говорить?

На другом конце провода поперхнулись.

- Подумай. Позвоню еще.

Конечно, это Карл, усмехнулся я. Однако как изменился голос! Звонок.

- Слушаю, господин Карл.

- Завтра у тебя первый рабочий день, - наставительно оторвался Карл. Будет нелегко. Подготовься, настрой себя на серьезное дело.

- Хорошо, господин Карл.

- Дома найдешь соответствующую литературу. Желаю всех благ.

Карл положил трубку, и я, наконец, был свободен. Скорее на волю, на свежий воздух. Остро почувствовал голод. Решил заглянуть в бар. Да и следовало познакомиться с заведением, где мне предстояло питаться.

По инерции едва не повернул к лифту, но вспомнил о запрете. Что ж, я не гордый, прогуляюсь по лестнице.

Офис-двенадцать был открыт, и я мимоходом заглянул в него. Бо-Э-Ни мгновенно повернули головы в мою сторону. Бо, которого я запомнил потому, что с него каждый раз начиналось перечисление сотрудников, вытянулся над столом, и жестом пригласил в кабинет.

Я вошел и почувствовал, что нахожусь в фокусе пристального внимания: двенадцать пар глаз скрестили на мне изучающие взгляды. Я смутился и сказал первое, что пришло на ум:

- Ну как живете, господа?

- Извините, - осклабился Бо, - у нас так не принято.

- А как принято?

- Никак. Господин Карл сам называет, кого нужно. О, у господина Карла прекрасная память!

- Вы часто бываете в музее? - я многозначительно показал пальцем вниз. Бо застыл в напряженном изумлении, и мне пришлось объяснить:

- Там есть необыкновенная чернильница...

- Да-да, - раздались вокруг радостные голоса. - Уникальная вещь! Единственный экземпляр!.. Чудо природы!..

Бо шепотком сказал:

- Мы составляем список на воскресенье. Пойдете?

- Разумеется, - согласился я. Интересно посмотреть, как проходит процесс общения с замурованными душами. - До свидания, господа, - сказал я и зашагал к двери.

- Куда же вы? - донесся голос ошеломленного Бо.

Я остановился и подозвал его пальцем. Бо осторожно подошел, и я с горечью выдал:

- Уму непостижимо! А ведь когда-то вы были человеком!

Бо изменился в лице, попятился; я не стал более докучать и устремился к лестнице. Еще несколько минут - и я в баре.

Бар как бар, ничего особенного, если не считать того, что занимал он небольшое помещение. У буфета длинная стойка с высокими мягкими сиденьями, в крохотном зале - два столика. На витрине, как водится, разноцветный фейерверк фигурных бутылок. Посетителей не было. В тишине огромной сонной мухой жужжал под потолком вентилятор.

Миловидная блондинка вежливо объяснила, что обеды кончились, но можно что-нибудь приготовить. Ждать не хотелось, и я спросил, нет ли сэндвичей. Сэндвичи были.

- Отлично. Заверните... десять штук. - Расчет простой: два съем сейчас, остальные - на вечер и утро.

- Больше ничего? - участливо спросила блондинка.

- Спасибо, пока все.

- Пить не будете?

- Нет. Должен готовиться к завтрашнему дню.

- Что-то важное?

- Да. Приступаю к исполнению своих обязанностей.

- Желаю успехов.

Я поблагодарил приветливую молодую барменшу и с хорошим чувством вышел.

Отыскал выход на улицу, но металлическая дверь была намертво закрыта. Как ее открыть - я не знал.

Вернулся в бар и все рассказал блондинке. Она рассмеялась и объяснила: слева у входа автомат. В него вставляется пропуск, и дверь открывается.

- А как же с улицы?..

- Такой же автомат и там.

Я посетовал на свою недогадливость, и мы расстались.

На улице было тихо, тепло, осенний день клонился к вечеру. Булыжник на узкой мостовой просох, рябил серыми пятнами. Небо все более голубело, жалкие остатки рваных дождевых туч пятились куда-то за крыши домов. Даже небоскребы темнели не так мрачно, возвышаясь над городом неприступными гигантскими скалами.

Мои туфли звонко застучали по булыжнику. Я огляделся: на улочке ни души. Стук каблуков звучал как вызов пустоте и одиночеству...

Кажется, в парке кто-то есть. Это обстоятельство, как ни странно, меня взбодрило, я прибавил шагу и через узкую дверцу в чугунной изгороди вышел на мокрую аллею, под желто-зеленые, кое-где еще густые купы деревьев.

На дальней аллее, сквозь стволы, замечаю пустую скамью. Это то, что сейчас нужно. Присяду, спокойно поем, тогда можно и в особняк. Воздух в парке чистый, витаминный, а в хоромах, что ни говори, кислороду всегда маловато.

Повсюду нашлепаны красные, желтые, ярко-оранжевые листья, и я шел по разноцветной аллее, как какой-нибудь Карл Великий во время торжественного приема заморских гостей. Пробивалось солнце, и дерзко вспыхивали золотые сердца пока еще не побежденных осенью деревьев.

Одна скамейка, незамеченная издали, оказалась занятой. Некто в сером плаще, уткнув локти в колени, читал газету. Скамейка напротив была свободной, на ней-то я и устроился, развернув сверток с сэндвичами.

Приступив к трапезе, я заметил, как заволновался и в то же время пытался скрыть волнение человек на противоположной скамейке. Он был довольно молод, лет двадцати пяти, остроносый и остроскулый от худобы. Его глаза и хотели бы смотреть на меня, но каждый раз смущенно опускались. Не сразу я заметил, что человек смотрит не на меня, а на бутерброды, которые я принялся с аппетитом уплетать. Как я не догадался - он страшно голоден!

- Прошу вас, - обратился я к нему. - Присоединяйтесь! Мне одному не одолеть.

Парень, осмелюсь его так назвать, с радостью принял мое предложение, сел рядом, и мы стали с хрустом перемалывать хлеб с ветчиной.

Вдруг из-за скамьи выскочил мужчина в черном пальто и шляпе, грозно встал перед нами. Лицо его, с неуловимыми чертами, показалось мне знакомым. Не он ли сопровождал меня к господину Карлу?

- Прошу предъявить документы, - потребовал незнакомец.

Да, это он, - убедился я. Именно этот характерный низкий голос корректировал мой путь в карловских подвалах.

Парень, доедая бутерброд, не торопился доставать документы.

- Он со мной, - спокойно сказал я.

- А ты кто такой?

- Ты прекрасно знаешь.

Я извлек пропуск-жетон и показал.

- Но господин Карл... - Незнакомец покосился на парня.

- Господин Карл разрешил.

- Извините.

Черная шляпа шмыгнула за деревья и исчезла. Я рассмеялся, а парень обошел скамью и поднял в пожухлой траве спичечный коробок. Открыл его и приложил палец к губам: ни слова! Крохотным перочинным ножичком ковырнул где-то внутри и вернул коробок на прежнее место.

- Лишим их удовольствия послушать, о чем мы говорили, - сказал парень. - В этой безобидной штучке записывающее устройство.

- Как вы узнали?

- За мной следят давно. Если появляется этакий тип - держи ухо востро. Удивительно не это. Он поверил вам! Вернее - испугался вашего пропуска!

- Еще бы. Это пропуск в резиденцию господина Карла.

- Вот как? И давно у него?

- С завтрашнего дня приступаю к работе.

- Интересно, что за работа.

- Точно не знаю. Должен выполнять, что прикажут. В кабинете телефон, бумага... Однако страху нагнал он порядочно. Глаза бы не видели этого Карла!

- Понимаю, заставляет нужда.

- Нужда? Нет, нужды я не испытываю.

- Тогда - что?

- Не знаю. Буду думать...

Парень заглянул мне в глаза и сказал:

- Конечно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Нельзя - значит нельзя.

- Я говорю правду: буду думать.

- Если бы вы не были способны делиться хлебом, я бы вам не поверил. Но деваться некуда, - улыбнулся он. - Вы меня покорили. Как вас зовут?

- Свое настоящее имя я не помню. Карл меня называет Чек - сокращенно от слова 'человек'.

- Что ж, вполне подходящее имя - Человек! Так я и буду вас звать полнозвучно, и без усечений - Человек!

- Спасибо, - с благодарностью кивнул я парню.

- А мое имя Роб, - сказал парень. - Так меня звали когда-то друзья. Вот и познакомились.

- Может, перейдем на 'ты'?

- Согласен, дорогой Человек, давай на 'ты'.

- Торжественный момент. Осталось лишь отметить.

- Что ж, - поддержал Роб. - В честь столь знаменательного события предлагаю доесть великолепные бутерброды. Таких я давненько не едал.

- Послушай, пойдем ко мне, - вспомнил я о своем особняке. - Может быть, найдется кофе.

- В крайнем случае запьем кипятком, - согласился Роб.

Мы пошли наугад, через парк, и Роб сказал:

- Видишь, вон мелькает та самая шляпа. Не отстает. Не нравится мне эта слежка.

- Не обращай внимания. Сейчас найдем мою резиденцию - и никто нас не увидит и не услышит.

- Ты забыл, у кого на службе, - печально сказал Роб. - Твой дом, я не сомневаюсь, насквозь прослушивается.

- Не может быть! - Предположение Роба неприятно меня поразило, я даже остановился.

- Не унывай. Это не самое худшее.

Сразу за парком мы увидели белый одноэтажный дом. Он, словно живое существо, призывно глядел на нас глазами-окнами сквозь высокую железную ограду.

Мелькнула и скрылась за углом знакомая черная шляпа. Мы с Робом понимающе переглянулись и направились к железной дверце в ограде. Ключ подошел и к замку, и к дверям дома.

- О, прекрасная вилла! - восхитился Роб.

Через небольшую прихожую мы попали в довольно просторную гостиную. Роб пристально стал осматриваться, а я заглянул в дверь налево и обнаружил хорошо оборудованный кабинет с библиотекой. Дверь направо привела в белоснежную спальню.

В кабинете зазвонил телефон. Никак не ожидал! Поднял трубку. Раздраженный голос Карла стал выговаривать:

- Сколько раз говорить, Чек. Я запрещаю