Варан, помедлив, покачал головой. Радужная купюра жгла кожу под мокрой рубашкой. Проклятая Шуу, да ведь она, наверное, просвечивает!

– Ты много нырял, – сказал маг. – Поражаюсь, как у вас это получается… Что люди, что звери… Да, хотел бы я провести детство на Круглом Клыке…

Варан потрогал нос. Кровь остановилась. Его могущество – вот этот парень в широкополой шляпе – сказал «стой», и она послушалась. Его, Варана, собственная кровь.

– Гляди-ка, – маг смотрел теперь Варану через плечо. – Красиво…

Если это ловушка, мне все равно не отвертеться, подумал Варан и посмотрел на море.

От Круглого Клыка веером, как птицы, уходили корабли. Разноцветные паруса казались особенно яркими в свете вечернего солнца. Время от времени над бортами поднимались клубы дыма, и спустя несколько секунд доносился хлопок. Гости салютовали острову, прощаясь.

А над кораблями плыл, раздувая бока, расписной шар, надутый огнем. Варан подумал, что шар красивее, чем солнце.

– Ловят последний ветер, – сказал маг за спиной Варана. – Уходят… Туда, где не бывает сезонов.

В его голосе прозвучала откровенная зависть. Варан подумал: если ты так не любишь сезоны, то и отправляйся с ними, мы тебя не держим.

Маг вдохнул воздух. Ноздри его задрожали; он слабо улыбнулся:

– Моряки на палубе, наверное, говорят о смерчах. Они боятся водоворотов, сейчас ведь как раз начинает крутить… Он такой красивый, этот ваш «каменный сад». Жалко, что в межсезонье до него никак не добраться…

Играет, как сытуха с червем, тоскливо подумал Варан. Он велел отпустить меня, строго приказал, чтобы отпустили… Чтобы я навел его на поддельный клад. И я, как дурак, сделал то, чего от меня ждали.

– А галеры уйдут последними, – сказал маг, все еще глядя на море. – Редкое зрелище – три сотни одновременно взлетающих весел… Для вас, местных, это всего лишь конец сезона. Для меня – все впервые.

С верхней пристани поднялась патрульная крылама. Описала первый круг очень низко, пронеслась над головами Варана и мага, обдав теплым запахом ухоженного птичника. Свечой поднялась в небо, замерла в зените, снова закружила, теперь неторопливо, с ленцой, то и дело зависая в потоках восходящего воздуха…

Парусники уходили, оставляя за собой покрытое узором море – сочетание многих следов на воде.

– А вот эти мачты, – пробормотал Варан. – Сколько же деревьев на них уходит… Десять… или больше…

– Одно. Каждая мачта – одно дерево. Просто ты не видел корабельного леса.

– И не увижу, – устало заключил Варан.

Маг странно на него посмотрел:

– Да? Почему?

Он лицемерил. Варан пожал плечами:

– Мы рождаемся здесь… И здесь умираем. Это Круглый Клык…

– Люди приходят и уходят. На свете есть корабли, лодки, воздушные упряжки, в конце концов…

Он стоял рядом, говорил о другом и смотрел вдаль, и это было хуже всего. Ожидание разоблачения сделалось совсем уж невыносимым; Варан сунул руку за пазуху, вытащил подсохшую купюру и с каким-то даже облегчением протянул магу:

– Я нашел. Нес отцу… И все.

Маг сдвинул на затылок свою шляпу. Взял купюру небрежно, как меняла. Положил ее на ладонь. Прищурился на радужное сияние, бледное при свете дня.

– Я думал, может, она настоящая, – неизвестно зачем добавил Варан.

Маг покачал головой:

– Она поддельная… Как и та, первая. Одна рука, один почерк… Мы ведь никому об этом не скажем, правда?

– Мы? – пробормотал Варан. Маг вскинул голову:

– Тихо, вот она идет… Ты ей, пожалуйста, тоже не говори.

Варан обернулся, но дорога была пуста. Он открыл рот, чтобы спросить о чем-то, но в этот момент Нила появилась – она шла медленно, в обеих руках у нее были корзинки с продуктами для хозяина и лакомством для змейсих. Кручина и Журбина, питавшиеся исключительно рыбой, иногда в порядке поощрения получали сладкие репсовые печенья.

Варан выпустил нож:

– Не хочешь за меня замуж – так и скажи.

– Ты еще с отцом не говорил. Может, после всего он тебе и не разрешит, – Нила смотрела в сторону. – А ты мне голову морочишь…

Варан поднялся и вышел из пещеры.

Небо – последнее небо сезона – было белым от звезд. И в нем кругами плавала патрульная крылама.