командование своей армией Виконту де Тюренну, кто тут же повел ее под Арнем.

Весь остров Вето, что был переполнен бесконечным числом скота, был отдан на разграбление солдатам; они набрали там столь огромное количество коров и овец, что им даже пришлось сколько-то их бросить, потому как они не знали, что с ними делать. Принц д'Оранж, кто охранял Иссель, едва узнал, что Король овладел этим проходом и прекрасно мог бы в настоящий момент напасть на него с тыла, как он бросил свои укрепления. Он пустился по дороге на Неймеген, нашел там Монба и приказал его арестовать. Он счел, что это была жертва, какую он должен был отдать народу; тем более, что де Вит, дабы снять вину с себя за это несчастное событие, постарается возложить ее на Принца. Он сделал тому, приказав его арестовать, великие упреки от своего имени в том, что тот бросил этот проход после того, как на него напал. Монба, кого де Вит обеспечил приказом двух Комиссаров Правительства, кто были его друзьями, дабы сделать то, что он и сделал, хотел было этим прикрыться; но ему не дали времени никого в этом убедить. Принц велел препроводить того в Утрехт, куда он направлялся сам; поскольку он не чувствовал себя в настоящее время уверенным в Неймегене, какой, по его мнению, Король пожелает захватить в самом скором времени, дабы суметь еще дальше углубиться в страну.

Месье Герцог д'Орлеан сопровождал Его Величество с самого его отъезда из Франции. Он имел право, после него, на главное командование в его армии, что нравилось ему намного меньше, чем если бы он отдал ему одному командование какой-нибудь армией — но Король по политическим соображениям давал как можно меньше власти Принцам крови, из страха, как бы они ею не злоупотребили. Маркиз де Лувуа поостерегся советовать ему что-либо другое, по отношению к своим личным интересам, потому как он был счастлив, когда командующие армиями были подчинены его воле, на что он не мог и надеяться со стороны персон столь высокого происхождения.

Король, найдя Иссель оставленным, приказал своим войскам его перейти, не прибегая к наведению мостов, разве что для Пехоты, поскольку уровень воды в реке был так низок, из-за долгого отсутствия дождей, что Кавалерии эта вода была всего лишь по грудь. Король, перейдя этот приток Рейна, осадил город Дусбург, где был добрый гарнизон. Защищался же он, тем не менее, очень плохо и сдался после двух или трех дней по открытии траншеи; Король двинулся по дороге на Неймеген, каким Виконт де Тюренн овладел после взятия Арнема. Эти завоевания нагнали такого страху на обитателей Утрехта, что Принц д'Оранж не чувствовал себя там в безопасности; он отступил к Бодеграве. Он распорядился увезти вместе с ним Монба в Ниебрюк. Однако ему было все труднее спасать того от рук населения, что вменяло тому в вину все эти злосчастные успехи, поскольку из-за трусости тот бросил вверенный ему пост. Другие же называли его поступок еще и словом «предательство», и, поднимаясь к истоку, вслух говорили, что все это было сделано по совету Жана де Вита, кто договорился с Королем отдать ему страну.

/ Братья де Вит./ Эти речи, постоянно передававшиеся во все другие города, придали дерзости одному хирургу обвинить старшего брата Пансионера в том, якобы тот пожелал его подкупить, дабы он отравил Принца д'Оранжа. Выпустили постановление против этого брата, на основании его показаний, хотя свидетельство этого человека было немного подозрительно, потому как он был рецидивистом. Жан де Вит, признав по этому факту, а также и по тем слухам, что распространялись к его невыгоде, что народы, далеко не питая к нему той слепой доверенности, какую они имели прежде, были совсем готовы взвалить на него ответственность за то несчастное состояние, в каком находилась в настоящее время Республика, сделал последнее усилие, попытавшись вырваться из затруднения. Он побудил Правительство решиться отправить депутатов к Королю, дабы испросить у него Мира во что бы то ни стало. Король уже принял другую депутацию, что не была для него неприятной. Жители Утрехта, увидев, как он присоединил к завоеваниям, о каких я говорил, взятие Грава, Боммеля и нескольких других Мест, какие было бы слишком долго перечислять, не стали дожидаться, когда явятся к ним, чтобы сдаться. Они отправили ключи от города Королю за целых десять лье оттуда. Епископ Мюнстера со своей стороны взял у них Гролл и Девентер, и ничто не мешало ему больше явиться поздравить Короля с его победами, поскольку он открыл себе проходы к нему; он явился воздать ему свое почтение прямо в его лагерь. Герцог Нойбург и некоторые другие Принцы явились туда тоже — Лагерь Его Величества показался им всем самым прекрасным местом в мире и самым приятным в то же самое время. Король, кто приглашал обедать вместе с ним великих Сеньоров, имел там скрипачей, и они играли в течение всего застолья; его великолепие и желание каждого увидеть Принца, совершившего столько чудес в столь краткое время, привлекали туда бесконечное число людей, тем более, что его войска жили в такой строгой дисциплине, что каждый ходил по его лагерю так же безопасно, как он мог бы это делать среди ясного дня в Париже. Король отдал наместничество над Утрехтом Маркизу де Рошфору, кто женился на Мадемуазель де Лаваль, единственной дочери Графа де Лаваль и дочери Канцлера Сегье. Она была родственницей жены Маркиза де Лувуа, кто была урожденной Сувре. В остальном, этот альянс и кое-какой другой резон, о каком нет надобности упоминать, доставили ему это наместничество, скорее, чем его заслуги, что не были значительнее его способностей; он повел себя там настолько скверно, что после тысячи ошибок, ставших причиной того, что Король не сделался мэтром Голландии, обязаны были его оттуда отозвать.

Прежде чем все это произошло, флоты Франции и Англии, соединенные вместе, атаковали флот Голландии, что был намного лучше защищен, чем ее Города и ее сухопутная Армия. Они похвалялись, однако, будто бы одержали над ним преимущество, с чем Голландцы не слишком соглашались. Как бы там ни было, Жан де Вит, зная о существовании такого союза между двумя Королями, что невозможно было добиться Мира от одного, не завоевав его и у другого в то же время, побудил Республику решиться отправить Послов к Его Величеству Британскому одновременно с тем, как она пошлет их к Королю. Те, кто явились к Его Величеству, нашли его подле Утрехта, к какому он подступал после того, как этот Город вымолил его пощаду и его покровительство. Король поручил выслушать их Месье де Помпонну, кто был Государственным Секретарем по Иностранным Делам вместо Месье де Лиона, совсем недавно умершего. Мадам де Монтеспан, кто уже начала оказывать большое влияние на сознание Короля, постаралась было обеспечить эту должность Президенту де Меме (Президенту де Мему — А.З.), чья двоюродная сестра вышла замуж за Герцога де Вивонна, ее брата. Он специально сделался Чтецом Его Величества, дабы проникнуться честью его добрых милостей, хотя эта должность, казалось бы, в некотором роде была ниже его. Это был человек из Судейских, наиболее ладно скроенный, и он обладал не менее совершенным разумом, чем телом. Эти два качества наделали немало страха Месье ле Телье и Месье Кольберу. Итак, испугавшись, как бы тот не занял это место и не приобрел больших преимуществ перед ними и своими собственными способностями, и поддержкой Мадам де Монтеспан, они объединились вместе, хотя и не всегда особенно хорошо ладили, дабы помешать столь предосудительному удару, как им казалось, по их власти. Они поговорили с Королем отдельно, и как если бы они не давали друг другу слова; они ему сказали, что самым необходимым качеством человека для занятия такой должности было бы обладание знакомствами, каких Президент не имел. Они дали ему почувствовать, между прочими вещами, что тому следовало бы иметь представление об интересах Могуществ, с какими ему придется вести переговоры.

/Месье де Помпонн./ Этого качества действительно недоставало Президенту, а Помпонн им обладал или, по крайней мере, должен был им обладать настолько же, как и любой другой, поскольку он осуществлял разнообразные Посольства при многих Дворах. Месье ле Телье, зайдя немного дальше, назвал его Королю, как наиболее достойного подданного, какого он смог бы найти, дабы дать ему место де Лиона. Его Величество уже испытывал большое уважение к Месье де Помпонну, кто не только был из расы добрых людей, но еще и сам был добрым человеком. Каждый раз, когда этот Посол (поскольку он был им еще и в Швеции) ему писал, он всегда перечитывал его письма два или три раза, потому как он находил их очень хорошо сочиненными. В остальном, так как все сказанное ему этими двумя Министрами лишь возбудило добрую волю, какую он уже чувствовал к нему, он отдал ему эту должность, не заботясь о том, что могла бы сказать по этому поводу Мадам де Монтеспан, поскольку благо его службы этого потребовало.

Итак, Месье де Помпонн, получив поручение разговаривать с Послами Голландии, пожелал дать им объясниться, дабы выслушать сначала их предложения Королю — но они ему возразили, что это Его Величеству принадлежит право самому изъявить им свою волю, а они уж затем отдадут рапорт об этом Правительству; отсюда было столь недалеко до Гааги, что они получат ответ тотчас же, в том роде, что дела ни в коем случае не будут затягиваться. Два молодых человека, или подкупленные врагами де Вита, или, может быть, взбудораженные слухами, что распространялись к его невыгоде, атаковали его в то же