женщина доведет задуманное до конца. По Куперу Андерсону давно плачет тюрьма. Он заслуживает места за решеткой как никто другой. Разве что Джей Ти Партридж может с ним тягаться…
Норман Торнхилл пристально смотрел на Дэлтона поверх толстого стакана:
– Значит, ты рассчитываешь в самое ближайшее время разжиться этой суммой?
– Совершенно верно. – Дэлтон встал, теряя терпение.
Он приехал в банк полчаса назад. Все это время ему пришлось выслушивать занудливые увещевания Торнхилла. Дэлтон спрятал улыбку: ведь он еще не сообщил ему самую убийственную весть.
Глядя прямо в глаза Hopманy, он сказал:
– А тем временем мне придется взять еще одну ссуду.
Норман дернулся, как от удара.
– Нет, это невозможно, – выдохнул он.
Прежде чем продолжать, Дэлтон заставил себя сосчитать до десяти. Сейчас нельзя было терять самообладание, как ни омерзительно унижаться. Он когда-то поклялся, что после смерти отца никогда и ни к кому не придет с протянутой рукой. По иронии судьбы сейчас он оказался именно в таком положении, причем по милости отца.
Дэлтон выругался.
Норман прочистил горло:
– Не вполне понимаю, что происходит, Дэлтон. Ведь состояние Паркера должно достаться тебе? Или я витаю в облаках?
– Вы получите свои деньги, Норм, – все сполна.
– Когда?
– Когда будут улажены формальности. Признаюсь, возникли кое-какие сложности…
– Что еще такое? – встревожился Норман.
– Вас это не касается, – с металлом в голосе отрезал Дэлтон.
Норман вспыхнул:
– Заруби себе на носу, мальчик мой: ты еще зелен так со мной разговаривать. Я ссужаю тебя деньгами только ради давней дружбы с твоим покойным отцом.
– Не кривите душой, Норм. Состояние моего отца намного превышает эти займы, к тому же банк дает ссуды далеко не безвозмездно.
– Хочешь, чтобы я тебе сказал открытым текстом? Ну так слушай: я чувствую, что дело нечисто, и не собираюсь тебе потакать.
Дэлтон недобро усмехнулся:
– Вы просто разволновались. Надо попринимать успокоительное. Хорошо помогает.
– Ишь ты, язвить вздумал, – побагровел Норман. – Хвост-то накрутили тебе, а не мне. Еще неизвестно, кто из нас разволновался.
– Дадите ссуду или нет? – напрямик спросил Дэлтон с плохо скрываемой яростью.
– Ну что с тобой делать? Ладно, только учти: мое терпение небезгранично.
– Мое тоже.
Казалось бы, можно было ликовать: ссуда получена, казино вот-вот откроется. Но Дэлтон чувствовал себя отвратительно – как после затяжного запоя. Его выбило из колеи не только безденежье и препирательство с банкиром. Он не мог выбросить из головы Лию.
Глядя на бегущую дорогу, он видел только лицо Лии, оказавшееся сверху. Испепеляющая страсть не позволяла ему взвесить все возможные последствия этого романа.
Тогда, сжимая ее груди, которые он только что покрыл поцелуями, Дэлтон хотел верить, что это чувство между ним и Лией сохранится навсегда.
Но рассудок нашептывал ему, что это не так. Когда Лия узнает, кто он такой и каковы его намерения, она плюнет ему в лицо и выставит за дверь. Поэтому лучше не давать волю своим чувствам и придерживаться намеченного плана.
Через четверть часа Дэлтон уже входил в офис. Лия стояла перед картотекой. Заслышав его шаги, она обернулась и встретилась с ним взглядом.
– Доброе утро, – с трудом выговорил он.
– Привет.
Можно было подумать, что она уже забыла и о варварском погроме, и о безумной ночи любви. Она выглядела свежей и прекрасной. Джинсы и нежно-желтая тенниска плотно облегали ее восхитительную фигуру. Дэлтон едва не бросился к ней.
Словно читая его мысли, Лия тихо сказала:
– Не надо.
Дэлтон против своей воли смотрел на ее грудь. Постепенно он осознал, что предшествующие события не прошли для Лии бесследно: на висках проступили тонкие жилки, кожа стала бледной, как пергамент, зеленые глаза подернулись печальной дымкой. Но Дэлтон не мог заставить себя произнести те слова, которых она ожидала. Он никогда еще не связывал себя обязательствами.
