все, чтобы искупить свою вину. Теперь мы полностью ему доверяем. Он совершенно неопасен, и в этом большая заслуга моей жены. Было бы несправедливо арестовать его именно сейчас.
— Ничем не могу помочь, — холодно сказал судья. — Долг обязывает меня следить за тем, чтобы преступник был схвачен и понес наказание. И я не могу пренебречь этим долгом только потому, что вы мои друзья.
Воцарилось молчание. В углу зала сидели четыре человека с мрачными лицами. Они то и дело поглядывали на судью. Других посетителей в трактире не было.
— Ступайте наверх и приведите его!
Виллему и Доминик растерялись. Они долго смотрели на судью, все еще не веря, что он говорит серьезно.
— Вы хотите, чтобы я послал за ним своих людей?
— Нет! — быстро сказала Виллему. — Доминик, приведи сюда Ульвхедина.
Доминик ушел. По голосу Виллему он слышал, что она еще не сдалась.
— Ваша Милость, я хочу, чтобы вы знали, что совершаете ошибку, — сказала Виллему, пока они ждали. — Вы мешаете человеку стать хорошим отцом и хорошим гражданином. Элиса потеряет мужа, ребенок — отца. А что выиграете вы, казнив его?
— Долг превыше всего, фру Виллему. У него на совести много тяжких преступлений, и вы хотите, чтобы я отпустил его? Да это же неслыханно!
Судья поднял голову, и на лице у него вдруг появился ужас. Виллему быстро оглянулась.
Мрачная четверка, сидевшая в зале, подошла к ним с тяжелыми пистолетами в руках. Хозяин был на кухне, в зале, кроме них, никого не было.
Молча и привычно разбойники быстро привязали двух солдат, сопровождавших судью, к спинкам их стульев. Судья не смел даже пошевелиться — дуло пистолета было безжалостно направлено на него.
— Доминик! Осторожней!.. — успела крикнуть Виллему, и тут же кто-то зажал ей рот.
На Виллему было платье простолюдинки, и потому с ней не церемонились. Несмотря на сопротивление, ее связали и всунули в рот кляп.
Когда Доминик спускался с лестницы, разбойники уже выволокли судью во двор. Доминик мгновенно все понял.
— Они схватили судью! — крикнул он Ульвхедину. — Я должен бежать туда…
Он не успел договорить, как огромный Ульвхедин пронесся мимо него по лестнице и бросился в дверь. Тем временем разбойники, кинув судью поперек седла, уже скакали прочь.
Ульвхедин, уже без повязки на глазах, тоже вскочил на лошадь.
— Ульвхедин! — крикнул Доминик ему вслед. — Судья хотел арестовать тебя!
В ответ Ульвхедин только махнул рукой и бросился в погоню.
Доминик вбежал в зал и, перерезав веревки, освободил остальных.
— Я ему сказал, что судья хотел арестовать его, — Доминик был растерян, — и что это означает для него смерть. И все-таки он бросился спасать судью! Вот молодец!
— Да он просто сбежал! — сказал один из солдат, потирая рот после кляпа.
Это Доминику в голову не пришло. А ведь верно, теперь у Ульвхедина была возможность бежать!
Виллему дышала с трудом:
— Едем за ними!
— Но разбойники опасны, — предупредил их один из солдат. — Они вооружены.
Другой оттолкнул товарища в сторону и бросился вслед за Виллему и Домиником.
Теперь их было трое. Погоня началась.
— У тебя есть оружие? — спросил Доминик у Виллему.
— Нет. Но это неважно. А у тебя?
— Есть. Поэтому держись у меня за спиной!
Бессмысленные слова! Виллему не была намерена держаться за спиной у кого бы то ни было!
— У тебя есть оружие? — крикнул Доминик солдату, который поскакал с ними.
— Да, ружье.
— Заряди его заранее.
Солдат покорно отвязал от седла тяжелый мушкет.
— О, Господи! — пробормотал Доминик. — Хорошо же у вас в стране охраняют высокопоставленных особ! Вот черт, развилка! В какую сторону они поехали?
Судью везли, перекинув его через седло.
— Вам это дорого обойдется! — крикнул судья разбойникам.
— А тебе еще дороже!
Разбойники засмеялись.
Это месть, в ужасе подумал судья.
— Сперва мы заберем твой кошелек, потом одежду, потом драгоценности и, наконец, жизнь! — крикнул один из разбойников, опьяненный чувством безнаказанности. — Негодяй! Сколько наших товарищей ты отправил на виселицу? Теперь сам покачаешься на ней!
Судья понимал, что это конец. Никто не знает об этом нападении. Его люди связаны. Доминик еще не спустился…
Судья застонал. Ни Ульвхедин, которого он хотел арестовать, ни Доминик не станут преследовать разбойников. Теперь эти Люди Льда получили возможность скрыться. Они не станут освобождать человека, который хотел казнить одного из них!
Да и где Доминику справиться с четырьмя вооруженными разбойниками!
Всадники остановились под большим дубом.
— Здесь, — произнес кто-то.
Судью бесцеремонно сбросили с лошади. Удар о землю был сильным. Потом его также бесцеремонно поставили на ноги.
— Но, господа… — начал он.
— Заткнись! Вот его кошелек. Тяжеленький!
Разбойники захохотали. Потом с судьи сдернули расшитый золотом сюртук, жилет и драгоценную булавку, которой был, застегнут ворот рубашки.
Тем временем один из разбойников готовил виселицу. Он закрепил на ветке веревку и сделал петлю.
За одну секунду перед судьей мелькнули лица жены, детей, внуков. Он знал, что больше не увидит их, не узнает, как сложилась их жизнь. Каково им придется без него, главы семьи?
— Тихо! — крикнул один из разбойников. — Я слышу конский топот!
Грязная рука зажала судье рот.
— Попробуй только пикнуть, старик! — прошептали ему в ухо.
— Кого там черт принес?..
— Какой-нибудь путник, сейчас проедет мимо…
Но стук копыт не затих. Напротив, он приближался к тому месту, где остановились разбойники. Из рощи вылетела лошадь с всадником, который своим обликом мало походил на обычного человека.
Разбойники закричали в голос.
Хотя в течение последнего года Ульвхедин не совершил ни одного предосудительного поступка, в его душе еще жило проклятье, которым были отмечены некоторые из Людей Льда. Теперь оно, ничем не сдерживаемое, вырвалось наружу.
