уходить собирается, Леха сразу на всех рычит, что ведем себя «по-человечески»… А как еще с ним… А вы: «Он тоже один из нас, нам всем надо вместе быть!»

— Это когда я такое сказал?!

— Ну, на этот раз не ты, какая разница! Все вы долбите все время: единства не хватает, надо быть спокойнее, надо быть выше!

— М-да, это уже, как говорится, без меня меня женили… Лен, вот посмотри на меня. Нет, я же не сказал: «Взгляни и отвернись», ты внимательно посмотри!

— И что?

— Ты меня ни с кем не перепутала? Ночь, знаешь ли, темно, видно плохо… А теперь вспомни: давно я с вами тусоваться начал? Когда меня проверяли, годен я в вашу компанию или нет, ты сколько уже времени как Древней числилась? Это кто кому должен насчет поучений говорить?

— Вот-вот, числюсь долго, хожу долго, и что с этого? — Голос девушки прозвучал неожиданно глухо. — Кто сейчас кого учил насчет котелков? Думала, хоть здесь нормально будет… Нет, все то же самое — сиди, не высовывайся, а то отшлепаем! Сиди, не рыпайся, пока не поумнеешь! Братство, блин, с распорядком из казармы! То-то Леха и обрадовался, когда ты пришел — будет кому нас построить! Ты мне скажи, только честно: не навоевался еще, герой? Не надоело строем ходить? Или других не успел погонять?

— Не успел, знаешь ли. Не до того было. Хотя и предлагали в учебку идти. Таким, знаешь ли, голливудским сержантом-инструктором, только не по строевой подготовке, — Александр пригляделся к закопченному носику: Нет, не кипит чайник. А он сам? Спокойнее надо, спокойнее! — Кстати, о казарме: я в ней за последние три года хорошо если месяц прожил. Если все дни вместе сложить. Так что ты, наверное, тамошний распорядок лучше меня знаешь, раз он у вас давно введен. А насчет войны… Знаешь, Лена, если уж честно говорить, то на войне вся ваша компания двух дней не прожила бы. Если бы вообще не перестреляли друг друга, как только оружие получили. Добрый у вас тут народ подобрался. Дружелюбный, спокойный, все друг другу братья и сестры. Такие братья, такие сестры, что сижу и думаю: а какого лешего я еще здесь?! Не пойти ли мне куда подальше, не поискать ли другую компанию?

— Ну и чего сидишь?

— А куда идти, не подскажешь? Только не говори, что на север! Сам знаю, где здесь электричка. Прежних компаний нет, новыми не обзавелся, разве что вашей. К бардам податься, вспомнить былое — привет, мол, мамонта заказывали? Был я у них недавно, с Алексеем вместе заходили. Старых знакомых почти не осталось — кто в работу и семью ушел, кто вообще в Москву перебрался, счастья столичного искать. А новые… Это люди новые, а поют все то же самое. На дискотеки я и раньше не ходил. На троих знакомства заводить не хочется. Где еще сейчас интересных людей найти?

— Ну, это смотря кто тебе нужен. Чайник сними, выкипит. Это чья кружка?

— Будет наша.

— Давай покрепче, все равно спать не тянет. Эй, ты что! — кипящие капли разлетелись из пыхнувшего носика, окропили и руку, и джинсы. — Тоже, блин, бывалый — налить не умеет! Ау-у-у, жжет как!

— Дай-ка боль сниму.

— Уйди, я сама. Целитель пятнистый… — девушка покачивала обожженную руку в здоровой, словно ребенка баюкала. — Ты наливай, наливай, я от чая не отказывалась. Только подальше держ-жись! Ничего, Ничего, поболели, и хватит… Вот так, вот так, и все хорошо…

Молчали долго. Очень долго. Пар над кружками розовел в отблесках костра, свивался призрачными струйками, уходил куда-то вверх — искать свое место Между звездами и комарами. Чаинки, широкие и темные, как прошлогодние листья, всплывали при каждом движении и вновь оседали в бурую глубину. Потом стали видны через чуть мутноватую жидкость. Потом и вовсе показались на поверхности, улеглись влажно блестящей горкой.

— Так кто тебе был нужен? — задумчиво сказала Лена, разглядывая бурый, похожий на водоросли холмик в своей кружке. — Такие, чтобы на войне дольше двух дней прожили? Или интересные?

— Обиделась? — вопросом на вопрос откликнулся Александр. — Не нужно, на правду не обижаются. Вообще-то ты права, я, похоже, и в самом деле никак с войны не вернусь и кирзой насквозь пропах. И здесь, с вами, все какое-то… ну, не знаю. Ненастоящее, что ли. Или просто такое, что никак всерьез поверить не могу. Вот то, что вас учить надо, как ноги не стереть или спину рюкзаком не намять, — это доходит, а все остальное словно сквозь сон.

— Бывает. У меня у самой иногда так же — словно я не здесь, а кино смотрю. Или все это какая-то игра, квест компьютерный: нужно набрать побольше способностей, разгадать все загадки и только потом узнать, зачем все-таки это нужно было. Хотя с самого начала вроде бы и знаешь, куда и зачем идешь, только пока дошел — и ты меняешься, и твоя цель…

— И мир вокруг тебя, — подхватил Александр. — Точно. А вообще, вот ты сама для чего сюда пришла? И как? Тоже на улице листочек дали?

— А я не сюда пришла, — девушка поставила кружку на землю. Развернулась и посмотрела собеседнику в глаза. Где-то за ее зрачками плясали то ли блики костра, то ли звериные злые алые угольки. — Я сначала в другой компании была. И Леха там же был. Еще с самого начала, с осени, когда эта самая статья вышла и все как с ума посходили. Знаешь, как это было? Закрываешь глаза — и все-все, про что там написано, видишь, никаких фильмов не нужно. Только в газете все это расписано-разрисовано красивенько, чуть ли не радостно — вот, мол, герои какие! Полные штаны радости: ночью просыпаешься, закричать хочешь, а воздуха нет, горло передавило. Сходишь с ума потихоньку, а потом в универе встречаешь кого-то — и видишь, что у него та же ночь в глазах. Без всяких разговоров. Обо всем говорите, а про то, что все только и обмусоливают, — страшно. И когда кто-то рядом вспомнит — страшно. Вот и собрались, чтобы бояться вместе, как дети под одним одеялом. Понимаешь, как это бывает?

— Понимаю. Можешь поверить, самому снилось… Только не это, а свои дела, — спохватился Александр. — Погоди, а что за статья? Осенью меня тут не было.

— У-у-у, так ты же не знаешь ничего! А эпидемию ты помнишь или тебя тоже не было?

— Был, — в огонь полетели очередные сучки, пламя притихло и вновь радостно взвилось. — Даже самого малость зацепило.

— Ну тогда возьми у кого-нибудь да почитай, все наши тогда вырезки собирали. Хоть у Лехи поинтересуйся, хоть у той же Анюты. Как раз про тогдашнюю заразу и про то, как с ней Древняя Кровь связана. Там, правда, не сразу разберешь — то ли Древние эту штуку выпустили, то ли обратно запихнули… Все по-разному говорят, кто как прочитает. Сосед мой вообще бегал по двору, грозился всех нелюдей порезать. У него тогда сестра умерла, да и сам крышей маленько сдвинулся, а как прочитал — вообще везде стал врагов человечества выискивать.

— И как, нашел?

— Врагов — не знаю, а дружков — точно. Таких же идиотов. Ходит в какой-то спортзал, качается, а потом бабок с лавочек распугивает. Орет, что все они ведьмы и что до них до всех еще доберутся. Один раз вообще заявился с целой толпой, человек десять. Стояли возле дома и всем в глаза пялились.

— Что-то много идиотов по улицам ходит…

— Я же говорю, как с ума посходили. Всем городом. Раньше у нас в любом подъезде если не колдун, так экстрасенс жил, а сейчас вообще каждый третий сам себе маг.

— А почему каждый третий? — поинтересовался Александр. — Почему не каждый второй или вообще не каждый?

— Потому что из троих один колдует, второй у него не то лечится, не то учится, а третий бегает с топором и мечтает второго от первого спасти, — без малейшей тени улыбки ответила Лена. — Ты на базар в воскресенье выйди и на людей посмотри. Хорошенько посмотри, изнутри. И послушай заодно, о чем разговаривают. Три года тебя не было — что, разницу не заметил?

— Н-нет вообще-то… Знаешь, там все по-другому было. И люди другие, и разговоры. Даже у местных. Так что я и забыл-то, как оно раньше было. На базаре и в трамваях всегда о ведьмах говорили, еще в Союзе. Ладно, присмотрюсь, спасибо за совет. Ты лучше все-таки расскажи, как вы собрались. Ну, прочитали статью, посмотрели друг другу в глаза и решили бояться вместе. Кто первый одеяло на себя потянул? Тот, кому страшнее было?

— Всем страшно было, поэтому все и тянули, — почти прошептала девушка и дернула плечами. — Не смешно, Саша, совсем не смешно. Кстати, об одеяле — дровишек не подкинешь? Что-то и в самом деле