могучие руки и ноги были пристегнуты ремнями к специальным железным поручням.

— Торт! — крикнул Егор, склонившись над ним. — Торт, очнись!

Гигант открыл глаза. Увидев перед собой Волчка, он улыбнулся и пробасил, неуклюже пришепетывая губами:

— Живой.

— Живой, — ответил Егор. — Как ты себя чувствуешь?

— Я… — По телу Торта пробежали волны судорог, кожа его завибрировала и побелела, но спустя несколько секунд она снова стала прежней.

Торт скривился от боли и прохрипел:

— Ты видел это?

— Да, — сказал Егор. — Я это видел.

— Со мной что-то происходит.

Егор огляделся, увидел на столике набор хирургических инструментов, взял скальпель и стал перерезать ремень, стягивающий правую руку Торта.

Белобрысый гигант скосил глаза на руку и пробасил:

— Ты сильно рискуешь.

— Я привык рисковать, — сказал Егор.

Освободив гиганту руки, Егор взялся за ремни, стягивающие ноги. Еще несколько секунд — и Торт был свободен.

— Ходить можешь? — спросил Волчок.

— Могу.

Торт опустил ноги на пол, оперся рукою Егору на плечо и встал. Покачнулся, однако удержался на ногах.

— Идем! — сказал Егор, но гигант удержал его за плечо и пробасил:

— Погоди. Пообещай мне кое-что.

— Что?

Торт посмотрел ему в глаза и произнес:

— Если я превращусь в чудовище… Ты знаешь, что делать, верно?

— Да, Торт, я знаю, что делать.

Торт облегченно перевел дух и сказал:

— Захвати ампулы. Они на тумбочке.

Егор взглянул на тумбочку и увидел стоявший на ней раскрытый металлический чемоданчик, из специальных пазов которого торчали головки ампул и шприцев.

— Мне кололи этот препарат, чтобы удержать распад, — пояснил Торт.

Волчок кивнул, захлопнул чемоданчик и сунул его под мышку.

Вдвоем они двинулись к выходу из бокса. Поначалу Торт с трудом передвигал ноги, но с каждым шагом чувствовал себя все увереннее. У двери он оттолкнул от себя Егора и сказал:

— Дальше я сам.

Из бокса он вышел первым. Егор услышал, как рявкнул пистолетный выстрел. Он поспешил Торту на помощь, но гигант уже справился сам — он ударил лысого охранника по руке и вышиб из нее пистолет, потом схватил охранника за горло, поднял его над полом и с силой швырнул об стену. Пролетев через всю лабораторию, охранник ударился головой об стену и рухнул на пол с расколотым черепом.

— Молот Тора! — тихо выругался белобрысый гигант, глядя на свой окровавленный живот.

— У тебя пуля в животе, — сказал Егор.

— Вижу, — пробасил Торт. — Я справлюсь.

Он задрал подол халата и уставился на свой бледный живот, в котором багровела маленькая дырочка — место входа пули.

Мышцы у него на животе запульсировали. Пуля выскользнула из кровоточащего отверстия и с глухим стуком упала на пол. Рана стала быстро затягиваться. Через несколько секунд она почти полностью затянулась коллоидной тканью, но вдруг снова разверзлась, и из нее снова начала сочиться кровь.

Торт хрипло вздохнул.

— Мне надо больше времени, — сказал он, обливаясь потом.

Егор посмотрел на часовую бомбу, стоявшую на столе, и покачал головой:

— У нас нет времени. Твоей раной мы займемся позже. Обхвати меня за плечи.

Торт оперся рукой на плечи Егора, и они зашагали к выходу из лаборатории.

Покинув лабораторию, они вышли на улицу, и промозглый ночной воздух заставил их поежиться от холода.

— Быстрее! — поторопил Егор.

Они заспешили к железным воротам. Едва Волчок и Торт миновали ворота, как за спинами у них прогрохотал взрыв. Куски измельченной взрывом штукатурки и пыли накрыли их, но Волчок и Торт не обернулись, лишь пригнули головы и ускорили шаг.

За воротами Егору на мгновение померещилось нечто странное. Соседний дом изменил форму и лишился окон, а стоявшая рядом с ними пятиэтажка вовсе исчезла. Егор тряхнул головой, прогоняя наваждение, — и дома вернули себе прежний облик.

На пустыре мало что изменилось с тех пор, как Егор и Торт были здесь в последний раз. Пылали костры, вокруг которых на деревянных ящиках сидели бродяги. Ржавые гаражи и помятая старенькая кабина грузовика придавали пустырю постапокалиптический вид.

При виде двух полуголых, дрожащих от холода парней глаза толстяка Кузьмы едва не вылезли из орбит.

— Волчок! Торт! — воскликнул он, вскакивая с ящика. — Что с вами?

— Рад видеть тебя живым и невредимым, Кузьма, — сказал ему Егор. — Помоги нам согреться, а потом расспрашивай.

— Конечно! Давайте сюда, к костру! А ну-ка, уступите места моим друзьям! — гаркнул он на своих товарищей.

Несколько бомжей поднялись с ящиков. Усадив Егора и Торта на ящики, Кузьма что-то негромко приказал бродягам — двое молодых бомжей растворились в темноте и почти тотчас же вернулись, неся в руках два шерстяных одеяла и пол-литровую бутылку водки.

Закутавшись в одеяло, Егор взял у Кузьмы бутылку и хлебнул из горлышка. Водка горячей волной пробежала по пищеводу, согревая продрогшие внутренности. Волчок передал бутылку молчаливому Торту, взглянул на Кузьму и спросил:

— Как дела? «Загонщики» больше не возвращались?

Толстяк покачал головой:

— Нет.

— А как Тамерланыч?

— Умер.

Егор нахмурился:

— Мне жаль.

— Мне тоже, — отозвался Кузьма.

Егор вынул бутылку из пальцев Торта и протянул ее Кузьме. Тот взял бутылку и сделал пару больших глотков. Крякнул и вернул бутылку Волчку. Тот сделал еще глоток и поморщился.

— Сможешь раздобыть нам одежду поприличнее? — поинтересовался он у толстого бродяги.

— Найду. Крепыш! — обратился он к тощему, сизоносому бродяге. — Я пойду за одеждой, а ты дай нашим друзьям чего-нибудь пожевать!

Кузьма встал с ящика, повернулся и побрел в темноту. Тощий Крепыш достал откуда-то стеклянную