его в карман.

Через несколько минут молодой дракон перелетел через лес и опустился посреди равнины.

– Дальше мы полетим одни, – сказал юноша, обращаясь к молчаливой, мрачной Агнет. – В Голубой стране вам ничего не грозит. Жевуны – очень добрый народ, и они не помнят зла. Вы можете пойти в любую сторону, и везде вам будут рады. Но постарайтесь на этот раз выбрать дорогу, что ведет к Свету!

Бывшая королева молча спустилась на землю, и Чангар полетел на запад, держа курс на ущелье Черных драконов.

А теперь, мои дорогие читатели, вернемся в Подземную страну, на остров Горн. После того, как Алмар спрыгнул с Лестницы, спасаясь от преследования каббаров, и уплыл на могучем Ките в Южное море, в логове Пакира произошло немало перемен.

Бунт рабов-рудокопов, строивших Лестницу, был жестоко подавлен. По приказу Карряги, солдаты- каббары арестовали старого Олдара и Куртиса, и их бросили в дворцовую тюрьму. Разгневанный маршал Хорал решил устроить показательную казнь бунтарей. Но сначала он хотел подвергнуть их мучительным пыткам.

К счастью Варгаш и многие другие заговорщики остались вне подозрений. И они продолжали тайно готовить восстание рабов, к которому готовились присоединиться и многие солдаты-люди.

Пакир был страшно раздосадован тем, что его флот потерпел сокрушительное поражение в битве с Китом. Многих моряков, чудом спавшихся после морского побоища, сурово наказали плетями, и больше сотни офицеров сослали на остров Смерти. Ну, а рабам было приказано вдвое ускорить строительство Лестницы. Надсмотрщики, которые и раньше не давали пленным рудокопам спуска, теперь и вовсе озверели, и жестоко наказывали их за малейшую провинность.

Отныне огромная Лестница прибавляла каждый день на две ступени. До свода Пещеры оставалось совсем немного…

Но тяжелее всех в эти дни пришлось нашему старому знакомому Парцелиусу. Пакир потребовал, чтобы алхимик любой ценою сотворил Черное пламя, и дал ученому срок в три дня. С того момента в лаборатории поселился Кощей, который следовал за Парцелиусом словно тень. Правую руку он выразительно держал на рукояти меча. Едва бедный алхимик пытался присесть и передохнуть, Кощей тотчас вынимал меч из ножен и начинал со скрежетом точить клинок о край каменного стола, зловеще приговаривая: «Посиди, отдохни, дружок. Скоро ты отдохнешь в могиле! Но сначала я разрублю тебя на тысячу кусков, а затем оболью мертвой водой. И каждый кусочек твоего тела будет мучаться еще тысячу лет!»

Попробуй тут сосредоточиться, когда рядом с тобой словно тень следует такой «помощник»! Мерзкая Карряга тоже не давала бедному алхимику спуску. Она то и дело выпрыгивала из-под разных столов и больно щипала беднягу за ноги. Злобная тварь шипела, казалось, из всех углов, и вскоре у Парцелиуса появился нервный тик.

Ну, а хуже всего было, когда к концу дня в лабораторию приходил маршал Хорал. Он так громко вопил и топал ногами, что хрупкие стеклянные колбы раскалывались, а огонь в печи гас. Все, сделанное за день шло насмарку. Парцелиус чуть не плакал, глядя на разруху, которую учинял на его столах Хорал, но что он мог поделать?

«Я сам во всем виноват, – тоскливо думал алхимик, размалывая в медной ступке очередную порцию различных минералов. – Надо было с самого начала встать на сторону Света, и поселиться в Изумрудном городе. Мог бы делать чудесные фейерверки, показывал бы ребятишкам разные веселые химические опыты. А меня сдуру потянуло в короли! Но сел я не на трон, а в большую лужу…»

От постоянного недосыпания и усталости Парцелиус уже и сам не вполне понимал, что делает. Он наугад смешивал в фарфоровых чашах самые разные минералы и металлы, не глядя, бросал туда пригоршни размолотых костей, кусочков дерева и янтаря, а затем ссыпал образовавшуюся смесь в колбу с темно- красной жидкостью. Порой она начинала бурлить, издавая едкие запахи, и вроде бы слегка темнела. Но увы, стоило алхимику выпарить очередную порцию жидкости, как он в лучшем случае получал один и тот же темно-красный порошок Пурпурного пламени. Оно могло сжечь все, что угодно, даже железо и камень, но увы, быстро затухало. Конечно же, таким пламенем нельзя сжечь мощный каменный свод огромной пещеры!

И вот наконец настал третий, последний день. С утра в лабораторию пришел Хорал и поставил на столе рядом с колбами большие песочные часы.

– Это не песок течет, а твоя жизнь, – злобно буркнул он, и ушел.

Парцелиус вздрогнул и словно завороженный посмотрел на часы. Тонкая струйка песка, как ему показалось, с огромной скоростью начала перетекать из верхнего стеклянного конуса в нижний.

– Не успею… – тоскливо пробормотал он. – Э-эх, если бы властелин Пакир дал бы мне еще два дня… ну, хотя бы день…

Кощей тихо подкрался сзади и с такой силой ударил по плечу, что алхимик аж присел на пол.

– Даже не надейся на это, ничтожный обманщик! – прошипел он, сверкая из-под капюшона красными огоньками глаз. – Властелин больше не намерен ждать! Знаешь ли ты, ученый червяк, что Пакир уже отдал приказ своим отрядам напасть на Волшебную страну? Великая война наконец-то начинается! И только ты, мерзавец, мешаешь нам открыть Врата…

Кощей замолчал, поняв, что проговорился. И действительно, Парцелиус тотчас насторожился.

– Что, что? – удивленно заморгал он. – Какие Врата? Разве Черное пламя нужно Пакиру не только для того, чтобы расколоть своды пещеры?

Кощей задрожал от страха и гнева. Он выхватил меч и уже хотел обрушить его на голову перепуганного алхимика, но с огромным трудом удержался.

– Пакир уничтожит меня, когда узнает, что я выболтал его тайну… – пробормотал он. – А впрочем, какая теперь разница? Все равно ты, червяк, скоро найдешь смерть в страшных мучениях. Так знай же, что завтра утром Пакир намеревается отправиться на соседний остров, чтобы с помощью Черного пламени открыть Врата Тьмы! За ними скрывается туннель, что ведет к далеким темным звездам. Стоит открыть створки, как на остров хлынут сотни, тысячи ужасных монстров! И никакое войско Света их не остановит.

Парцелиус в ужасе схватился за голову.

– Вот в чем дело… – пробормотал он. – Меня обманули! Чудища со звезд… да что же они сделают с чудесной Волшебной страной? Как они поступят с бедными Жевунами, Мигунами, Болтунами и арзалами?

Кощей расхохотался.

– Наверное, растопчут, словно букашек. Да что за важность?

Если Волшебная страна погрузиться во тьму, то конец и всей Земле. Знаешь ли ты, червяк, что главное дело легионеров – гасить звезды?

Но пока возле Солнца есть планета, где живет доброе волшебство, Солнце никогда не погаснет. Вот почему испокон веков так борются силы Света и Тьмы, и вот какова цена будущей великой битвы!

Парцелиус вытаращил глаза.

– Что-о-о? Выходит, я своими руками могу погубить и Землю, и само Солнце? Господи, в какое же жуткое болото я вляпался! Нет, ни за что не стану создавать Черного пламени! Режьте меня на куски, но отныне я даже пальцем не пошевелю!

Из-под стола выскочила Карряга и набросилась на Кощея словно злобная собачонка:

– Глуп-пец, что ты наделал? Как ты с-смел выболтать великую тайну Пакира? Теперь этот мерзкий Парцелиушка на самом деле откажется р-р-работать. И во всем виноват твой длинный к-костлявый язык!

Кощей от испуга выронил меч и схватился руками за голову.

– И верно, с чего это я так разговорился? – простонал он. – Взял да и выболтал великую тайну Врат Тьмы… Тьфу, клянусь своим бессмертием, что я и не слыхивал до сегодняшнего дня про эти самые Врата! Откуда же я мог тогда узнать про их тайну?.. Ланга! Наверное, эта она, принцесса Тьмы, заставила меня рассказать Парцелиушке о том, чего я и вовсе не ведал! Я давно подозревал, что эта чертовка – предательница!

– Глуп-пец, глуп-пец! – зашипела Карряга. Затем она повернулась и прыгнув на грудь ошеломленному