банку, снял с нее крышку и протянул Егору:

— Держи!

— Спасибо, брат.

В банке оказались маринованные кабачки. Егор вынул пару кусков и положил их в рот. Остальное отдал Торту. Белобрысый гигант все еще дрожал, но, скорее всего, не от холода. Было видно, что чувствует он себя скверно. Торт набил рот кабачками и проглотил их, почти не жуя.

— Как ты? — тихо спросил его Волчок.

— Еще живой, — глухим голосом отозвался тот. И добавил: — Восстанавливаюсь.

— Ты выглядишь лучше, чем час назад.

— Стабилизатор действует. И у нас есть еще тридцать ампул.

— Если мы решим что-то предпринять, мы должны будем сделать это до того, как ты вколешь себе последнюю дозу.

— Само собой. У тебя есть план действий?

В глазах Волчка отражались пляшущие языки огня.

— Мы найдем северную лабораторию Ребуса и разобьем спиралевидное зеркало вдребезги, — сказал он.

— Ты знаешь координаты лаборатории?

— Да.

Торт посмотрел на Егора красными от усталости, холода и боли глазами и уточнил:

— Как мы туда доберемся?

— Так же, как другие, — ответил Волчок. — Сперва на самолете, а потом арендуем вездеход.

— Ты знаешь, к кому обращаться?

— Когда-то я занимался экстремальными видами спорта. Гонял на лыжах по горным склонам[6], рассекал на снегоходах по тундре и даже прыгал с парашютом на Северный полюс. Так что — да, я знаю, к кому обращаться. Глотни!

Торт взял протянутую бутылку, отхлебнул из нее и закашлялся.

— Но… нам понадобятся деньги, — прохрипел он.

— Деньги есть, — сказал Волчок. — На моем банковском счету.

— И много?

— Много. Хватит на десяток кругосветных путешествий.

Торт сделал еще глоток, вытер рот ладонью, снова взглянул на Егора и сказал:

— Прости, что подвел тебя, брат. Там, в северном лесу. Эта гадина выскочила из кустов и вцепилась мне в горло. Я ничего не успел сделать.

— Да, я видел. Мне жаль, что я не смог тебя спасти. Эй, Крепыш, есть закурить?

Тощий бродяга кивнул, достал из кармана пачку «Примы», вытряхнул одну сигарету и протянул ее Волчку. Егор закурил. Некоторое время они молчали, глядя на пляшущие языки костра. Первым молчание прервал Торт:

— Ты видел пса Гарма? — тихо спросил гигант. — Он действительно существует?

— Существовал, — ответил Егор. — Я убил эту тварь.

Подул ветер, унося в сторону облачко сизого табачного дыма. Уцелевший обрывок сожженной газеты вылетел из костра и ткнулся Егору в ногу.

Волчок хотел стряхнуть клочок с ноги, но вдруг замер, а потом поднял его, положил на колено и осторожно расправил пальцами. На обрывке газеты он прочел:

«Президент Соединенных Штатов Америки социалист Джошуа Гор прилетел с официальным визитом в столицу Франко-Итальянской Республики. У трапа самолета прибывшего президента встречал бессменный лидер фашистской партии Франко-Итальянской Республики сеньор Сильвио Бер…»

Строчка обрывалась траурной каймой обугленной бумаги. Егор растерянно моргнул и пробормотал:

— Что за…

Торт повернул голову и вопросительно посмотрел на него.

— Ты чего, Егор?

— Взгляни-ка. — Волчок передал гиганту клочок газеты.

Торт взял клочок и пробежал по нему взглядом.

— Президент США прилетел с визитом в Италию, — прочел он. Поднял на Егора взгляд и спросил: — И что?

— Как зовут президента?

— Барак Обама.

— Ты уверен?

— Да.

Егор взял обрывок газеты и снова скользнул глазами по строчкам.

— Все верно, — растерянно проговорил он. — Барак Обама. И никакой Франко-Итальянской Республики.

К костру подошел толстяк Кузьма. Положил на колени Егору свитер и джинсы, а Торту — белую ветровку и спортивные штаны.

— Лучше ничего не нашлось, — сказал он извиняющимся голосом и поставил рядом с ящиком, на котором сидел Волчок, две пары кроссовок, одна из которых была сорок шестого размера.

— Спасибо, дружище! — Волчок пожал толстяку руку.

— Да не за что, — с улыбкой отозвался тот. — Вы помогли нам больше.

Кузьма хотел высвободить руку из железных пальцев Волчка, но тот удержал ее.

— Послушай, Кузьма… — Он пристально смотрел толстяку в глаза. — В последние дни не происходило ничего странного?

Бродяга нахмурился.

— О чем это ты?

— Может, ты видел что-нибудь такое, что привело тебя в замешательство? Что-нибудь такое, что можно было принять за галлюцинацию?

Кузьма вдруг занервничал под взглядом Егора.

— А почему ты спрашиваешь? — спросил он.

— Отвечай на вопрос. Я должен это знать.

Бродяга отвел глаза, пару секунд молчал, а потом сказал:

— Похоже, мы чем-то траванулись.

— Поясни.

Кузьма посмотрел на него хмурым взглядом и ответил:

— Мы все тут постоянно видим глюки.

— Глюки?

Толстяк кивнул:

— Ага. Город меняется. Вывески меняются, витрины меняются. Даже дорожные знаки меняются. Те дома, что были, исчезают, а на их месте появляются новые.

— Ты сам это видел?

— Да. Это длится несколько секунд, а потом все становится, как раньше.

Егор выпустил руку толстяка, взглянул на Торта и сказал:

— Плохо дело.

— О чем ты? — не понял тот.

— Я изменил прошлое, когда доставил в наше время ублюдка со свастикой под носом. Теперь мир меняется.

— Меняется? — Торт огляделся. На мгновение ему и впрямь показалось, будто реальность дрогнула и подернулась дымкой, и в этой дымке на месте пустыря возник дворик с детской площадкой. Длилось видение не дольше трех секунд, а затем мир вновь обрел привычный вид.

— Профессор Терехов говорил, что некоторые изменения происходят не сразу, — сказал Егор. — Если бросить в озеро камень, вокруг этого места разойдутся волны, но лишь спустя какое-то время они достигнут