была соблазнительна.

Уэстерленд засмеялся:

– Если хотите отыграться, вам следует ставить на мою лошадь, только в нашем состязании приз будет более интересным, чем деньги.

–  Что же это?

– Если граф выиграет, я прекращаю ухаживать за одной молодой леди. Если выиграю я, он отказывается от нее.

Издав горловое рычание, Джон вскочил так резко, что стул отлетел в сторону. Эндрю, Уилкинс и Филлипс тоже встали.

Джон в упор посмотрел на Уэстерленда и медленно, но с угрозой в голосе произнес:

– Меня не интересуют ваши ставки, ваши скачки или что там еще у вас на уме. В первой скачке вы одержали честную победу. И на этом поставим точку.

Маркиз и глазом не моргнул.

– Боитесь потерять право ухаживать за этой леди?

– Нет. И не впутывайте ее в наше пари.

– Она уже стоит между нами. Откажитесь от ухаживаний и оставьте ее в покое.

«Скорее увижу тебя в преисподней».

– Ну, давай, Чатуин. Ты ведь знаешь, что можешь выиграть, а мы отыграемся.

Джон сердито посмотрел на Уилкинса. Тот тяжело сглотнул.

– И девушка достанется тебе.

– А если нет? – вмешался Эндрю.

На этот раз Джон был рад, что Эндрю вступился за него. Он уже был готов дать Уэстерленду увесистую пощечину, но понимал, что этого нельзя делать ни в коем случае.

– Он хочет получить ее, – сказал Уэстерленд со смешком. – Но вопрос в том, хочет ли ее сестра, чтобы он получил ее. Мой отец может предложить ей гораздо больше, чем можете предложить вы, Чатуин.

– Забудем об этом, – сказал один из дружков Уэстерленда, – граф Чатуин не верит, что его лошадь может выиграть. Пошли.

– Я знаю, какую девушку вы возили сегодня на прогулку в парк, – сказал Уэстерленд и засмеялся. – Но завтра повезу ее я.

– Где и когда вы хотите встретиться? – спросил Джон.

Уэстерленд улыбнулся:

– Я сообщу вам.

Резко развернувшись, он направился к выходу. Его приятели последовали за ним.

Джон опустошил свой бокал. Филлипс и Уилкинс одобрительно на него посматривали, весьма довольные тем, что он принял вызов маркиза.

Эндрю обеспокоено смотрел на своего друга.

Джон знаком подозвал официанта и приказал подать бренди.

Стараясь не шевелиться, Кэтрин стояла на невысокой скамеечке, в то время как мадам Понсар подкалывала подол ее нового вечернего платья. Впервые девушка ж возражала против примерок и постоянных разговоров, которые вели модистка и Виктория. Виктории нравилось производить на пожилую даму впечатление своим отличным владением французским.

Они были заняты обсуждением платья Кэтрин, и это давало ей возможность подумать о Джоне. Вчера она его вообще не видела. Может быть, они просто разминулись друг с другом? Каждый вечер было столько различных приемов и балов, что это было вполне вероятно. А может, они не встретились по другой причине?

Она знала, что Джон был огорчен, когда Виктория не позволила ей задержаться на вечере у лорда Баксли и ему так и не удалось потанцевать с ней. Они успели перемолвиться лишь парой слов, он только успел сказать, что говорил с дядей и обо всем расскажет ей, когда им удастся остаться наедине.

Но такой возможности не представилось.

Вчера она провела два мучительных часа в компании маркиза Уэстерленда. Тот не только несколько раз дольше дозволенного задержал ее руку, но даже осмелился поцеловать ее, когда они проходили мимо высокой изгороди, и их никто не мог видеть.

Джон был прав, когда говорил, что разные мужчины целуются по-разному. Губы маркиза были холодными и сухими, а у Джона они были теплыми и влажными. Она не чувствовала ни силы, ни уверенности в прикосновениях маркиза и определенно не испытывала никаких волнующих ощущений, подобных тем, какие охватывали ее, стоило Джону лишь прикоснуться к ней.

После поцелуя маркиза она тотчас сделала вид, что закашлялась, и вытерла рот платочком. Этот поцелуй был не из тех, которые хотелось повторить. Она решила, что теперь больше не будет оставаться с ним наедине, даже если Виктория будет настаивать на этом.

День, проведенный с маркизом, заставил ее по-настоящему понять, что Джон – единственный мужчина, с которым ей хочется быть наедине.

Когда они с Викторией прошлой ночью вернулись с очередного бала, она долго лежала в постели без сна, вспоминая каждый поцелуй, каждое прикосновение и каждое слово, которое нашептывал ей Джон, начиная с первой их встречи. И постепенно она пришла к очень печальному выводу. Она поняла, что, несмотря на всю свою браваду, она безнадежно влюблена в Джона.

Этого она не ожидала. Этого она не хотела. Но это, должно быть, любовь. А иначе почему ей так неприятны прикосновения другого мужчины, например, красивого знатного маркиза? Почему она чувствует такое неутолимое желание быть рядом с Джоном? Она знала, что это неразумно с ее стороны. Джон известен тем, что любит всех женщин, а это значит, что не любит ни одну. Ее предупреждали об этом, но ее сердце не хотело слышать таких слов.

Ей очень хотелось рассказать ему о своих чувствах, но она понимала, что если сделает это, то ее имя пополнит длинный список девушек, которые пытались завоевать сердце Джона, но мало преуспели в этом и сами позволили разбить свое сердце.

Она боялась, что если хотя бы намеком скажет ему о своей любви, он тотчас прекратит встречаться с нею, опасаясь оказаться на пути к алтарю. Она не собиралась ни к чему принуждать его, но Джон этого не знает, а женитьба явно не вписывается в его жизненные планы.

Сейчас он необходим ей, чтобы помочь в поисках ее отца. Ей не терпелось узнать, что же его дядя рассказал ему о мистере Бичмане и мистере Чатсуорте. Ей хотелось узнать, нашел ли он время, чтобы прочитать дневник ее матери. За последние несколько месяцев Кэтрин не раз перечитывала записки, чтобы убедиться, что ничего не упустила, но ей было приятно, что он сам пожелал просмотреть дневник.

Кэтрин не собиралась больше сидеть и ждать, пока Джон придет к ней. Этим утром она, не выдержав, послала ему записку, спрашивая, придет ли он с визитом сегодня днем. Она должна знать, что именно ему удалось выяснить.

– Сидит просто идеально, – сказала Виктория, на этот раз по-английски. – Нет необходимости что-то еще поправлять. Правда, Кэтрин?

Оторванная от своих мыслей вопросом Виктории, Кэтрин посмотрела на желтовато-коричневое платье с тремя оборками и изящной кружевной отделкой. Она улыбнулась и сказала:

– Чудесное платье, мадам Понсар. Вы замечательно потрудились.

Темноволосая дама с маленькими, широко расставленными глазами улыбнулась в ответ и на ломаном английском произнесла:

– Только женщина делает платье красивым, не забывайте об этом. А мне пора идти. Жду вас в моей мастерской через несколько минут.

Она взяла свою корзинку со швейными принадлежностями и направилась к двери.

Виктория сложила руки под подбородком и заявила:

– В таком платье, думаю, мы можем покорить лорда Дагдейла.

«Этого не случится».

Кэтрин рассмеялась:

– Ты когда-нибудь думаешь о чем-либо, кроме женихов, Вики?

Виктория уперла руки в бедра.

–  Только об этом и думаю с момента твоего появления в Лондоне. У меня никогда не было так много дел, и я получаю от этого удовольствие. – Неожиданно ее глаза потеплели, и она опустила руки. – Мы с мужем, упокой Господь его душу, были очень счастливы вместе. Но пока ты не приехала жить ко мне, я никогда не осознавала, сколько я потеряла, не имея детей.

Кэтрин охватило теплое чувство от этих искренних слов Виктории. Она сошла со скамеечки и взяла сестру за руку.

– Я очень счастлива здесь, Вики. Почему ты так торопишься выдать меня замуж?

– Я должна. – Вики сжала ее руку. – Таков порядок вещей. Дочери вырастают и выходят замуж.

– Вики, но вдруг даже к концу сезона я еще не буду готова принять решение.

Виктория отняла руку, нежное выражение исчезло из ее глаз, и взгляд вновь стал твердым.

– Какая ужасная мысль! Я этого не допущу. Мое единственное желание – обеспечить твое будущее. Иди быстро переоденься. Мы отправляемся в мастерскую мадам Понсар посмотреть дивный голубой бархат, который она только вчера получила из Парижа.

– О, Вики, можно я не пойду с тобой? Я так устала ходить на все эти вечера и поздно ложиться. И, кроме того, ты гораздо лучше меня разбираешься в подобных вещах.

– У тебя действительно слегка усталый вид. Ну, хорошо, отдохни сегодня. Я сама посмотрю ткань и выберу модель.

Кэтрин вздохнула с облегчением:

– Благодарю.

Как только дверь за Викторией закрылась, Кэтрин не дела серое в белую полоску платье с небольшим декольте. Она верила, что Джон, получив записку, непременно придет повидаться с ней, и вскоре она была вознаграждена – горничная подала ей письмо.

Она почему-то сразу поняла, что это известие от Джона. Сломав сургуч, Кэтрин открыла письмо и прочитала: