвонить в отдел развития, но обычно они отмечают дела, которые по их части, а потом забирают у нас.

К чертовой матери, что происходит? Что-то мне это не нравится. Я должна добиться от них, чтобы они ей не отказали, пока я не разберусь во всем сама. Придется сказать то, чего совсем не хотелось бы говорить.

– Послушай, Эд, ты знаешь, кто эта девочка? – Блин. Я себя ненавижу.

Эд понижает голос и превращается в одно большое ухо, готовое к приему свежих сплетен.

– Нет. А что, она кто-то? Как я люблю лос-анджелесские частные школы.

Слава богу, Эд всех звезд в гробу видал и всегда рад сказать или услышать какую-нибудь гадость. Только на это и остается надеяться.

– Ее папенька – Стефан Гарднер, режиссер. «Репортаж из сновидения», «Жестокое сердце», помнишь? Оскара взял два года назад.

Эд шумно дышит, и я ясно себе представляю, как он начинает обмахиваться ладошкой, будто опахалом.

– Серьезно?

– Ага.

Он явно продолжает обмахиваться ладошкой.

– О боже. Это серьезно. Значит, наверное, здесь какая-то ошибка. Мне нужно кое с кем поговорить, а потом я свяжусь с тобой.

– Хорошо, – говорю я. – Эд, пожалуйста, проследи, чтобы ей не отказали, пока мы все не разузнаем. Пусть она идет по общему списку – главное, чтобы до пятнадцатого декабря она не получила письмо с отказом, хорошо?