Черяга со стоном перевернулся в грязном снегу, помотал головой и сел.

— Это бандиты! Долголаптевские! Вот этот — бригадир их, Камаз! — орал, не переставая, Брелер.

— Это, может, и долголаптевский, — философски рассудил вслух сержант Аксенов, — а вот этого я видел по ящику, его там начальником службы безопасности называли.

— Слушайте, сержант, — сказал Черяга, — эти двое украли у комбината пакет, акций. На них выписано два ордера: и городской, и областной. Час назад.

— Разрешение на ствол где? — оборвал Черягу Аксенов.

— Нету разрешения, — спокойно сказал Черяга, — вы что думаете, я поеду арестовывать людей, которые сперли миллиард долларов, а с собой возьму рогатку?

— Сколько сперли? — обалдел сержант.

— Если исходить из биржевых котировок, — объяснил Черяга, — стоимость АМК будет около миллиарда долларов. А эти двое сперли контрольный пакет.

— Вранье, — сказал Брелер, — он действительно Черяга. Он уволен. Вчера. За покушение на директора. Он своего шефа заказал, понятно? Я — глава службы безопасности. А этот с долголаптевскими снюхался…

Сержант Аксенов растерянно переводил глаза с одного удостоверения начальника службы безопасности АМК на другое. Удостоверение Брелера действительно было помечено вчерашним днем. Здоровенный парнюга с гайкой на пальце и цепурой на шее точно был бандюком — уж на этих у Аксенова глаз был наметанный.

И вообще Аксенов мог гордиться своими ребятами. Если бы у какого другого наряда «БМВ» сдернула из-под самого носа, так пассажиров бы точно забили до полусмерти. А эти стоят нетраханные и еще выступают.

— Все, — сказал Аксенов, — вы задержаны. Пусть утром кто надо разбирается…

Рядом уже тормозила «скорая помощь». Неклясова, по-прежнему без сознания, повезли в 20-ю горбольницу, в которую менты любят привозить задержанных в перестрелке бандитов.

Черяга просидел в отделении сравнительно долго — до двенадцати дня. Причиной тому был, естественно, злополучный ТТ. Поэтому, когда к полудню Дениса повели разбираться, Черяга в присутствии заводского адвоката показал, что ствол был им отнят у генерального директора «АМК-инвеста» Дмитрия Неклясова в момент задержания, а уж откуда его взял Неклясов, Черяга ведать не ведает.

— Стало быть, вы отправились брать человека, который, как вы утверждаете, обокрал комбинат на миллиард долларов, без оружия? — саркастически спросил следователь.

— Ага.

— Жаль, что мы не можем проверить эту информацию, — усмехнулся следователь.

— В каком смысле? — изумился Черяга. — Вы хотите сказать, что Неклясов — без сознания? Или… умер?! Этого быть не может, удар был слабый…

— Нет, со здоровьем у него все в порядке, — усмехнулся следователь, — пришел в себя через пять минут, как попал в больницу.

— А что такое?

— Его увезли из больницы. Предъявили ордер вроде бы и увезли.

— Кто?!

— Вы утверждаете, что Дмитрий Неклясов обманным путем перевел на счета учрежденных им фирм 75 процентов акций Ахтарского металлургического комбината?

Денис кивнул. Он ничего не говорил следователю о банке «Ивеко». Ну украл и украл. Может, сам украл. Может, наперсточники помогли.

— Вероятно, — сказал следователь, — у Неклясова были сообщники. Они-то и увезли. Ваш СОБР приехал на десять минут позднее, чем следовало.

Следак помолчал и добавил:

— Знаете, Денис Федорович, если все, что вы сказали, правда, мне даже сидеть с вами в одной комнате страшно, не то что задерживать вас… Я так понимаю, что не Неклясов увел у вас акции, а кто — даже задумываться не хочу. В общем, свободны вы.

«Как, просто так? Не за деньги?» — изумился про себя Черяга. Но улыбающийся адвокат уже вел его к выходу.

Камаз с Перчиком и Брелер остались в камере. Брелер — потому что на его арест был выписан ордер, и бывший московский шеф безопасности подлежал передаче в руки областной ментовки. Бандиты — натурально, за стволы.

Адвокату Черяга крепко-накрепко велел, чтобы Камаза вечером выпустили. Позиции долголаптевских в тюрьмах были исконно сильны, и мятежного бригадира очень легко могли найти повесившимся или перерезавшим себе вены.

В палате Извольского Денис застал настоящее производственное совещание. С утренним задержанным рейсом в Москву прилетели почти все: замы Извольского по финансам и по экономике, начальник промышленной полиции Володя Калягин и сам мэр Ахтарска с парой заместителей. К этим присовокупился зам губернатора, не Заславский, а другой, некто Трепко, пребывавший в Москве по губернским делам. Сбоку, у подушки Извольского, сидела Ирина — бледная, осунувшаяся, и в каких-то потертых джинсах, которые просто по чину не полагалось носить любовнице Извольского.

На подоконнике восседал генеральный директор Конгарского вертолетного завода товарищ Сенчяков собственной персоной. Собственно, Сенчяков-то и говорил, и прервать его не было никакой возможности.