все равно придется, так хоть недаром.
А что есть истина? Отражение объективной действительности в сознании человека; того, что существует вне этого самого сознания.
В сознании человека… Что было в действительности, вне сознания Джо, показала камера номер четыре… А что было истиной для него?
Дежурство у меня теперь послезавтра в ночь; успею отоспаться. Я тихонько спустился вниз, приготовил лекарства. Поставил рядом с ними коробку оранжада. И уселся на диван. За окном шумел ветер.
«У Джо была мигрень, это точно. А Генри? Они ведь были в Грин-Бей вместе. Может, Генри тоже получил жука? На записи признаков болезни не видно. Но кто его знает, он ведь тоже был вояка, железный парень…»
Коварное насекомое дождалось, когда я начал клевать носом. Ждешь-ждешь нападения, а тебя все равно бьют неожиданно. Раскаленное сверло вонзилось в мозг. Зажав глаз рукой, я быстро проглотил лекарства. Три таблетки и две капсулы образовали гремучую смесь. Но пока все это растворится и дойдет до места…
Целая вечность боли. Боль была, есть и будет. Всегда. Ею заполнено все мизерное человеческое существо. Счастливчикам это неинтересно. Но я предупреждал: они могут не читать.
Черные мухи стали потихоньку уносить боль на своих прозрачных крыльях. Кто говорит, что мухи вредны? Счастливчики? Вредны как раз жуки, а мухи очень даже полезны.
…Мы спускаемся в кратер. Его поверхность похожа на обсидиан. Генри берет из тележки заряд и уходит ровно по диаметру. Джо расставляет ящички приборов, ставит сейсмодатчики, соединяет разъемы кабелей. Вытаскивает из тележки лазерный отражатель.
Потом выпрямляется и говорит:
– Готов.
Генри, невидимый отсюда, вторит ему:
– Готов.
И Пол Фирби произносит роковую фразу:
– Подрыв разрешаю.
Там, за гребнем кратера, Генри нажимает кнопку.
Джо чувствует слабый толчок в подошвы. Мы с ним видим: там, где был заряд, медленно вырастает серый цветок обломков и пыли.
А потом мы увидели, как из-за дальнего гребня, за которым прятался Генри, поднимается черная стена пыли. Она поднимается выше и выше, и, одновременно, движется вперед. Страх, дремавший в моей душе с детских лет, и разбуженный рукотворным землетрясением, мгновенно заполнил все мое существо. Цунами пыли, вызванное взрывом, достигло высоты шестого этажа и заслонило солнце. В его серо-черных клубах безжизненно кувыркался белый скафандр Генри. Пыль пересекла гребень и пошла по гладкой поверхности кратера. Джо стоял в оцепенении.
Я заорал:
– Что стоишь?! Беги!! – он, казалось, меня не слышал.
Тогда я схватил своими жвалами какой-то белый отросток.
Джо побежал. Он перевалил через гребень, скатился в мягкую пыль.
– А-а-а!
Пол что-то кричал, но мы не слушали. Джо бежал к кораблю:
– А-а-а-а!!
Я грыз и терзал мягкий белый отросток.
– А-а-а-а-а!!!
Джо ударился о лесенку. Обернулся. Мы увидели черную клубящуюся стену пылевого цунами. Кратер скрылся за ней. Тень, от нее, как черная смерть, стремительно приближалась.
В наушниках раздался голос Генри:
– Приятель, ты же не улетишь без меня?
– Генри мертв! – заорал я – Мертв! Я видел!!
Джо карабкается по лесенке и вваливается в тесный взлетный модуль. Я вижу, как он тычет пальцами в кнопки пульта.
– Быстрее!!!
В кабине становится темно. Толчок! Взлет? Или нас накрыло цунами? Сердце бешено колотится. Скорей к иллюминатору! Под ногами гудит. Поверхность Луны проваливается вниз. Мы с Джо видим, как черная лавина накрывает посадочную ступень…
Я отпускаю белый отросток. Двигатель, выработав топливо, замолкает.
Наступает блаженная тишина и невесомость.
Звезды. Здравствуйте, звезды! Мы вырвались из этого ада. Теперь все будет хорошо. Теперь…
Почему белые скалы опять приближаются? Мы что, на параболе!? Мы падаем? Нет!
– Не-е-е-е-ет!!!
Тьма и пустота. Урчит холодильник. Я отрываю руки от лица. Они дрожат. Бредовое видение потрясло меня. Мой мозг, истерзанный жуком и отравленный лекарствами, выдал свою версию событий. А, может…
Не могу ждать до утра. Включаю компьютер. Мне нужна биография Джо. Ищу. Нахожу. Читаю. Нет, все не так подробно, как бы мне хотелось. Осталась последняя надежда – фотогалерея. Медленно просматриваю фотографии. Их много. И вот…
Семья Эмерсонов на отдыхе. Мальчик Джо, с папой и мамой. Снимок сделан на морском пляже. Подпись: Суматра, декабрь 2004 года.
Я возвращаюсь на диван. Пью апельсиновый сок. В голове легкий звон и ясность. Я знаю причину гибели экспедиции.
Я ЗНАЮ, ПОЧЕМУ ТРИ ГОДА НАЗАД ПОГИБЛА ЛУННАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
Но никому не объяснишь. Потому что они все счастливчики, не знающие мигрени. Меня поднимут на смех, ведь доказать ничего нельзя. Истина есть то, что можно проверить. А как проверить, была ли мигрень у Джо? Никак. И то, что у него был страх цунами.
Только один человек может мне поверить. Тот, кто был жуком у Генри, если Генри тоже…
Русский картографический спутник, запущенный через год после событий, показал: толщина пыли в кратере «Пришелец» и его окрестностях такая же, как и на всей Луне – от трех до пяти дюймов. А около посадочной ступени есть странный камень, похожий на лежащего человека. И на нем пыль такая же, как везде.
Газеты, фантасты и околонаучные журнальчики получили свои дивиденды.
Жук уполз в свою нору. Я вздохнул свободно. Теперь – целый год без забот. Нет, вы не представляете себе, какое это счастье – год без мигрени! Ночные кошмары скоро забылись. Я купил новый, бесшумный холодильник. А старый выбросил. Поменял водопроводные трубы. Взял двухнедельный отпуск. Мы с Тиной отдохнули на побережье. И я ни чуточки не боялся волн.
А когда приехали, позвонил старина Вэн:
– Привет, Барни!
– Привет, Вэн! Как дела?
– Расскажи-ка мне, дружище Барни, что произошло в «Пришельце»…
– Ты о чем это, Вэн?
– Ты знаешь, каково это – умереть от удушья?
– Да что ты такое…
– Расскажи, как ты бросил меня подыхать… говнюк!
