убить Степана. Она, кажется, поняла, в какую яму катится, и потому хотела бы избавиться от него. Но боится своего рикшу и не знает к тому же, как освободиться от опиумной зависимости.
Степку тоже, несомненно, она со Столетовым познакомила. И это сходится по времени с началом нападений на обозы, появлением якобы древних слитков, а чуть позже – фальшивых червонцев. Степка с помощью Тобурчина вполне мог грабить обозы и даже баржу, но что касается поджога парохода... Вряд ли это дело рук головорезов Тобурчина. Слишком уж далеко Тесинск и его табор от Североеланска. Но ведь, имея деньги, любую голытьбу на такое дело сговорить можно!
Дальше что касается подметных писем. Бесспорно, их писал человек образованный, с устоявшимся, почти каллиграфическим почерком. Степка, тем более Гуран, на такие подвиги не способны, вряд ли они пару слов без ошибок изобразят. Столетов тоже отпадает. Алексей видел его почерк. Ничего общего с тем, кто выводил подметные послания: мелкий как бисер, буковка к буковке... И точку он ставит обычную, а не идеальный по форме кружок... И это опять же подтверждает, что во главе гнусной шайки стоит человек незаурядный. И как они с Иваном ни бились, как ни старался Егор, им пока еще и на йоту не удалось проникнуть в его замыслы. Вполне возможно, он все-таки нуждается в деньгах, отсюда эти махинации с золотыми слитками и монетами и требованием денег с Никодима Кретова. Но он должен понимать, что подобная добыча денег чревата большими неприятностями в случае, если купец обратится в полицию. Или, зная упрямый характер Никодима, он был уверен, что в полицию тот как раз и не пойдет?
Алексей потер виски. Голова распухла от версий и логических построений. Хотелось бы обсудить эти проблемы один на один с Иваном, но тот до сих пор все еще что-то втолковывал Михаилу, который слушал его с крайне расстроенным выражением лица.
Что ж, придется вернуться все к тем же баранам! Этот неизвестный им пока главарь шайки, без всякого сомнения, хорошо знает Кретова, его привычки, характер, способен даже просчитывать его поступки. Неужто все-таки Анфиса? Может, он ошибается, принимая ее за тупую и ограниченную девицу, а на самом деле это – хитрая, изощренная тварь, которая по какой-то причине решила объявить войну своему родителю. И эта причина скорее всего в деньгах, потому что она нуждается в них, хотя и в меньшем количестве, чем Степка. Они нужны ей на ежедневную выпивку и опиум, а Никодим явно ограничивает ее в средствах. Но даже при подобном раскладе Анфиса на главаря никак не тянет.
И в какой расклад вписывается тогда тот человек, который похож на Михаила Кретова? Конечно, и на пароходе, и у амбаров его видели рано утром, при тусклом свете, в суматохе... Если б это было один раз, можно было признать, что свидетели обознались. Но дважды и в разных местах... И кажется, они не ошибаются. Этот человек существует на самом деле. Возможно, он даже родственник Кретовых, если похож на Михаила. Но только с какой стати ему мстить Никодиму, зачем ему нужно очернять Михаила, затевать многослойную комбинацию, определенно рисковать жизнью, втягивая в свою затею многих людей, в том числе откровенно разбойного пошиба? Что это? Обида? Зависть? Месть?
И здесь напрашивается другой – вполне закономерный вопрос, о котором только что упомянул Иван. И немудрено, потому что именно об эту закавыку они то и дело спотыкаются. Преступники знали, что Михаил отправился на озеро один, значит, алиби в этом случае почти недоказуемо, но зачем тогда нужно было ставить самострел на тропе? Михаила однозначно хотели убить, но, с другой стороны, кому нужно было обозначить его появление у амбаров за несколько минут до пожара? Получается какой-то замкнутый круг. И прав Иван, что последняя версия Алексея и вовсе не вписывается в ситуацию, может, еще и потому, что главные участники этого действа так до сих пор и не обозначены...
Копыта лошадей дробно застучали по брусчатке. Алексей снова выглянул в окно. Вот они и в Тесинске. Минут через десять он встретится с Машей и Владимиром Константиновичем. Он рассеянно взирал на проплывающие мимо здания и торговые ряды Базарной площади. Теперь его голова была занята совершенно другими мыслями: обрадуется ли ему Маша? И сумеет ли он заслужить ее прощение? И хотя эти вопросы отвлекли его от служебных проблем, но глаза моментально засекли знакомую фигуру:
– Смотри, Иван, тот старец, про которого я рассказывал. Раскольник со скита. И собачонка определенно его. Интересно: что он забыл в Тесинске? Приехал мирским духом подышать?
Иван перегнулся в его сторону, для чего ему пришлось опереться о колени Михаила.
– Ничего, и вправду дюжий мужик, – сделал свой вывод о старце Вавилов. – И кажется, кого-то выглядывает. Смотри, смотри, головой вертит и шею тянет! Точно! Выглядывает! – выкрикнул радостно Иван и шлепнул Алексея по плечу. После чего и вовсе перебрался на колени к нему и к купцу. Высунув голову в окно, он с интересом наблюдал за происходящим на Базарной площади, почти загородив обзор своим соседям по карете. Поэтому о том, как разворачиваются события, они могли судить только по его комментариям: – Ага! Заметил, кажется, кого-то. Развернулся и двинулся вдоль рядов. Интересно, к кому это он направляется? Неужто к Драпову? – Он повернул лицо к Михаилу. – А ну-ка, Михаил Корнеич, посмотрите, не ваш ли это дружок на базаре отирается?
Тот тоже потянулся к окну и произнес удивленно:
– И верно, Федька! Только с какой стати ему с этим лешаком встречаться?
– А сейчас мы это узнаем. – Иван быстро снял сюртук и шляпу и приказал Алексею: – Скидывай Ермашкино добро!
– Сикпен? Зачем? Он же грязный, – не понял его Алексей.
– Тем лучше, – с нетерпением произнес Иван, – давай живее, а то они смоются.
Алексей снял сикпен и протянул его Ивану. Одеваясь, тот торопливо пояснял:
– Федька меня в сюртуке несколько раз видел, а на сикпен да еще с чужого плеча, вряд ли внимание обратит. – Он быстро сбросил штиблеты и притопнул босой ногой. – Ну что, похож на босяка?
Михаил лишь озадаченно покачал головой, а Алексей одобрительно кивнул.
Иван взлохматил волосы, провел пятерней по верху кареты, а затем себя по лицу, оставив грязные полосы на лбу и щеках.
– Ну теперь, в самый раз! – Он весело улыбнулся и махнул им рукой. – Бывайте пока! Попробую догнать их! – И спрыгнул на ходу с кареты.
– Останови лошадей! – приказал Михаил кучеру.
Тот выполнил приказание, и они принялись наблюдать за передвижениями Ивана в толпе. Поддерживая сикпен, подол которого болтался у него чуть ли не на пятках, Иван сновал между рядами, пробовал семечки и кедровые орехи, приценялся к хомутам и сапогам, а сам все ближе и ближе подбирался к Протасию. Старец шел сквозь толпу, как крейсерский корабль, раздвигая людей широким плечом и не обращая внимания на призывные возгласы торговцев. Его войлочный капелюх был виден издалека и не давал потерять его из виду.
Федька неотрывно следовал за ним на расстоянии порядка десяти саженей. Коренастый, с заметным брюшком, он явно не поспевал за старцем, поэтому то и дело пускался чуть ли вприпрыжку догонять его, а то приподнимался на цыпочках и крутил головой, чтобы не сбиться с курса, который ему указывал капелюх Протасия.
Иван же то отставал от них, то забегал вперед, а то вдруг и вовсе отходил в сторону, но следовал за Федором, как приклеенный.
Наконец вся троица исчезла из поля зрения, и Михаил с недоумением посмотрел на Алексея:
– С чего вдруг твой приятель так всполошился? Федька с утра в каком-нибудь кабаке опохмелялся, а на базар забрел семечек жареных купить, чтобы запах перегара отбить. При чем здесь Протасий?
– Видишь ли, объяснять тебе долго бы пришлось, как Федька и Протасий это проделали. Но Иван сразу ухватил, что эта встреча неспроста. И, даже если мы ошибаемся, все-таки стоит проверить.
– Вы что ж, и Федьку уже подозреваете? – поразился Михаил.
– Он тоже из твоего окружения, – не стал вдаваться в дальнейшие объяснения Алексей. Честно сказать, он и сам не слишком верил в причастность Федьки к преступлениям, но чем черт не шутит, когда боженька спит.
– Ладно, хватит об этом! У меня подобные гнусности уже в печенках сидят! Давай поезжай! – крикнул Михаил кучеру и обратился уже к Алексею: – Сейчас заедем ко мне, приведешь себя в божеский вид, переоденешься, а потом устроим небольшую пирушку по случаю твоего спасения. И не суетись! – прикрикнул он преувеличенно грозно, заметив, что Алексей пытается ему возразить. – Учителя с Машей тоже пригласим. Пусть порадуются за тебя! Поэтому негоже перед барышней подобным байстрюком являться. Я Марфе велю ванну для тебя приготовить.
