Г-н Журден.
Вы – не дворянин: дочку мою вы не получите.
Г-жа Журден.
Да при чем тут: дворянин, не дворянин? Мы-то с тобой от ребра Людовика Святого, что ли, происходим?
Г-н Журден.
Молчи, жена: я вижу, к чему ты клонишь.
Г-жа Журден.
Сами-то мы с тобой не из честных мещанских семей?
Г-н Журден.
Вот язык-то без костей у тебя, жена!
Г-жа Журден.
Разве наши родители не были купцами?
Г-н Журден.
Уж эти бабы! Слова сказать не дадут. Коли твой родитель был купцом, тем хуже для него, а про моего родителя так могут сказать только злые языки. Одним словом, я хочу, чтобы зять у меня был дворянин.
Г-жа Журден.
Твоей дочке нужен муж подходящий: лучше ей выйти за человека честного, богатого да статного, чем за дворянина нищего да нескладного.
Николь.
Вот уж верно! В нашей деревне господский сынок – такой увалень и такой оболтус, какого я отроду не видывала.
Г-н Журден
Замолчи, нахалка! Вечно вмешиваешься в разговор. Добра для дочки у меня припасено довольно, недостает только почета, вот я и хочу, чтоб она была маркизой.
Г-жа Журден.
Маркизой?
Г-н Журден.
Да, маркизой.
Г-жа Журден.
Сохрани, господи, и помилуй!
Г-н Журден.
Это дело решенное.
Г-жа Журден.
А я на это никак не согласна. От неравного брака ничего хорошего не жди. Не желаю я, чтоб мой зять стал попрекать мою дочь родителями и чтоб их дети стыдились называть меня бабушкой. Случится ей в один прекрасный день прикатить ко мне в карете, и вот ежели она ненароком кому-нибудь из соседей забудет поклониться, так чего только про нее не наговорят! «Поглядите, скажут, на госпожу маркизу! Видите, как чванится! Это дочка господина Журдена, в детстве она почитала за великое счастье поиграть с нами. Прежде она не была такой спесивой: ведь оба ее деда торговали сукном подле ворот святого Иннокентия. Нажили детям добра, а теперь, поди, на том свете ох как за это расплачиваются, потому честному человеку никогда так не разбогатеть». Терпеть не могу я этих пересудов. Коротко говоря, я хочу, чтоб мой зять был мне благодарен за дочку и чтоб я могла сказать ему попросту: «Садись-ка, зять, пообедай с нами».
Г-н Журден.
Вот тут-то вся твоя мелочная душонка и сказалась: тебе бы весь век прозябать в ничтожестве. Довольно разговоров! Наперекор всем дочь моя будет маркизой, а разозлишь меня еще пуще, так я ее герцогиней сделаю.
Явление тринадцатое
Г-жа Журден.
Не унывайте, Клеонт.
Явление четырнадцатое
Ковьель.
Много вам помогло ваше благородство!
Клеонт.
Что поделаешь! Я на этот счет необычайно щепетилен, и переломить себя – это выше моих сил.
Ковьель.
А кто вам велел относиться к такому человеку серьезно? Разве вы не видите, что он помешался? Ну, что вам стоило снизойти к его слабости?
Клеонт.
Твоя правда, но я никак не мог предполагать, что для того, чтобы стать зятем господина Журдена, требуется предъявить дворянские грамоты.
Ковьель
Ха-ха-ха!
Клеонт.
Чего ты смеешься?
Ковьель.
Я надумал сыграть с нашим умником одну шутку, благодаря которой вы добьетесь своего.
Клеонт.
Что такое?
Ковьель.
Преуморительная штучка!
Клеонт.
Да что же именно?
Ковьель.
Тут у нас недавно был маскарад, и для моей затеи это как раз то, что нужно: я думаю воспользоваться этим для того, чтобы обвести вокруг пальца нашего простофилю. Придется, конечно, разыграть комедию, но с таким человеком все можно себе позволить, и раздумывать тут особенно нечего: он свою роль сыграет чудесно и, каких бы небылиц ему ни наплели, ко всему отнесется с полным доверием. У меня и актеры и костюмы готовы, дайте мне только полную волю.
Клеонт.
Но научи же меня...
Ковьель.
Сейчас я вам все растолкую. Уйдемте-ка отсюда: вон он опять.
Явление пятнадцатое
Г-н Журден.
Что за черт! То и дело колют мне глаза моим знакомством с вельможами, а для меня ничего не может быть приятнее таких знакомых. От них один только почет и уважение. Я бы позволил отрубить себе два пальца на руке, лишь бы мне родиться графом или же маркизом.
Явление шестнадцатое
Лакей.
Сударь, там его сиятельство граф под руку с какой-то дамой.
Г-н Журден.
