Дождь пошел на спад. Клиф посмотрел на небо.

— Солнце уже высоко, — заметил он.

— О, нет! — сказал Асфальт. — Как долго вы спали?

— Пока не проснулись, — ответил Клиф.

— Уже почти полдень. Куда я дел лошадей? Кто-нибудь видел телегу? Поднимите его!

Несколькими минутами позже они уже выезжали на дорогу.

— И знаете что? — сказал Клиф. — Вчера мы удрали так быстро, что я не думаю, что она сможет нас догнать.

— Как ее звали-то? — спросил Глод.

— Не знаю, — сказал тролль.

— О, так это истинная любовь, разве нет? — спросил Глод.

— У тебя что, в душе совсем нет романса? — сказал Клиф.

— Взгляды, скрестившиеся в переполненном зале, — уточнил Глод. — Ну, не так чтобы…

Они сидели по сторонам Бадди, который смотрел только вперед.

— Заткнитесь, — сказал он, и в голосе его не слышалось ни малейшего намека на юмор.

— Мы же просто шутим, — сказал Глод.

— Не сметь!

Асфальт сосредоточился на дороге, напуганный утечкой дружелюбия.

— Я думаю, мечтаете поскорее попасть на Фестиваль, а? — спросил он чуть погодя.

Никто ему не ответил.

— Я думаю, там будет прорва народу, — сказал он.

Тишину нарушали только цокот копыт и скрип телеги. Они углубились в холмы и дорога запетляла по распадку. Здесь даже речек не было, кроме как в сезон дождей. Это было мрачное место. И Асфальт чувствовал, что оно становится еще мрачнее.

— Я думаю, получите кучу удовольствия, — заметил он в конце концов.

— Асфальт, — сказал Глод.

— Да, мистер Глод?

— Следи за дорогой, чтоб тебя.

Аркканцлер прохаживаясь туда-сюда, полировал свой посох. Это был замечательный посох — шести футов длиной и довольно волшебный. Он не так чтобы часто использовался в магических целях. По наблюдениям аркканцлера, если что-то нельзя уничтожить парой ударов шестифутовой дубовой палкой, оно окажется точно так же невосприимчивым и к магии.

— Не кажется ли вам, что мы должны взять с собой старших волшебников, сэр? — спросил Прудер, пытаясь выглядеть бодро.

— Боюсь, что если собрать их вместе в их нынешнем состоянии, то это приведет нас к… — Ридкулли попытался найти подходящее определение. —…ни к чему хорошему не приведет. Я настоял, чтобы они остались в Университете.

— А как насчет Дронго и остальных? — с надеждой спросил Прудер.

— Окажутся ли они на что-то годны в случае магического разрыва чудовищных масштабов? — спросил в ответ Ридкулли. — Помню старого доброго мистера Хонга. Вот он раскладывает по тарелкам порции трески с нежным горошком, а в следующую секунду…

— Бдыщщ? — предположил Прудер?

— Бдыщщ? — переспросил Ридкулли. — Не сказал бы. Больше похоже на «Аиииивизззг-хрящ-хрящ- хрящ-хрясть!» — и ливень из жареной рыбы. Большой Псих Адриан выдержит дождь из чипсов?

— Хм. Вероятно, нет, аркканцлер.

— Вот именно. Люди только орут и суетятся. Все это ни к чему. Карман, полный подходящих чар и хорошо заряженный посох в девяти случаях из десяти избавят тебя от всяких проблем.

— В девяти случаях из десяти?

— Именно.

— А сколько раз вам приходилось всем этим пользоваться, сэр?

— Ну— мистер Хонг — раз… потом это дело с Тварью из казначеева гардероба… тот дракон, если помнишь… — губы Ридкулли беззвучно шевелились, пока он загибал пальцы. — Девять раз, вот сколько.

— И это срабатывало каждый раз, сэр?

— Как часы! Так что нечего волноваться. А ну-ка дорогу! Волшебники идут!

Городские ворота были настежь. Когда телега миновала их, Глод наклонился вперед.

— Мы не сразу поедем в Парк, — сказал он.

— Но мы же опаздываем, — сказал Асфальт.

— Это не займет много времени. Сначала отвези нас на улицу Искусных Ремесленников.

— Но это же на той стороне реки!

— Это очень важно. Нам надо кое-что там захватить.

Люди заполнили улицы. В этом не было ничего необычного, за исключением того, что все они двигались в одном направлении.

— А ты ложись-ка на дно телеги, — сказал Глод Бадди. — Нельзя допускать, чтобы молоденькие девушки обдирали с тебя одежду, слышишь, Бадди?..

Он оглянулся. Бадди опять спал.

— Если говорить обо мне… — начал Клиф.

— То у тебя только набедренная повязка, — договорил Глод.

— Ну, они бы могли сорвать ее, почему нет?

Телега пробиралась по улицам и наконец достигла улицы Искусных Ремесленников.

Это была улица маленьких лавочек. Здесь вы могли починить, изготовить, восстановить, скопировать и выковать все, что угодно. Горны полыхали за каждой дверью, плавильные печи дымили в каждом заднем дворе. Изготовители замысловатых яиц с часами внутри работали бок о бок с оружейниками. Столяры трудились по соседству с искусниками, которые вырезали из черного дерева столь тонкие фигурки, что в качестве пил им приходилось использовать оправленные в бронзу ножки кузнечиков. По крайней мере один из каждых четверых ремесленников изготавливал инструменты, которыми работали остальные трое. Лавки не просто упирались друг в друга — они частично пересекались, так что если плотник получал заказ на большущий стол, он прибегал к помощи доброжелательных соседей, чтобы получить необходимое для работы пространство, и пока он трудился над одним концом стола, другой его конец использовался в качестве верстака двумя ювелирами и гончаром. Здесь были лавки, где утром с вас могли снять мерку, а к вечеру вы уже получали полностью готовый кольчужный костюм и пару кольчужных штанов в придачу.

Телега остановилась у маленькой лавочки, Глод спрыгнул на землю и прошел внутрь. До Асфальта донеслись обрывки разговора:

— Сделал?

— А, это вы, мистер. Как снег на голову.

— Будет это играть? Я ведь говорил, что ты должен провести две недели в уединенной пещере под водопадом, прежде чем браться за это дело.

— Мистер, за такие деньги я постоял под дождем с куском замши на голове. И не говорите мне, что этого недостаточно для фолк-музыки.

Раздался приятный звук, который на секунду повис в воздухе, прежде чем исчезнуть в плотном перезвоне улицы.

— Мы договаривались на двадцать долларов, так?

— Это ты договаривался на двадцать, а я — на двадцать пять.

— Тогда погоди минутку.

Глод вышел наружу и кивнул Клифу.

— Все правильно, — сказал он. — Сплюнь.

Клиф заворчал, но нащупал что-то у себя во рту.

Они услышали, как искусный ремесленник сказал:

— Что это за дерьмо?