Катрен 10–27 отсылает к печально знаменитому разграблению Рима:

В мае 1527 года армия императора Карла V (орел – символ Священной Римской империи), состоявшая в основном из германских ландскнехтов- протестантов под командованием перебежчика, экс-коннетабля Франции герцога Бурбона («Великого Геркулеса»), захватила Рим и подвергла его жестокому разграблению, сопровождавшемуся насилием над мирными жителями, пытками священнослужителей, осквернением храмов. Римский папа Климент VII фактически попал в плен. Юлии-Аскании – род легендарного Аскания-Юлия, сына Энея, прародителя римлян. Ключи апостола Петра изображены на папском гербе, а меч – на гербе Лондона; возможно, Нострадамус имеет в виду разрыв Генриха VIII Английского с католицизмом, последовавший вскоре после разграбления Рима.

Это разграбление описывается и в катрене 6—98:

Вольски (не путать с упомянутыми выше кельтоязычными вольками) – древнее италийское племя в Лации, жившее по обе стороны реки Лирис, вплоть до Тирренского моря. «Большой город» – Рим, окруженный некогда землями вольсков. Две реки – Тибр и Лирис (ныне Гарильяно). Луна и Солнце – серебро и золото.

В катрене 10–40 вновь говорится о смерти 16-летнего Эдуарда VI, сына Генриха VIII от Джейн Сеймур, короля Англии в 1547–1553 годах:

Единственная ошибка (или преднамеренная сюжетная контаминация) заключается в том, что дядя и предполагаемый отравитель Эдуарда в реальной истории были не одним и тем же лицом. Фактическим правителем страны (протектором государства) поначалу был действительно дядя короля – Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет. Однако в октябре 1549 года он был смещен герцогом Нортумберлендским, не состоявшим с королем в кровном родстве. Герцог вынудил больного Эдуарда подписать закон о престолонаследии, согласно которому трон переходил к Джейн Грей, племяннице Генриха VIII. Затем Нортумберленд оперативно женил своего сына Гилфорда Дадли на Джейн Грей и после смерти Эдуарда VI потребовал корону. В стране началась смута, в ходе которой народ и дворяне приняли сторону Марии Тюдор, старшей дочери Генриха VIII. Она и получила престол, а Нортумберленд, Дадли и Грей отправились на эшафот.

Ранняя смерть юного короля вызвала подозрения в отравлении, о чем пишет историк Кэроли Эриксон: «В феврале во время пребывания Марии во дворце до нее дошли слухи, что болезнь брата усугубляется с помощью медленно действующего яда… В последние дни, когда лекари сдались, откуда-то появилась знахарка, взявшаяся его вылечить, „если ей предоставят полную свободу действий“. Она дала ему принять что-то мерзкое, отчего его сморщенное тело начало раздуваться, как воздушный шар. Ноги невероятно отекли, а все „жизненные органы оказались смертельно засоренными“. Постепенно пульс начал слабеть, кожа изменила цвет. Говорить он уже не мог, только еле дышал. Агония продолжалась несколько дней, а 6 июня Эдуард умер».[144]

Отношения Франции и Наварры затрагиваются в катрене 10–45:

С 1512 года, когда большая часть Наварры была поглощена Испанией, наваррские короли не оставляли надежды отвоевать свою землю и склоняли союзную им Францию к активным действиям. В 1521 году французы снова пытались освободить Наварру. Что касается «клятвы в Камбре», то речь идет о Камбрейском мире 1529 года, закрепившем неудачу французов в Итальянских войнах. Герцог Орлеанский – титул Генриха Валуа до восшествия на престол в 1547 году.

В катрене 10–84 Нострадамус вспоминает нашумевшее дело Мартена Гера, вернувшегося домой после нескольких лет отсутствия и обнаружившего свою жену живущей с… его двойником. Дело долго рассматривалось парламентом Тулузы; 12 сентября 1560 года самозванец был признан виновным и казнен:

В катрене 10–92 речь идет о женевском терроре и смерти его вдохновителя Жака Кальвина, последовавшей в мае 1564 года:

Казнь посредством стягивания грубыми тростниковыми веревками была одной из самых мучительных; во время Религиозных войн ее применяли обе стороны.

В катрене 8—13 Нострадамус переносит в наши дни античный миф о Беллерофонте:

По преданию, царский сын Беллерофонт, убив человека, нашел убежище в Арголиде у тиринфского царя Прета. Жена Прета пыталась соблазнить гостя; после того как он отверг ее, обвинила Беллерофонта в покушении на ее честь. Не желая обагрять свои руки кровью гостя, Прет отправил Беллерофонта в Ликию к царю Иобату с письмом, в котором просил убить гостя. Иобат давал юноше разные смертельно опасные поручения: сразиться с чудовищем Химерой, отразить нападение воинственных амазонок. Беллерофонт с честью вышел из всех испытаний, женился на дочери Иобата и унаследовал его царство. Узнав о письме, он вернулся в Арголиду и убил коварную жену Прета.

Роже Прево увязывает катрен с легендой из «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли (I, VIII). Лангобардская королева Розамунда (ее власть распространялась и на Милан) вынудила своего любовника Алмахильда убить ее мужа, короля Альбоина. Затем они бежали к византийскому экзарху Равенны Лонгину. Далее Макиавелли пишет: «Лонгин решил, что наступило для него удобное время сделаться с помощью Розамунды и ее золота королем лангобардов и всей Италии. Он поделился этим замыслом с Розамундой и уговорил ее умертвить Алмахильда, а его, Лонгина, взять в мужья. Она согласилась, и вот, когда Алмахильд после бани захотел пить, она поднесла ему заранее приготовленный кубок с отравленным вином. Выпив едва половину кубка, он внезапно ощутил, что ему разрывает внутренности, понял, в чем дело, и принудил Розамунду проглотить остаток яда. Так вскорости оба они умерли, и Лонгин потерял надежду стать королем».

Помимо исторических преданий, у пророческого вдохновения Нострадамуса был еще один