- Хм!.. Помилуйте-с! Какие уж тут приватные! И служебных - по горло, сами изволите знать... Трудно, очень трудно... Просил было онамедни взаймы у одного денежного человека, да нет, не дает!.. Говорит, безденежье всеобщее... Ну, оно конечно...
- Взаймы?.. - как бы бессознательно повторил Хлебонасущенский, глядя ему в переносицу, и затем приостановился. - А ведь это можно устроить, пожалуй! - присовокупил он вдруг, приняв вид самого родственного участия к Пройди-свету.
Тот быстро вскинул на него свои вглядчивые глаза.
- Вы полагаете?
- Полагаю... Это я с большим удовольствием мог бы устроить для вас.
- То есть как же оно?.. тово...
- А из собственного источника... Впоследствии, бог даст, сочтемся как-нибудь... Не так ли?
- Оно конечно... и я... тово... чувствительнейше благодарен...
За сим наступило приятное, но немножко неловкое молчание.
- Так позвольте, мы уклонились несколько от предмета беседы: вы, кажись, про мужа что-то говорили?
- Так-с. Приезжал он нынче к следственному о деле справляться, и - я вам доложу - отменно принят был в кабинете, очень образованный и даже, надо полагать, ученый человек, сведениями обладает, ну, и... разговор был-с. Наш-то говорит ему: 'По моему, говорит, внутреннему убеждению, она невинна, она защищалась от насилия'. Это насчет князя-с. 'А только тут, говорит, дьявольская интрига, надо полагать, подведена под нее; я, говорит, имею основание думать, что подводит интригу-то князь Шадурский, то есть собственно господин Хлебонасущенский'. Вот оно что-с! 'Я, говорит, пытался всячески устранить его, да ничего не поделаешь, пока нет у нас ясных фактов и доказательств, потому - теперь сила у них и в руках и свыше: только нахлобучку за этого барина получил, будто за пристрастные мои действия против князя, да и дело отнять хотели для передачи другому лицу, и никаких, говорит, резонов моих во внимание не взяли'. Вот оно как-с! 'Я, говорит, все силы употреблял - и все ничего! Давайте, говорит, вместе действовать, ищите, разыскивайте, помогайте мне, может, что и окажется'. И, кажись, у этого Бероева в руках какие-то нити... Горяченько хочет приняться за пружинки, горяченько-с...
Лицо Хлебонасущенского немножко вытянулось. 'А, чем черти не шутят?' подумал он в эту минуту и решился принять свои меры, какие, по соображениям, окажутся нужными.
Кузьма Герасимыч, по относительной маловажности своего сообщения, получил только 'серенькую* взаймы' и забожился, что буде окажется нечто, то уведомит, не медля ни минуты.
______________
* Кредитный билет в пятьдесят рублей (жарг.).
И точно, в тот же самый день, часов около шести вечера, Полиевкт Харлампиевич получил от него уведомление весьма важного свойства, которое заставило уже не шутя вытянуться его физиономию.
XXVIII
НАДЕЖДА ЕЩЕ НЕ ПОТЕРЯНА
Успокоив и утешив, насколько хватило силы и уменья, свою жену, Бероев вышел иа ее нумера с невыразимой болью и злостью в душе. Часа два беседы с нею помогли окрепнуть несокрушимому уже теперь убеждению в том, что она от начала до конца послужила неповинною жертвою - сперва гнусной прихоти князя Шадурского, а потом - еще более гнусной его трусости и подлой, подпольной интриги. Височные жилы и глаза его наливались кровью, грудь высоко и тяжело подымалась от судорожного дыхания, и ногти невольно впивались в ладони крепко сжатых кулаков, когда он сходил с лестницы полицейского ареста. Вся злоба, ненависть и жажда мести, какие только могут существовать в сердце человека, кипели у него против Шадурского. Но в то же время воспоминание о петле, которую так неожиданно увидел он на стене карцера своей жены, это лицо, изможденное глубоким страданием, эти поседевшие в столь короткое время волосы и наконец та скорбь и отчаяние, которые звучали в каждом слове ее рассказа, надрывали его сердце болью и жалостью, почувствовать какие может только безгранично любящий, близкий человек. Эта скорбь говорила ему, что нечего терять ни минуты времени, что надо действовать и спасать - как можно скорее спасать ее отсюда, пока еще уцелели в ней жизнь и рассудок.
Не составив себе никакого определенного плана о том, какие принять теперь меры и как именно начать действовать - он как-то наобум поехал прямо к акушерке. Но посещение это вышло вполне неудачно. Ни мольбы, ни угрозы ничто не заставило ее признаться в истине дела. Кулак-баба тотчас же сообразила, во- первых, что с этого барина взятки гладки, тогда как Хлебонасущенский уже дал, да и еще дать обещался, а, во-вторых, изменение показания пахнет теперь тюрьмою, если чем не похуже, так как ребенок скраден, а за это, да еще за ложное свидетельство, она сама становится участницей уголовного дела. Вследствие таких соображений она, как и перед приставом, заперлась во всем, очень сухо отвечала Бероеву, плакалась, что ее, неповинную и темную женщину, хотят, бог знает почему, запутать в какое-то скверное дело, и наконец, без дальних церемоний, настоятельно стала требовать, чтобы Бероев тотчас же вышел вон из ее квартиры.
Делать было нечего, надежда лопнула, исхода не видать - и Бероев совсем упал духом.
Выйдя от нее на двор, он чувствовал, как у него подкашивались ноги, как закружило и одурманило голову... Ему сделалось дурно... С трудом дотащился он до подворотни и, в изнеможении и отчаянии, опустив на руки свою голову, оперся ими об стену. Иначе он бы не выдержал и упал бы на месте.
Дворник, который до той минуты, сидя на приворотной деревянной тумбе, флегматически покачивал ногою в лад какой-то песне, что мурлыкал себе под нос, обернулся и поглядел на него с изумлением.
'Что за притча такая?.. Некогда, кажись бы, надрызгаться... Шел к бабке-голланке совсем, как быть надо, тверезый человек, а вышел - словно три полштофа сразу хватил... Пойтить поглядеть нешто?'
И он, разглядывая, неторопливо подошел к Бероеву.
- Эй, сударь!.. нехорошо... с утра-то!.. Право, нехорошо. Ну, что стоять-то так?.. Ступайте-ка лучше... пойдем я провожу - извозчика кликну... Потом - не резонт. Э-э!.. Да он никак болен!.. А я думал - пьян, - сообразил он, заглянув в побледнелое лицо Бероева. - Эй, барин... слышьте, что с вами? Больны вы?.. Ась?.. Воды бы испить, что ли... Пойдем, сведу в дворницкую, передохните чуточку, а здесь - нехорошо... Народ ходит.
И, подхватив больного под руку, он осторожно спустился с ним в свою 'дворницкую', низенькая дверь которой выглядывала тут же, в подворотне.
Выпив стакан воды, Бероев пришел в себя.
- Надо быть, разговор какой у вас вышел, - принялся толковать с ним дворник, - это, что ни на есть, сволочь последняя - эта самая бабка-голланка. В Христов день с проздравкой придешь - гривенник, сука, отвалит, а больше и не жди... Вот в полицию теперь таскают - там, надо быть, в портмуне-то заглянуть ей...
Бероеву явилась внезапная мысль.
- Послушай, брат, - начал он, - не замечал ты, месяца три с небольшим назад, была ли у нее одна женщина... родить к ней приезжала, и жила потом несколько дней?
- Да здесь их много приходит к ней... Это случается. А какая такая женщина из себя-то?
Бероев как можно подробнее и понятнее старался описать ему приметы своей жены.
Дворник раздумался.
- М-да... этта, помнится, кажись, что была... Как же, как же, помню!.. Точно что, приезжала и родила тут... мальчика, сказывали, родила... Она и опосля того приезжала сюда сколько-то разов... Это я теперичи доподлинно вспомнил.
- Где теперь этот ребенок?
- Да у ей, у бабки же должон быть, там оставлен... Она этим делом займается, воспитывает тоже.
- Его нет теперь там... Верно, отдала куда-нибудь... Ты не знаешь?
- Не знаю, может, и отдала... у них всяко случается!
- Он с неделю назад еще был тут - это я знаю положительно.
- С неделю?.. Постой-ка, брат... с неделю...
Дворник потупился и снова стал припоминать. У Бероева чуть дух в груди не захватило от ожидания и надежды.
- С неделю... Н-да, точно... Теперь вот, помню... оно и в самом деле, не больше как ден шесть минуло. Стою я этта часу в шестом у ворот, а девка ейная вышла с младенцем - на руках у ей младенец в салопе
