— Что происходит? Что вы знаете обо всем этом, и какова ваша роль во всем этом?

Она рассмеялась, и я вдруг поймал себя на том, что в первый раз слышу, как она смеется. И не холодным издевательским смехом, какой можно было ожидать от любовницы Каина.

— Я хочу отплыть, пока не начался прилив, — сказала она, — а вы, наверное, захотите услышать рассказ, на который уйдет вся ночь. Что же мы выберем, Мерлин? Безопасность или утоление любопытства?

— Я хотел бы и того, и другого, но приму и по очереди.

— Идет, — согласилась она, а затем обратилась к спутнику поменьше ростом, которого я стукнул. — Ярл, отправляйся домой. Утром скажи отцу, что я решила вернуться в Лесной дом. Скажи ему, что ночь была хороша, и я решила покататься на шлюпке и поэтому подняла парус. Не упоминай про Мерлина.

Слуга прикоснулся к шляпе.

— Хорошо, сударыня…

Он повернулся и отправился обратно тем же путем, каким м пришли.

— Идем, — предложила затем она, и вместе с рослым парнем, которого, как я позже узнал, звали Дрю, повела меня по пирсу туда, где находилась причаленная шлюпка.

— Вы ходили под парусом? — спросила он меня.

— Бывало, ответил я.

— Хорошо. Вы сможете оказать нам помощь.

Я исполнил просьбу. Пока разворачивал парус, мы разговаривали исключительно по делу, потом подняли его и отдали концы. Дрю сидел на руле, а мы управляли парусом. Позже мы стали это делать поочередно. Ветер дул стабильно. Мы заскользили по водной глади, обогнули волнолом и без всяких затруднений вышли в море. После того, как мы сняли плащи, оказалось, что на ней надеты темные брюки и плотная рубашка. Очень практичная одежда, словно она заранее планировала нечто подобное. На скинутом ею поясе оказался настоящий, стандартной длины меч, а не какой-нибудь там кинжал, украшенный самоцветами. И, понаблюдав за ней некоторое время, я получил впечатление, что она могла владеть им весьма неплохо. И она кого-то напоминала мне, но кого именно, я не мог точно припомнить. Ассоциации вызывали скорее привычные жесты и звуки голоса, чем внешность. Не то, чтобы это имело особое значение. Необходимо было подумать о более важных делах после того, как мы выровняли ход шлюпки, и у меня нашлось несколько мгновений взглянуть вдаль на темный горизонт и быстренько просчитать кое-что еще раз.

Я был знаком с общими фактами ее биографии и не раз встречался с ней на светских раутах. Я знал, что ей известно, что я — сын Корвина, родился и вырос при Дворах Хаоса, наполовину принадлежу к тому роду, который в древности был тесно связан с королевским родом самого Амбера. При нашем разговоре стало очевидно, что ей известно, что я прожил несколько лет в Отражениях, ассимилировался и получил кое-какое образование. Надо полагать, дядя Каин не держал ее в неведении относительно наших семейных дел, что навело меня на мысль о том, насколько глубоки могли быть отношения между ними. Я слышал, что они прожили вместе несколько лет. Поэтому я гадал, что именно она знала обо мне. С ней я чувствовал себя в относительной безопасности, но нужно было столько всего выяснить, что я готов был кое-что рассказать ей в обмен на явно имевшиеся у нее сведения о том, кто охотится на меня здесь. А требовалось это потому, что я предвидел, что дело может обернуться торгом. У нее не было никакой явной причины проявлять интерес лично ко мне, кроме как оказать услугу члену правящей семьи, что когда-нибудь может пригодиться. Мотивы ее, в основном, насколько я понимал, должны сводиться к желанию отомстить за убийство Каина. Помня об этом, я готов был заключить сделку. Иметь союзника всегда полезно. Но требовалось решить столь многое, что я готов был открыть кое-что. Надо ли только, чтобы она в качестве фактора вмешалась в текущие события? В этом я сомневался, даже когда гадал, сколько она запросит. Скорее всего она просто хотела участвовать в самой акции. Когда я поглядывал туда, где лунный свет подчеркивал контуры ее скуластого лица, было нетрудно представить с таким лицом Немезиду.

Отчаливший от берега, уносимый морским бризом на восток, проплывая мимо огромной скалы Колвира, со сверкающим на нем, словно самоцвет в волосах, огнями Амбера, я вновь заметил в себе уже знакомое чувство неприязни. Хотя я вырос во тьме и экзотическом свете среди неэвклидовых парадоксов Дворов, где красота образовывалась более сюрреалистической суммой элементов, я, каждый раз посещая Амбер, испытывал все более сильную тягу к нему, пока не понял, наконец, что он является частью меня самого, пока не начал считать родиной и его тоже. Я не хотел, чтобы Люк штурмовал его склоны с автоматчиками или Далт совершал поблизости рейды коммандос. Я знал, что готов сражаться с ним, защищая его.

Мне показалось, что на берегу, неподалеку от места захоронения Каина, я заметил вспышку гарцующей белизны, двигавшейся поначалу медленно, затем все быстрее, а потом исчезнувшую в какой-то расселине склона. Я рискнул бы утверждать, что это был Единорог, но на таком расстоянии, в темноте, а также двигаясь я не мог быть в этом уверен.

Чуть позже мы поймали отличный ветер, чему я был несказанно рад. Несмотря на сон длиною в день, я порядком устал. Мой побег из хрустальной пещеры, встреча со Стражем, преследование меня смерчем и его хозяином в маске слились у меня в мозгу в почти непрерывное действие, каковым эти приключения, собственно, и являлись. И теперь наступила стрессовая реакция, вызванная моей недавней активной деятельностью. Больше всего мне сейчас хотелось слушать плеск волн, глядя на черный и скалистый берег, проплывающий по правой стороне нашего суденышка, или наслаждаться видом мерцающего моря с левого борта. Мне не хотелось думать, не хотелось двигаться…

На мою руку легла ее прохладная рука.

— Вы устали, — услышал я ее голос.

— Похоже на то, — ответил я.

— Вот вам плащ. Почему бы вам не набросить его и не отдохнуть? Мы идем ровно. Двое теперь легко справятся. Мне не нужно вашей помощи.

Я кивнул, натянув плащ на себя.

— Ловлю вас на слове. Спасибо.

— Хотите поесть или выпить?

— Нет. В городе я хорошо пообедал.

Ее ладонь осталась в моей руке. Я поднял на нее взгляд. Она улыбнулась. Я в первый раз увидел, как она улыбается. Кончиками пальцев другой руки она коснулась пятна крови на моей рубашке.

— Не беспокойтесь. Я позабочусь о вас, — сказала она.

Я улыбнулся ей в ответ, так как она, кажется, хотела этого. Тогда она сжала мое плечо и отошла, и я, уставясь ей вслед, гадал, не упустил ли я что-нибудь важное в своих рассуждениях относительно нее. Но сейчас я слишком устал, чтобы ломать голову над неизвестным в этом уравнении. Механизм моего мышления все замедлял и замедлял ход…

Привалившись спиной к планширу правого борта, мягко укачиваемый волнами, я позволил себе немного вздремнуть. Через полуприкрытые веки я смотрел на пятно на своей рубашке. Кровь. Да, кровь…