Я вздрагиваю и даже чуть отстраняюсь от груди Стаса.

– Язычник?

– Вот именно. А настоящего его имени они не знают. Пацан этот, которого поймали, говорит, что все называют его только по прозвищу. И, конечно, не знает ни кто он, ни где живет. И сборища свои они проводят каждый раз в разных местах. Собираются где-нибудь и только тогда идут на место. По крайней мере, так он сказал.

– Видимо, он из новеньких, – рассуждаю я.

Стас кивает: «похоже на то».

– Язычник – не такая уж распространенная кличка, это тебе не Серый. Правда, Стас? Все-таки необычное прозвище, – продолжаю рассуждать я, – но возраст... Возраст точно не подходит.

– А может, он в армии отслужил до института? Да еще и поступил потом не сразу...

– Слушай, Стас, а ведь это можно проверить. Разницу в год можно и не заметить и забыть, а в пять лет – должно запомниться. – Я лезу в сумку за мобильным. – Давай Мишелю позвоню.

– Звони, – соглашается Стас, не отпуская меня тем не менее, – и заодно спроси, может, он и имя его помнит?

Я киваю, набирая номер.

– Мишель, привет!

– Здравствуйте, Ксения Андреевна. – Мишель, как всегда, рад меня слышать. – Где пропадаете? На работе все закрыто, дома вас нет...

– А ты что, домой мне звонил?

– Я – нет, я только на работу зашел, как обещал, а вот Марина Николаевна пыталась. Просила передать, что можете отдыхать пока. Работы почти нет. Кэтти справляется. А вы где?

– Отстань, Мишель, – смеюсь я, – какое тебе дело? Скажи лучше, помнишь, ты рассказывал нам про парня с литфака, которого Язычником называли?

– Помню, конечно, только вы, Ксения Андреевна, не увиливайте от ответа и разговор на другое не переводите. – Мишель, как всегда, в своем репертуаре. – Где гуляете?

– Мишель, отстань, у меня свидание.

– Деловое?

– Почти. Скажи-ка, пожалуйста, этот Язычник, он что, старше вас был?

– Да, он после армии уже пришел. Три года на флоте, потом еще сверхсрочную служил. Матерый такой, я ж говорю, девушки с ума сходили. А вы откуда знаете?

Я чувствую, как быстро заколотилось сердце и дыхание стало сбиваться.

– Я не знала, Мишель, просто показалось из твоего рассказа, что он немолоденький был. Скажи, дорогой, а как его зовут, ты случайно не помнишь? – я спрашиваю и замираю: только бы вспомнил, только бы вспомнил...

– Помню. Николай Воронин его зовут.

– Молодец, Мишель. Спасибо тебе.

– Не за что, – насмешливо тянет он, – приходите еще. А что он вас так заинтересовал?

– Мишель, прости, сейчас не могу тебе объяснять, это долго. Правда. Но потом все расскажу. Не обижайся, ладно?

– На вас – никогда, – искренне и без тени насмешки говорит Мишель.

Я поворачиваю голову к Стасу.

– Я все слышал, – говорит он, – у тебя сильный динамик.

Я вздрагиваю. Точно так же говорит мой муж. Мне становится не по себе. Стыдно. Сижу здесь, целуюсь... Я осторожно отодвигаюсь, делая вид, что роняю сумку, убирая в нее телефон. Когда выпрямляюсь, ловлю на себе сосредоточенный и даже немного жесткий взгляд Командира. Прищурив глаза, он не торопясь достает пачку сигарет, крутит ее в руках и снова убирает в карман.

– Что случилось, Стас? – мой вопрос вырывается непроизвольно, ну не может же быть, что он обиделся, если я немного отодвинулась? Нет, обидеться он может, но не настолько, чтобы так зло глядеть на меня. Да и взгляд у него был не обиженный, а сердитый.

– Стас... – я касаюсь его руки, потому что он сидит, уставившись в землю. – Стас, посмотри на меня.

Он поднимает голову:

– Что?

– Так продолжаться все равно не может, – начинаю я осторожно, с трудом подбирая слова, – у тебя семья, у меня семья, легкой интрижки у нас не получится, а значит – боль, обида, ложь...

– Ксанка, – Стас перебивает меня, – я уже сказал, что все понимаю. Ответь мне только на один вопрос. Только на один, но честно. Ответишь? – Он смотрит мне прямо в глаза, смотрит серьезно и в то же время как-то по-детски доверчиво.

– Да. Я отвечу честно, – обещаю я.

– Мишель – он...

– Друг, – я даже не даю задать ему дурацкий бессмысленный вопрос, – только друг. Можешь даже считать, что ты не задавал этого вопроса. Потому что мне обидно на него отвечать.

– Прости. – Стас просит прощения, но в интонации и во взгляде нет ни капли раскаяния – только какой- то телячий восторг. Мальчишка! Он снова обнимает меня, и его губы нежно ласкают мои волосы, касаются моего виска, щеки...

– Стас, я не могу... – Я хочу сказать, что это неправильно, но он снова перебивает меня:

– Завтра, Ксанка, завтра. Завтра я сотру твой номер из моего телефона, вернусь к обычной жизни, и все закончится.

– Ну уж нет, только вот завтра телефон мой не стирай – потому что завтра ты должен мне позвонить и отчитаться, что ты сказал Олегу Георгиевичу, как зовут Язычника.

Стас хохочет.

– Вместо того чтобы обидеться, как, дескать, все закончится? Разве ты не станешь стоять под окнами, и звонить, и молчать в трубку? Разве ты не будешь страдать и мучиться? Вместо всего этого ты...

– Погоди, я до этого еще не дошла, – смеюсь я немного смущенно: и откуда он знает всю эту женскую чушь? – Все будет потом. Но сначала нам нужно вывести Язычника на чистую воду, а то морочит голову детям со своим стулом ритуальным...

Я замолкаю на полуслове и даже не двигаюсь, почти не дышу, боясь спугнуть мелькнувшую догадку.

– Ксанка? – Стас, наклоняясь, заглядывает мне в лицо. – Что?

– Стул, – я поднимаю глаза и поворачиваюсь к Стасу. – Они скачут вокруг стула в детских масках.

– Кто-то из твоих знакомых там побывал. – Стас не спрашивает, он утверждает. Да, как же мы хорошо понимаем друг друга – просто чувствуем. – Кто?

– Максим и Сережа – землекопы с моего участка. Студенты...

Я рассказываю о том, как встретила ребят, стараясь, по возможности, во всех деталях вспомнить, что они говорили. К сожалению, тогда я не обратила должного внимания на их болтовню.

– Можно порасспросить их поподробнее, они каждый день во второй половине дня у тебя копают, – продолжаю я с воодушевлением, но тут же вздыхаю: – Только что это даст? Они всего один раз там были и вряд ли пойдут снова – Максиму сильно не понравилось...

– Ну, если мы Максима попросим, я думаю, он и еще раз сходит, – говорит Стас, – особенно если задание ему дать.

– Стас! – я с возмущением гляжу на него. – Это дети совсем, ты что, подставить их хочешь? Ты забыл, с кем мы имеем дело?

И вдруг меня осеняет:

– Надо мне туда пойти.

– Очень смешно, – Стас качает головой и целует меня в ухо. Я не сопротивляюсь, ведь решили уже – завтра...

– А что такого? – я прижимаюсь к его плечу. – Даже если мальчишки туда еще раз сходят, то что они узнают? Ну, молятся там, ну скачут вокруг стула – закон развлекаться не запрещает...