– В нашем собственном хлеву. Но как мы там будем жить, один Бог знает. Сможешь ли меня простить, смогу ли я простить тебя?..

– Не сейчас, но вскоре…

– Не сейчас, но вскоре. Эти слова, как видно, – наш девиз. Освобождают нас от необходимости думать.

– И ты будешь меня часто навещать. Не хочу никуда уходить, ты же знаешь.

– Да, буду тебя навещать. И ты не переедешь к Тисборнам, обещай, Дори, никуда не переедешь.

– Нет, и не бойся, что Мэвис и он…

– Я должен тебя отсюда забрать. Должен найти работу, должен начать что-то делать.

– Да, Остин, да. Тебе лучше уйти.

– Хорошо. Но нам сегодня… не так плохо, скажи?

– Да, любимый, не так плохо.

Норман Монкли смотрел на свою жену. У него конвульсивно подрагивали губы и нижняя челюсть. Он как будто старался что-то сказать, а может, улыбнуться. Он держал жену за руку. Миссис Монкли всхлипывала.

– Не надо плакать, ему лучше, – утешала медсестра.

– В самом деле? – вместе спросили Остин и Мэтью, стоявшие тут же у окна.

– Конечно, – заверила медсестра.

Норман был в сознании и как будто узнавал жену. Но речь к нему еще не вернулась.

– Вы так добры, так добры, – обратилась миссис Монкли к Остину и Мэтью. – Норман выздоровеет и будет вам очень благодарен.

– Ну, нам пора идти, – сказал Мэтью. – Сегодня днем еще заглянет мисс Аргайл, а я приду завтра.

– Благодарю вас, что принесли цветы и роман бедного Нормана.

– Нам это не составляло труда.

– Пусть Бог вас благословит.

– Аминь, – сказал Остин.

Они вышли из палаты. Их проводил изумленный взгляд Нормана.

Они вышли на солнцепек, и Остин спросил:

– Что сказал хирург?

– Полное выздоровление невозможно.

Остин промолчал.

– Собственно, зачем ты его ударил?

– Мне не понравился его роман. Свинство, скажу тебе, свинство. Ну естественно, я не собирался его убивать. Так, ударил слегка.

– Ты, кажется, вчера виделся с Дориной? – чуть помедлив, спросил Мэтью.

– Да.

– Может, прежде следовало подумать?

– О чем ты, не понимаю…

– Ты сам знаешь.

– Это просто дерзость! Она моя жена. И это наше дело, оно никого не касается.

– Ошибаешься, – возразил было Мэтью и тут же добавил: – Извини. Я знаю, что мое поведение тебя раздражает.

– Вот именно. Вспоминай об этом всякий раз, когда тебе начинает казаться, что ты выше других.

– Я не чувствую себя выше.

– Не прикидывайся.

– Ну хорошо, пусть так. Но это происходит помимо моей воли. Обыкновенная химическая реакция. Как у тебя.

– Точно. Именно как у меня, но я чувствую себя совершенным нулем. Наверное, ты прав. Смотри, твоя девушка тебя ждет.

– Не хочешь с ней поговорить? Мы можем тебя подвезти. Поедем куда-нибудь, выпьем.

– Спасибо. Я поеду автобусом.

– Остин, не прячься от людей, от этого тебе будет только хуже. Ты идешь вечером к Одморам?

– Не смеши. О, чуть не забыл!

– О чем?

– Поблагодарить тебя за помощь.

– Пустяки. Пока.

– До встречи.

Когда Мэтью подошел, Мэвис спросила:

– Как Норман?

– В сознании, но речь еще не вернулась. Хирург говорит, что вряд ли поправится полностью.

– И память тоже не вернется?

– Наверное.

Они сели в машину.

– Бедняга Норман. Бедняга Остин. Он не захотел со мной встретиться?

– Нет. Значит, Дорина ничего не рассказала о вчерашнем?

– Нет.

– И не видно, что собирается выехать?

– Не видно. Но у меня есть надежда, что она все же переедет к Тисборнам. Мы должны быть более настойчивыми. Ей от этого только польза будет. Не только нам, но и ей.

– Я с тобой согласен. Меня утомила жизнь в автомобиле. Мэвис, любимая!

– А Остин ничего о вчерашнем не говорил?

– Нет. Такие вопросы его выводят из равновесия.

– Самое смешное, что Остин в самом деле тебя любит. Это единственная большая любовь его жизни.

– Нонсенс, моя дорогая. Куда сейчас поедем?

– Поедем на Онзлоу-сквер, посидим на стоянке, под тем прелестным счетчиком времени.

– Неужели это Мэвис Аргайл? Сколько уж лет ее не видели в обществе!

– Поседела, но взгляд все такой же одухотворенный.

– А правду говорят, что она и Мэтью…

– Тс-с. Здравствуй, Мэтью. Говорят, ты собираешься передать свой фарфор Фицвильяму? Ашмоуланы в негодовании.

– Альма-матер, ты же знаешь.

– Себастьян получил должность в Английском банке.

– Смотри, у Грейс Тисборн в волосах живые орхидеи.

– Денег больше, чем вкуса.

– Приветствую, Оливер, как там старинные фолиантики? Торговлишка движется?

– А вон та орясина, это, случайно, не Ральф Одмор?

– Магазинчик Молли Арбатнот приносит в неделю сто фунтов убытка.

– У Одморов сегодня все, кому не лень.

– Кажется, даже Остин Гибсон Грей явится.

– Его еще не хватало.

– Привет, Карен, ты так и не ответила на мое письмо.

– Себастьян, дорогой, я ужасно занята.

– Грейс и Людвиг приобрели недвижимость в Котсуолде.

– О, мистер Инстон, как мило, что вы пришли!

– Ричард, ты знаком с мистером Инстоном?

– А правду говорят, что Мэтью и…

– Ш-ш. Приветствую, Мэвис, обворожительное платье. Говорят, ты продаешь Вальморан?

– Еще не решила.