связь:

– Отключи поле.

– Ты с ума сошел, – прошептал губернатор, – там… вся мощь империи. Вас разорвут.

Эйрик потянулся и взял со стола пробирку с лейстостомией.

– Отключи поле, – повторил Эйрик, – или мы узнаем код сами.

– Ты не посмеешь меня убить, – вдруг сказал губернатор, – я – племянник первого министра. Я – ближайший друг принца Севира. За тобой будут гоняться по всей Галактике. За тебя… за тебя дадут полмиллиарда…

Ван Эрлик хотел было сказать, что за его голову уже дают триста миллионов, и что вряд ли эту сумму увеличит тот самый первый министр, который потребовал со своего племянника двести миллионов за пост губернатора, но подумал, что неразумно обращать внимание пленника на это обстоятельство.

– И потом, это недоразумение. Я не приказывал убивать этих петухов. Они сами полезли драться.

Лицо ван Эрлика сделалось совершенно белым, и он молча сунул в руку губернатора пульт, соединенный стационарным световодом с центральным процессором.

– Код, – сказал ван Эрлик.

Когда над усадьбой стал стремительно снижаться красно-желтый челнок с надписью «Служба новостей», Радость_Тьмы был еще жив.

Как часто бывает в этих глупых войнах, когда противники дерутся не когтями и клювом, а бог знает какой гадостью, его швырнуло о стену ударной волной от взрыва парящего танка. Он потерял сознание, и сверху его засыпало мусором.

Глупая смерть, и еще более глупая жизнь, – Радость_Тьмы понимал, что не сделал в этой битве ничего подобного Белоперому_скользящему_в_ночном_безмолвии.

И в песнях, которые будут петь об этой битве, его имя всегда будет во второй строке. А_рета отпразднует посмертную свадьбу с Белоперым, а Радости_тьмы останется только отгрызть от позора клюв.

Поэтому, когда челнок опустился на площадку перед главным входом, Радость_Тьмы шевельнул перебитыми крыльями и выполз из-под сора. Он надеялся, что челнок принадлежит Службе Опеки, и что разъяренные десантники всадят в него луч, прежде, чем кто-нибудь успеет узнать, что в поединке на количество трупов Белоперый_скользящий_в_ночном_безмолвии выиграл у Радости_тьмы.

Но в эту секунду плотный серый шар, скрывавший виллу губернатора, с негромким хлопком исчез, и между мраморных колонн Радость_Тьмы увидел детеныша Чеслава и ван Эрлика в силовой броне. За холку ван Эрлик тащил губернатора. За ними бежал еще один детеныш, совсем маленький, а за Денесом, колыхаясь в обрывках тумана, плыло что-то серо-зеленое.

Из вздутой гузки челнока на землю опустилась аппарель.

Чеслав бросился к распростертому на земле барру.

– Он жив! – закричал Чеслав.

– Оставь меня, – сказал барр.

Но Чеслав, разумеется, не оставил барра, а схватил его под крылья и потащил. Откуда-то издалека раздались крики, но кто это кричал, десантники или толпа, понять было трудно.

Ван Эрлик, в броне, взбежал по аппарели, волоча за собой губернатора, а из челнока выскочил человек в легкой броне и с веерником в руках.

– Быстрее, – заорал он, – быстрее, ща всех накроют!

Потом он оттолкнул Чеслава, всучил ему бластер, и, поднатужившись, потащил барра за ноги к аппарели.

– Взлетаем! – орал он.

Кровь из барра хлестала ручьем, зелено-черный Дом Келен крутился в воздухе, навивая на себя остатки из собственных облаков, Эйрик, в кресле стрелка, шарил пальцами по сенсорной панели, готовый разнести внизу все, что шевелится.

Губернатор, пристегнутый к переборке, пищал в три ручья.

Они поднялись на двадцать тысяч метров за сорок секунд. Небо стало фиолетовым, а потом черным, а потом в полуденном небе стали видны звезды.

Когда челнок вышел на орбиту, молодой пилот дома Санаи встал из кресла и прошел туда, где его товарищ вместе с Чеславом хлопотали над раненым барром. Радость_Тьмы, несмотря на перегрузку, был еще жив.

– Мы могли бы состыковаться с кем-то, – вполголоса сказал пилот, – но его будут искать. Очень сильно искать. Если будут знать, что он на Ярмарке, возьмут его род.

– Мы заберем его с собой, – ответил ван Эрлик.

– Прекрасный взлет, – сказал Чеслав.

Пилот зарделся. Он был еще очень молод, ненамного старше Чеслава, и ему было так же важно отличиться в глазах Семьи, как безусому курсанту Школы Опеки – в глазах Службы.

Пилот проверил датчики на легкой броне, позволяющей выдерживать вакуум, и тщательно закрепил шлем. Чеслав помог ему пристегнуть плазменный движок с приваренным вручную кислородным баллоном.

Пилот шагнул в шлюз, помахав на прощание рукой. Чеслав видел на экране, как он уцепился за борт челнока, пользуясь поверхностным гравиполем, а потом слегка спружинил, оттолкнулся и поплыл рядом с кораблем.

Второй пилот последовал его примеру.

Эйрик ван Эрлик повернулся к губернатору Шаннери.

– Теперь ты, – велел он.

Губернатор в ужасе трясся.

– В чем дело? – сказал Эйрик ван Эрлик, – это любимый спорт малолеток. Я в детстве чаще только в футбол играл.

По виду губернатора Шана Шаннери никак нельзя было сказать, что затяжной прыжок из-за черты атмосферы является его любимым видом спорта. Похоже, в детстве он предпочитал шахматы.

– Видишь, они ждут тебя, – продолжал ван Эрлик, – они возьмут тебя под руки и потащат вниз, а в атмосфере движок включится сам. Давай, или отправишься вниз без скафандра.

Трясущийся губернатор лез в скафандр, как слизень в желтую раковину. Эйрик сам закрепил ему шлем и навесил на спину ранец. Кислородные баллоны в скафандре были на груди.

– Пошел, – сказал Эйрик. – Здесь невысоко. Видишь, даже воздух попадается. Без коррекции орбиты мы свалимся через три часа.

Чеслав Трастамара и Эйрик ван Эрлик молча следили за экраном, где два стройных силуэта в серых бронекостюмах подхватили желтый баллон скафандра, и, описав широкую дугу, направились к бело- наджачному шару внизу.

Оба парня явно были отличыми космодайверами. Несмотря на грузную ношу посередине, они управлялись с движками, как рыбы – с хвостом, и вскоре две слепящие точки разошлись по плавной дуге, опускаясь все ниже к стратосфере.

– Что же этот идиот не включает движок, – сказал Чеслав, – он же сгорит!

– Извини, – откликнулся ван Эрлик, – я забыл заправить ранец горючим.

Черная струна Кольца остались внизу и слева. Планета уходила все дальше, а звезды не становились ближе.

Яхта губернатора Лены была двухкомпонентной; катер сел на планету, а гиперотсек оттащили буксиром и пристыковали к одному из небольших спутников-модулей, вращавшихся вокруг Ярмарки на разрешенных орбитах. Пространство Ярмарки кишело кораблями, как лужа – головастиками, дешевые орбиты располагались неудобно, пять дней назад ван Эрлик предпочел не обращать на себя лишнего внимания, и гиперотсек загнали куда макар телят не гонял, на какую-то орбиту для лихтеров, скорее напоминающую гиперболу, чем эллипс.

Они летели, выключив двигатели, как и полагается неторопливо перемещающемуся в пространстве