Капитан Жоан Магальяэнс усмехнулся с высокомерным видом:

— Ну, что вы, боже мой!.. Кому вы говорите о страхе… Да знаете ли вы, полковник, во скольких революциях я участвовал? Больше чем в дюжине… Но тут другое: я не знаю, имею ли я право по закону, — он подчеркнул это слово, — производить съемку плана. Я ведь не землемер. Я военный инженер. Не знаю, подойду ли я для этой работы…

— Прежде чем прийти сюда, я посоветовался со своим адвокатом, он говорит, что вы имеете на это право. Военные инженеры могут выполнять такие функции…

— Я не очень в этом уверен… Ведь мой диплом не зарегистрирован в Баие. Только в Рио. Нотариальная контора не примет моего плана…

— Ну, это пустяки. С нотариусом мы договоримся. Не отказывайтесь…

Жоан Магальяэнс все еще колебался. Ведь он не был ни военным, ни инженером, он умел лишь играть в карты, проделывать всякие манипуляции с колодой, да еще втираться в доверие к людям. Но он хотел добиться для себя лучшего положения, стремился заработать побольше денег, чтобы избавиться от вечной зависимости от исхода игры за игорным столом, когда сегодня ты богач, а завтра — сидишь без гроша. В конце концов, что ему грозит? Бадаро возглавляют местную политическую жизнь, у них есть все возможности выиграть борьбу, а если это будет так, никто не сможет оспаривать их право собственности на лес Секейро-Гранде. И даже если выяснится, что съемка плана была незаконной, что она сделана шарлатаном. К тому времени он уже будет далеко, растрачивая полученные деньги в иных краях. Имеет смысл рискнуть! Пока эти мысли проносились у него в мозгу, он посматривал на Жуку Бадаро, который, стоя перед ним, в нетерпении ударял хлыстом по сапогу. Жоан Магальяэнс сказал:

— По правде говоря, поскольку я не из этих мест, мне бы не хотелось впутываться в здешние дрязги… Хоть я и симпатизирую в этом деле вам и вашему брату… В особенности после поджога нотариальной конторы. Меня подкупают такие мужественные поступки… В общем…

— Мы хорошо заплатим, капитан. Вы не пожалеете.

— Я не говорю о деньгах… Уж если я это сделаю, то просто из симпатии…

— Но все же мы должны договориться и на этот счет. Хоть мы и останемся навсегда обязанными вам за услугу, все же дело есть дело…

— Это верно…

— Сколько вы хотите получить за работу? Вам придется провести неделю на фазенде…

— А как с инструментами? — спросил Жоан Магальяэнс, чтобы выиграть время и иметь возможность прикинуть, сколько ему запросить. — Мои-то ведь остались в Рио…

— Это ничего. Я добуду инструменты доктора Роберто у его жены.

— Ну, если так… — Жоан подумал. — Я ведь приехал сюда не работать, а отдыхать… Дайте-ка сообразить: неделя на фазенде — значит, мне уже не успеть в среду на пароход… — он говорил, адресуясь прямо к Жуке. — Я собирался уехать в Баию в среду, — принялся он снова бормотать. — Возможно, я не сумею попасть вовремя в Рио, чтобы заключить сделку на древесину… Отсрочка… В общем… — он снова говорил, обращаясь прямо к Жуке, который ожидал, нервно похлопывая хлыстом по сапогу. — Двадцать конто, я полагаю, не будет много…

— Это очень много… — возразил Жука Бадаро. — Через неделю возвратится доктор Роберто и сделает все за три конто…

Жоан Магальяэнс поднял брови и слегка пожал плечами; как бы желая сказать, что пусть тогда Бадаро дожидаются.

— Это очень много… — повторил Жука.

— Так вот смотрите: агроном с вас берет три конто. Но у него диплом зарегистрирован в Баие, он живет этим; к тому же вернется он сюда в лучшем случае через неделю. Я же рискую своей профессиональной репутацией, могу даже попасть под суд и потерять свой патент, а то и диплом. Кроме того, я здесь проездом, мне придется задержаться, из-за этого я опоздаю на пароход и, возможно, потеряю крупнее дело на сотни конто… Если я и остаюсь, то скорее из симпатии, а не ради денег…

— Я ценю это, капитан. Но все же это большая сумма. Десять конто — и по рукам, завтра же мы отправляемся…

Жоан Магальяэнс предложил компромисс:

— Пятнадцать конто.

— Сеньор капитан, я не сириец и не бродячий торговец. Я могу заплатить самое большее десять конто, и то только за срочность. Если желаете, можете получить деньги сегодня же, и завтра поедем…

Жоан понял, что спорить нет смысла.

— Ну ладно, раз уж оказывать услугу, так оказывать. По рукам!

— Я буду вашим должником на всю жизнь, капитан. Я и мой брат. Вы можете рассчитывать на нас… — Перед тем как распроститься, Жука спросил: — Хотите получить деньги теперь же? Давайте зайдем ко мне…

— За кого вы меня принимаете?.. Когда вам будет угодно, тогда и заплатите… Мне, во всяком случае, не к спеху…

— Тогда можем встретиться сегодня вечером…

— Вы играете в покер?

Феррейринья восторженно зааплодировал:

— Прекрасная идея… Мы составим партию…

— Договорились, — сказал Жука. — Я вам привезу в казино деньги. А затем отыграю их у вас, и таким образом съемка плана мне ничего не будет стоить…

Жоан Магальяэнс тоже пошутил:

— А может быть, я выиграю у вас еще десяток конто и получу таким путем все двадцать, которые я хотел с вас взять… Захватывайте с собой побольше, сеньор Жука Бадаро…

— У нас не хватает одного партнера… — заметил Феррейринья.

— Я приведу Теодоро, — заявил Жука.

И вот теперь они сидят в казино Ньозиньо, и играют в покер. Капитан все больше нравится Жуке Бадаро. Магальяэнс принадлежал к тому же типу людей, что и они, — разговорчивый, опытный в обращении с женщинами, любитель рассказывать пикантные анекдоты, вообще видавший виды мужчина. Игра разделилась между двумя игроками. Теодоро и Феррейринья проигрывали; особенно не везло Теодоро, Жука был в небольшом выигрыше, Жоан Магальяэнс взял уже порядочно. Ставки были настолько крупные, что Мануэл де Оливейра даже пошел в танцевальный зал позвать другого фазендейро — Астрожилдо, чтобы тот взглянул на ставки. Теперь оба наблюдали за игрой.

— Ваши сто шестьдесят и еще триста двадцать… — сказал Теодоро.

— Он уже проиграл больше двух конто, — прошептал Мануэл де Оливейра, обращаясь к Астрожилдо. — Никогда я ничего подобного не видел.

Жука Бадаро заплатил за то, чтобы взглянуть на карты Теодоро. Тот показал тройку девяток. У Жуки была тройка десяток.

— Я на голову выше, дружище…

Он собрал фишки. Ньозиньо вошел, низко кланяясь и отпуская веселые шутки. Он принес виски. Мануэл де Оливейра взял свой бокал. Он наблюдал за игрой, ему довольно было этих крох: виски, ужина, какой-нибудь фишки, проигранной в баккара или рулетку:

— Неплохое виски… — заявил он.

Капитан Жоан Магальяэнс отпил немного и прищелкнул языком.

— Лучше этого есть лишь одно, — мне его продавали в Рио; оно доставлялось из-за границы контрабандой… Просто нектар…

Теодоро потребовал тишины. Всем было известно, что он не любит проигрывать; а играл он много и в самые разные игры. Поговаривали, что он мог бы стать богачом, если бы не этот порок. Когда он выигрывал, он угощал всех, раздавал деньги женщинам, устраивал в кабаре ужины с шампанским. Но если он проигрывал, он был невозможным, ругал всех и вся.

— Когда играют в покер, не болтают, — проворчал он.

Феррейринья сдал карты. Никто не спасовал. Мануэл де Оливейра смаковал свое виски, сидя позади Жуки Бадаро. Он наслаждался вином и не обращал внимания ни игру. Позади Теодоро стоял полковник