жадно изучать ее рот — он отстранился. Когда Оливия слабо застонала от наслаждения, Саймон отпустил ее.

— Вот, — сказал он. — Думаю, так вам будет легче принять решение.

— Ох! — воскликнула Оливия, когда немного отдышалась. — Как вы могли? Вы серьезно думаете, что одного вашего поцелуя достаточно, чтобы заставить меня принять ваше предложение? Потому что, если вы…

— Нет, — поспешно сказал Саймон. — Вижу, что одного недостаточно. Сейчас исправлюсь.

— Нет! — Она попыталась отойти подальше, но Саймон держал ее за запястье. — Нет, Саймон. Чтобы привести меня к алтарю, потребуется что-то куда большее, чем поцелуи. Будьте добры отпустить мою руку.

— Подождите минутку. Я должен кое-что сказать вам до того, как отвезу домой.

— Что же? — Оливия пыталась казаться равнодушной, но у нее невольно перехватило дыхание.

— Я знаю, что для этого потребуется нечто куда большее. И обещаю дать его вам. А теперь идите и хорошенько подумайте. — В его ленивом взгляде читался прозрачный намек, и Оливия с неудовольствием ощутила, что краснеет.

— Самодовольный подонок, — пробормотала она, отводя глаза и глядя на портрет хорошенькой ясноглазой девочки.

У Саймона дрогнули губы. Он взял Оливию за подбородок и повернул лицом к себе.

— Это не так, сами знаете. Просто гнев вам очень к лицу, а искушение поддразнить вас иногда становится невыносимым. Но, поверьте, у меня не было намерения оскорбить вас.

— Нет, — сказала Оливия. — Я понимаю. У вас было намерение заставить меня принести приплод.

— Я бы сформулировал это по-другому, — сухо сказал Саймон. — Но если ваши котята будут хоть немного похожи на вас, моя кошечка… — Не закончив фразу, он отпустил запястье Оливии и жестом указал на дверь.

— Да? — сказала Оливия, не двигаясь с места. — Продолжайте. Если мои котята будут немного похожи на меня…

— Придется подрезать им когти. — Внезапно Саймон снова оживился. — Казинс наверняка дремлет перед телевизором, поэтому я не буду ему мешать и сам отвезу вас домой.

Дело сделано, подумала женщина. Он пообедал, потом сделал предложение, а теперь поскорее поезжай домой, Оливия, и принимай решение. Неужели Саймон всегда был столь же невыносимым?

Всю дорогу до дома миссис Кричли они промолчали. После такого ошеломляющего заявления как-то не тянуло говорить о пустяках.

В ту ночь Оливии было не до сна. Она лежала в своем алькове и смотрела в потолок. Только когда из спальни донеслось тихое посапывание Джейми, она поняла, что забыла выключить лампу. Оливия нажала на кнопку и погрузилась в темноту. Под крышей было жарко, а стоило пошевелиться, как становилось еще жарче.

Имело ли смысл думать над предложением Саймона?

Джейми что-то пробормотал во сне, и Оливия поняла, что по крайней мере одна причина у нее есть. Если она выйдет за Саймона, будущее сына будет обеспечено.

Мальчику нравился Саймон. Джейми сам так сказал. А иногда, когда Саймон заставлял ее смеяться, он нравился и ей. Но большей частью Саймон пугал ее. Он был такой собранный, такой уверенный в себе и так хорошо знал свое место в мире…

Не глупи, Оливия, сказала она себе. Именно это место позволит тебе обеспечить будущее Джейми. Кроме того, Саймон отнюдь не урод. Совсем наоборот. Она вздохнула и принялась крутить в пальцах уголок простыни. В этом и заключалась главная трудность. Именно это ранило ее больше всего.

А вдруг она привяжется к Саймону? Он никогда не привяжется к ней — разве что чисто физически. Об этом он сказал жестоко, но честно. Но для нее физическая сторона брака была неотделима от любви. А если она позволит себе полюбить его…

Нет. О чем она думает! Этого не случится. Она больше не собирается отдавать мужчине часть своего сердца. Потому что на горьком опыте научилась: надо не терять головы и рассчитывать только на себя.

Так что же ее останавливает? Оливия спустила простыню до талии и позволила себе ненадолго вспомнить поцелуй Саймона. Поцелуй, из-за которого она так неохотно думала о сделанном им предложении. Оливия сама не знала, чем ее так напугал этот поцелуй. Глупо. То, что Саймон физически привлекателен, это плюс…

Следующие три часа Оливия ворочалась с боку на бок, включала свет, чтобы посмотреть на часы, снова выключала его, возилась с волосами и отчаянно притворялась, будто у нее и в мыслях нет принимать предложение Саймона.

В половине четвертого, когда силы были на исходе, Оливия перестала бороться со своими инстинктами и приняла решение. Если Джейми не станет возражать, она с божьей помощью примет предложение Саймона. И смирится со всем, что из этого выйдет.

В ночи ухнула сова. Оливия повернулась на бок и попыталась — впрочем, без всякого успеха — обуздать демонов страха и возбуждения, которые заставляли безудержно колотиться сердце. Она перевернулась на другой бок. Это не помогло.

Остаток ночи она провела, лежа на спине и обливаясь потом.

Утром Оливия спросила Джейми, что бы он сказал, если бы Саймон стал его отцом.

— Потрясно! — ответил Джейми.

Днем, через пять минут после того, как Оливия и Джейми вернулись из бакалейной лавки, в дверях появился тщательно одетый Саймон. На нем были голубая рубашка и серые брюки.

После бессонной ночи и напряженного утра веки Оливии налились свинцом. Все надежды лечь и вздремнуть час-другой рассыпались в прах.

Едва Саймон вопросительно поднял брови, как она стремительно выпалила:

— Еще день, а вы сказали 'вечером'. Но раз уж вы здесь, ладно. Если вы еще не передумали, я выйду за вас.

— Нет, — сказал Саймон, стоя на пороге. — Давайте начнем сначала.

— О чем вы говорите? — Оливия почувствовала, что ее терпение вот-вот лопнет. Но зато глаза раскрылись.

— Я снова постучу в вашу дверь, — объяснил Саймон, словно разговаривая с ребенком. — Вы откроете ее не хмурясь и скажете: 'Добрый день, Саймон, как я рада вас видеть'. Потом я спрошу вас, приняли ли вы решение, и вы ответите: 'Да, Саймон, приняла. Я буду счастлива выйти за вас замуж'. После чего я обниму вас, и мы скрепим сделку подобающим образом.

Оливия уставилась на него, не зная, рассмеяться или посоветовать ему утопиться в собственном озере. Но в чем-то он был прав. Она вела себя не слишком любезно. А Саймон, стоя в дверях, наслаждался ситуацией; на его полных губах играла таинственная полуулыбка.

Она кивнула.

— Ладно. Закрывайте дверь.

Если Саймон и был удивлен ее неожиданной покладистостью, то не подал виду. Он вышел на площадку, захлопнул дверь и постучал костяшками пальцев в белую филенку.

Оливия растянула губы, повернула ручку и сделала шаг назад.

— Добрый день, Оливия, — сказал Саймон грудным, обольстительным голосом. — Ответ готов? — Из- под полуопущенных век он посмотрел на раскрасневшуюся женщину в черно-белом летнем платье.

У Оливии мурашки побежали по коже.

— Да, — ответила она, пытаясь справиться с голосом. — Как я рада видеть вас, Саймон. Я с удовольствием принимаю ваше предложение. — Тут у женщины дрогнули губы, и она не смогла сдержать улыбку.

— Так намного лучше, — кивнул Саймон. — Теперь переходим к пункту второму.

Не успела Оливия сказать, что второго пункта не требуется, как оказалась прижатой к его груди. Затем губы Себастьяна прильнули к ее рту, и Оливия забыла думать о сопротивлении. Вскоре она вообще забыла обо всем, кроме тепла его губ и сильного тела, которое так подходило к ее собственному. А когда