столике. А зуммерила, надрываясь в своем рвении, небольшая рация типа 'уоки-токи', забытая беспечными охранниками на полу. Но основное внимание Силина сразу устремилось на полбатона московского белого хлеба среди частокола бутылочного изобилия.

Нумизмата даже затрясло от вида этого простого натюрморта. Ноги сами понесли его вперед. Он схватил хлеб и впился зубами в его мягкую, ноздреватую мякоть. И тут же в коридоре послышался топот ног, не давший Михаилу почувствовать вкус божественного продукта. Выход оказался отрезан, и Нумизмату не оставалось ничего другого, как нырнуть под розовое плато любви четы Балашовых.

А побеспокоил его Лысый. Именно он так долго и безуспешно дозванивался до своих коллег. Вбежав в спальню и найдя там только следы их пребывания, парень чертыхнулся и помчался обратно. Как он и думал, обе пары были в бассейне. Несмотря на прогрессирующую плешь, он был ровесником остальных парней, но, как говорили его коллеги: 'брат Буратино, немного деревянный'. Вид двух обнаженных див, с картинным видом разлегшихся на краю бассейна, несколько смутил его, но потом он обернулся к парням, все еще блаженствующим в голубоватой воде, и закричал по-детски обиженным голосом:

-- Ну Серег, я же просил рацию с собой брать?! Я вас вызываю-вызываю, и ни фига!

-- Что случилось-то? -- спросил Сергей, переворачиваясь на спину. Он никак не мог вырваться из плена своей мокрой нирваны.

-- Шухер, вот что случилось! Балашовы сегодня в десять прилетают.

С обоих охранников мигом слетела вся истома. Иван вообще от неожиданности перестал грести и, уйдя под воду, хлебнул изрядную порцию воды. Он еще отплевывался, а Сергей уже вылезал из бассейна.

-- Какого хрена им надо, они же еще три дня должны отдыхать.

-- Пацан заболел, простудился, -- терпеливо объяснил Лысый, продолжая коситься на обнаженных красоток.

-- Черт, это хреново! -- решил Мотыгин.

-- Часов в восемь должен приехать Ерхов с обслугой и запасами продуктов, -- продолжал пугать Лысый.

-- А сейчас сколько? -- спросил Иван.

-- Пять.

-- Так, Верка и Элен наверх, быстро наведите там шухер, заправьте кровати, и чтобы на полу не осталось ни крошки, ни соринки. Я приберу здесь, а ты, Ванек, попробуй остудить сауну.

-- Как?

-- Ну отключи тэны, залей все водой! Давай-давай, не стой!

Когда полчаса спустя оба парня поднялись наверх, кровать была уже заправлена, бутылки и остатки провизии уложены в сумки, да и девицы спешно облачались в свои мини-наряды.

-- Все собрали? -- сразу принялся командовать деятельный инициатор пьянки.

-- Да все, все!

-- А там? -- Сергей кивнул в сторону голубой спальни.

-- Я сейчас, быстро! -- метнулась в прорыв рыжеволосая Элен.

Когда казалось, что все собрано и в спальнях установлен изначальный порядок, все та же рыжая Элен схватилась за свою роскошную гриву:

-- Ой, заколки нет!

-- Какая заколка? Большая она?

-- Ну черепаховая такая, пришла я с ней.

-- Ты в сауну ее не брала?

-- Нет, ты что! Мы же туда совсем голые пошли.

-- А, черт бы тебя побрал с твоей заколкой! Ищите! -- велел Сергей, становясь на колени и заглядывая под кровать. Через полминуты он вылез из-под итальянского чудовища и с досадой спросил: -- Ну что, не обнаружили?

-- Нет, -- хором ответили девицы, перетряхивая постель.

-- Ладно, если мы ее не нашли, значит, и никто не найдет. Заправляйте обратно и двигаем отсюда.

Вскоре дружный топот четырех пар ног подсказал Силину, что ночные хозяева 'розового замка' отбыли восвояси. К этому времени Михаил съел уже половину доставшегося ему хлеба и раздумывал над судьбой остального своего 'золотого запаса'. Огромное количество выпитой воды все-таки заставило отложить горбушку про запас, в желудке и без того чувствовалась тяжесть с небольшой резью. Ощущение сытости несколько расслабило Нумизмата, больше того, настроило его на лирический лад. Захотелось спать и не думать ни о чем. А еще он понял самое главное: Балашовы наконец-то оставили блаженную Швейцарию и начали движение в расставленную им ловушку. 20. ЦЕРЕМОНИИ КИТАЙСКИХ БОГДЫХАНОВ.

Ровно в восемь утра в ворота усадьбы Балашовых проехал целый кортеж. На этот раз Ерхов привез с собой не только двух горничных, но и поваров с большими запасами продуктов. Мадам потребляла только свежие, именно поэтому Нумизмат в свое время обнаружил в доме пустые холодильники. Уверенно вступив в вверенные ему владения, Евгений Михайлович отдал прислуге несколько указаний, а сам поспешил в оранжерею, еще со двора озадачившую его своими запотевшими стеклами. Осмотрев рукотворные джунгли, мажордом сунулся было в сауну, но быстро вышел из нее, загадочно улыбаясь. Эта улыбка не покидала его и в бассейне, она стала еще шире, стоило Ерхову перекинуться парой слов с одной из горничных его личной выучки.

Осмотрев в ее сопровождении обе спальни, Евгений Михайлович развеселился совсем. Брезгливо приподняв двумя пальцами покрывало, Ерхов покачал головой и тяжело вздохнул. Пока, повинуясь его жесту, горничные меняли постельное белье, Евгений Михайлович обошел кровать со всех сторон, затем нагнулся и вытащил из узкой щели между спинкой и матрацем черную черепаховую заколку. Здесь он не выдержал и засмеялся во весь голос.

Помахивая своей находкой, управляющий спустился вниз к окну, выходящему во двор. Долго ждать ему не пришлось. Минут через пять внутрь усадьбы ворвался поток абсолютно одинаковых машин. Пять черных 'мерседесов' расположились во дворе веером. Путешествовать таким образом Балашов стал после того, как его серый 'линкольн' обстреляли из леса на подъездах к Москве. Теперь же потенциальному террористу трудно было определить, даже в каком из автомобилей едет финансист. Пока что во всех них располагались только телохранители, это Киреев заехал перед поездкой в аэропорт проверить в последний раз охрану дома. Дурные предчувствия так и не покидали его. Не успел он выйти из машины, как его с крыльца окликнул Ерхов.

-- Валерий Николаевич, ради бога, подойдите на минуточку!

Подходя к управляющему, Киреев не ожидал услышать ничего плохого. Признаться честно, он плохо знал этого нового человека в окружении хозяйки. Ерхов казался добродушным, улыбчивым, даже остроумным. Вот и сейчас круглое лицо Колобка светилось беспредельной радостью. Для себя Киреев отметил, что мажордом, как любила называть его хозяйка, облачен в безупречно пошитый смокинг с двойной черно-белой бабочкой, да на пальце вертит явный предмет женского обихода.

-- Любезнейший Валерий Николаевич! -- очень ласковым тоном начал Ерхов. -Если ваши гаврики еще захотят потрахаться на кроватях своих хозяев, то ради бога! Я не имею ничего против, дело святое, сам по молодости подобным грешил. Вот только несколько советов: во-первых, не надо заливать после себя сауну, особенно с открытой дверью в оранжерею, пар очень вреден для растений. Во-вторых, если они плескались в бассейне, то пусть не думают, что вода, даже испарившись, не оставляет на бортиках следов. Ну и самое главное, -- Ерхов молитвенно прижал к груди сложенные ладони. -- Просто со слезами на глазах умоляю заправлять постели после себя получше и не оставлять в них трусиков, лифчиков и прочих предметов женского туалета.

С этими словами он вручил опешившему 'секьюрити' злосчастную заколку. Эта простая вещь окончательно добила Киреева. Он моментально представил себе реакцию 'мадам' на подобный доклад мажордома и ухмыляющуюся рожу Баграева за спиной. Гнев подкатил к горлу тугим комком, и Валерий Николаевич только спросил у управляющего:

-- Когда?

-- Не далее как сегодня ночью.

Киреев коротко кивнул головой, и довольный собой Ерхов скрылся в дверях дома. Все-таки он отплатил этому лощеному типу за сцену с крысой!