— Нет! Не созданы! — заявил он прямо в лицо окаменевшей Лидочке. — Ни капли не созданы. И, если хотите знать, я люблю другую! А вас… Вас я просто использовал!

— Что?!!

Лидочкины глаза превратились в узкие щелки. Но Борисов, который уже не мог остановиться, закончил:

— Да, я вас совершенно не люблю! И никогда не смог бы на вас жениться. Поверьте, вы еще встретите хорошего человека и будете…

Но закончить свою мысль ему не удалось. Лидочка издала страшный крик и бросилась на Борисова с явным намерением растерзать вероломного обманщика. Каким-то чудом Борисову удалось ускользнуть из ее рук, оставив в ее ногтях лишь небольшой кусочек своего кожного покрова.

— Простите! — вопил Борисов, делая огромные скачки. — Виноват! Но я должен был вам сказать о своих чувствах прежде, чем они… чем мы… чем наши отношения…

Тут он почувствовал, как в его скальп вцепились десять цепких крючков, а по лицу струйкой стекает что-то теплое и соленое. Борисов дико закричал, и ему снова удалось вырваться из рук Лидочки. Он выскочил в коридор и заметался между входной дверью и окном. Первая была закрыта снаружи, а на втором была массивная решетка.

А вооружившаяся какой-то хреновиной, в которой перепуганный Борисов опознал машинку для уничтожения ненужных бумаг, Лидочка была все ближе. Сто раз Борисов пожалел, что выбрал такой опасный путь, чтобы подобраться к деловой документации страховой компании. Да пропади они пропадом, эти бумаги!

Сейчас Борисову казалось, что Хватунов и все убийцы, вместе взятые, вовсе не так страшны, как надвигающаяся на него Лидочка. Лицо девушки исказилось от ярости. А с перекошенных губ срывались такие выражения, что впечатлительный Борисов бледнел с каждой секундой все сильней.

— Я убью ее! — кричала Лидочка. — Сначала ее, потом тебя, а потом себя! Кто она? Отвечай мне! Кто она такая?

И тут неожиданно Борисов снова ощутил в себе неожиданную стойкость. Да, ради Киры он был готов дать отпор этому чудовищу, которое надвигалось на него. Он должен! Но при этом Борисов оставался джентльменом. Дать сдачу распоясавшейся даме он даже при самом горячем своем желании не мог. А перехватить Лидочку, которая, впав в неистовство, издавала совсем уже жуткие вопли, ему тоже никак не удавалось.

Но тут, на его счастье, возле входной двери раздался какой-то шум. И чьи-то голоса принялись обсуждать, высадить им дверь сразу или все-таки вызвать подкрепление. Потому что, судя по шуму, за дверью орудует целый взвод матерых террористов.

Лидочка на секунду отвлеклась на шум, а Борисов помчался прочь. Офис располагался на двух этажах. На нижнем все окна были зарешечены. А вот окна второго этажа решетками не были забраны. Борисов чуть не заплакал от ликования, когда увидел чистые проемы окон.

— Стоять! — орала вслед ему Лидочка, заметив неладное. — Вернись! Я все прощу! Любимый! Скажи, что ты пошутил!

Но Борисов уже взлетел наверх словно на крыльях. Он подскочил к окну, распахнул створки и выглянул наружу.

— Уф! — отшатнулся он назад.

Вообще-то Борисов не обладал крепким здоровьем. И высоты боялся панически. Поэтому вид тротуара с высоты второго этажа в старинном доме, где высота потолков сильно зашкаливала за три метра, произвел на него огромное впечатление.

— Милый! — раздался позади него вопль страждущей любви и законного брака Лидочки. — Где ты? Я иду к тебе!

Борисов вздрогнул и решительно шагнул к открытому окну. Очнулся он уже внизу. В окне маячила, размахивая руками, Лидочка. Она уже перекинула ногу через подоконник, стремясь последовать за своим ускользающим женихом, но в это время рядом с ней появились двое здоровенных охранников и схватили Лидочку под белы руки.

Борисов от умиления прослезился. Он с благодарностью помахал ручкой недоумевающим охранникам и поспешил прочь. Погони он не опасался. Охранники едва справлялись с рвущейся из их рук Лидочкой. Но при мысли о том, что может случиться, если они все-таки не справятся и девушка вырвется на волю, Борисов невольно прибавлял шаг и наконец пустился бежать рысью.

Борисов двигался в сторону родного дома. То есть сначала он добрался до своей брошенной машины, а потом уже на ней помчался к себе домой. Разумеется, ему явилась мысль поехать совсем в другом направлении, но он прогнал ее прочь.

— Все-таки уже поздно, — убеждал он самого себя. — И не совсем прилично ехать к девушке в гости в такой час.

Но в глубине души Борисову страшно хотелось, чтобы у них с Кирой были такие отношения, когда она была бы рада ему в любой час дня и ночи. И чтобы она открыла ему дверь, вся такая теплая со сна и уютная. Чмокнула бы его в щеку и стояла бы рядом с ним, покачиваясь, пока он переобувался и рассказывал бы ей о том, что делал.

Но он трусил. После сегодняшнего разговора с Кирой, когда Лидочка бросалась на дверь туалета своим полным телом, Борисову казалось, что у них с Кирой возникли определенные сложности.

Конечно, их бы стоило уладить. Но вот когда? Прямо сейчас или все же утром? Пребывая в полном смятении чувств, Борисов добрался до своего дома. Оставив машину под окнами, он направился к своему подъезду.

— Сашка! — окликнул его знакомый голос.

Борисов оглянулся и обнаружил, что нагоняет его родной сосед. Дядя Степа был поистине удивительным человеком. Начать с того, что его сходство с книжным героем детских стишков было просто фотографическое. Высокий, под два метра, худой и добродушный, дядя Степа был любимцем всего дома.

Кроме того, в молодости он служил на флоте, потом работал в милиции и занимался спортом, то есть почти в точности повторил биографию знаменитого дяди Степы. В последнее время дядя Степа организовал свой бизнес в виде частной охраняемой парковки с мойкой, на которой за умеренные деньги могли сделать и шиномонтаж.

— Ты чего не заходишь? — укоризненно обратился к Борисову дядя Степа. — Резина-то у тебя зимняя, а на дворе уже весна. И машина совсем грязная. Стыдно ездить. Взрослый человек, а таких вещей не понимаешь. Или думаешь, что завтра уже лето будет и дождь пойдет, сам машину помоет?

Борисов помотал головой. Помыть машину и в самом деле следовало. В этом дядя Степа был прав. Но не объяснять же словоохотливому соседу, что ему сейчас совершенно не до мытья своей красотки.

— А морду-то кто тебе расцарапал? — изумился дядя Степа, когда они с Борисовым уже вошли в подъезд.

— Да так, — уклончиво отозвался Борисов. — Кошка одна.

— Здорова кошара, — захохотал дядя Степа. — Вся морда в лохмотьях! Слышь, Сашок, зайди ко мне. У меня настойка есть. Полечишься! А то как бы заражения крови не было.

— Мне домой надо, — попытался отказаться Борисов, но от дяди Степы, когда он желал проявить себя с лучшей стороны, не так-то легко было отделаться.

Так что Борисову пришлось заглянуть к соседу, выпить там его чудодейственной настойки и побеседовать по душам. Впрочем, долго беседовать дяде Степе не разрешили. Явилась его жена Марина и велела мужу отправляться спать. Спать дяде Степе не хотелось, и он предложил захватить с собой бутылочку его домашней зверобоевки и переместиться к Борисову. Впрочем, согласия самого Борисова никто и не спрашивал.