войти, чтобы мы могли поговорить один на один, как цивилизованные люди.
Казалось, слова эти были искренни, но Элиз они не убедили. Не было ли здесь подвоха и хитрости? Она слишком хорошо помнила, как в форте Розали индейцы просили у жителей ружья и патроны якобы для большой охоты, чтобы обеспечить себя и французов на зиму запасами мяса. Впрочем, возможно, ее заставляло сомневаться личное предубеждение против Лесного Медведя.
— Наши народы воюют, — сказал Сен-Дени. — Я не могу позволить тебе войти в форт, но я радуюсь возможности заключить с тобой мир. Тебе нужно просто сказать мне, что передать губернатору Перье.
Лицо Лесного Медведя покраснело от злости. Он долго молчал, а когда вновь заговорил, в голосе его зазвучали резкие нотки:
— Я вижу рядом с тобой военного вождя начезов. Странно, что ты принял этого человека, если с таким недоверием относишься к моему народу.
— Он пришел без отряда воинов.
— Разве я виноват, что воины начезов изгнаны из земли наших предков и теперь должны жить в лесах, словно звери? Они присоединились ко мне в надежде обрести мир и покой. Но послушай, наша с тобой перекличка смешна и недостойна. Если нельзя войти нам, тогда должны выйти ты и твои офицеры, чтобы мы могли переговорить. Возьми с собой своих офицеров, а также нашего военного вождя, Татуированного Змея, чтобы он смог помочь убедить тебя.
Различил ли Сен-Дени фальшивые нотки в голосе Лесного Медведя? Элиз захотелось крикнуть коменданту, чтобы он был настороже, но она не решилась вмешаться — по крайней мере в тот момент.
— Меня глубоко волнует судьба твоего народа, который в прошлом сделал столько добра французам, — сказал Сен-Дени. — Однако ради мужчин и женщин моего народа, которые зависят от меня, я не могу покинуть форт для переговоров с воинами в боевой раскраске. Повторяю: если ты хочешь, чтобы я что-то передал губернатору, скажи сейчас, что именно.
— Ты должен выйти! — заорал Лесной Медведь, потрясая кулаком.
— В другой раз, когда ты придешь с трубкой мира.
Сен-Дени сделал вид, что собирается уйти.
— Ты выйдешь ко мне, или я прикажу сжечь одну из француженок!
— Что ты сказал?! — Голос Сен-Дени был подобен удару хлыста, он эхом раскатился по реке и расчищенным от леса окрестностям форта.
— Я сожгу француженку точно так же, как твой губернатор сжег индианок в Новом Орлеане!
Лесной Медведь повернулся к лесу и махнул рукой. Оттуда тотчас же вышли двое воинов, они вели под руки женщину в грязных лохмотьях. Она с трудом передвигалась, голова ее поникла, белые волосы падали на лицо.
Мужчины на бруствере тихо выругались, за стенами послышался шум голосов и крики ужаса, когда стоявшие там узнали, в чем дело. Элиз словно оцепенела, она не могла поверить своим глазам: не было никакого сомнения, что женщина, которую вели начезы, — мадам Дусе.
— Если вы сожжете эту женщину, — сказал Сен-Дени, — мы обрушим на вас такое возмездие, которое может присниться лишь в кошмарных снах!
Лесной Медведь улыбнулся, полные губы его свирепо искривились.
— Для этого вам нужно будет сначала выйти из форта.
Индеец повернулся и зашагал прочь.
Когда Сен-Дени спустился с бруствера, к нему ринулась толпа людей. Некоторые женщины плакали. Видя их слезы и чувствуя напряженную атмосферу, дети тоже заплакали. Мужчины молчали, тайком обмениваясь суровыми, понимающими взглядами. Все, кроме одного. Паскаль вышел из толпы, окружавшей коменданта и стоящего рядом с ним Рено.
— Извините меня, комендант, — сказал Паскаль, в голосе его слышалась нескрываемая ирония. — Я думаю, что все, как и я, хотят знать, что вы собираетесь делать с предателем, находящимся среди нас.
— С предателем? — Сен-Дени нахмурился — видно было, что его мысли заняты совсем другим.
— Как сказал этот индеец, мы дали приют самому военному вождю начезов, полукровке, которого они называют Татуированным Змеем. Он предал нас. Что вы собираетесь с ним делать?
— Если вы имеете в виду Рено Шевалье, то он не предатель, — отрезал Сен-Дени.
— А разве это не он привел с собой начезов? Пусть докажет, что это не так! Наверняка он просто опередил остальных, чтобы войти в форт. Что будет со всеми нами, если он откроет ворота, когда начезы пойдут в атаку?
— Не говорите глупости!
— Глупости? Этот полукровка возглавлял строительство мощных фортов для военных нужд своих индейских братьев и руководил начезами во время осады. Последние несколько лет он все время перебегал от одних к другим, жил то с одним народом, то с другим, как ему вздумается. Разве не ясно, что при первой же возможности он снова нас предаст?
Элиз пробилась через толпу и остановилась перед Паскалем.
— Этот человек спас твою жизнь после резни в форте Розали! — закричала она. — Ты забыл?
— Нет, — ответил Паскаль, оглядывая Элиз с саркастической усмешкой. — Но я не забыл также, почему он это сделал.
За стенами форта послышались пронзительные крики. Срывающимся голосом часовой закричал:
— Они воткнули в землю столб и привязывают к нему женщину! Теперь несут хворост!
Взглянув на Рено, Элиз увидела на его лице выражение полного отчаяния. Он перехватил ее взгляд, и это выражение тотчас исчезло, сменившись хмурой решимостью.
— Вы слышите, что происходит? — воскликнул Паскаль. — И после этого вы будете терпеть в наших рядах предателя?!
— То, что он сделал из преданности одному народу, совсем не значит, что он плохо относится к другому народу, — заметил Сен-Дени.
— Возможно. Но я считаю, что мы не имеем права рисковать. Я думаю, его надо отослать обратно к его индейским братьям. Если он военный вождь и брат Большого Солнца, то ему ничего не стоит спасти мадам Дусе. Пусть он хоть что-нибудь сделает для французов.
Послышался ропот одобрения, и тогда вперед выступила Элиз.
— Нет, — прошептала она с широко открытыми глазами и повторила громче. — Нет! Человек, стоящий во главе этих воинов, — враг Рено. Он в свое время пытался захватить его должность. Лесной Медведь может убить Рено, как только тот окажется у него в руках. И уж во всяком случае, он не даст ему спасти мадам Дусе!
Сен-Дени отвернулся.
— Все это только потеря драгоценного времени. Мы начнем наступление, чтобы спасти эту женщину.
— Подождите, — сказал Рено негромко, но в голосе его послышалась властная интонация. Сен-Дени остановился и посмотрел на него, а Рено продолжал: — Я пойду. Этого будет достаточно.
— Нет! — вскрикнула Элиз, но если Рено и слышал ее, то ничем этого не обнаружил.
— Я не могу разрешить вам сделать это, если все, что рассказала мадам Лаффонт, правда, — сказал комендант отрывисто.
Он торопился, потому что времени оставалось совсем мало. Часовые сообщили, что снаружи индейцы уже обложили француженку хворостом. Теперь ее крики не прекращались ни на секунду. Несколько француженок молились, прикрыв глаза.
— Я должен попробовать, — сказал Рено. — А вы пока готовьте наступление на случай моей неудачи. Если же вы не успеете, позвольте мне положить конец мукам мадам Дусе.
Кругом заахали, у Элиз перехватило дыхание, когда она поняла значение последних слов. Если Рено не удастся спасти мадам Дусе, если атакующие не доберутся до нее вовремя, он убьет ее! Такое предложение, жестокое, но в то же время гуманное, ясно указывало на его индейское происхождение и несгибаемое мужество. Элиз ощутила комок в груди, почувствовала жгучие слезы на глазах.
Сен-Дени некоторое время смотрел на Рено, а затем опустил голову.
— Пусть будет по-вашему.
Рено повернулся к Элиз, и она пошла к нему навстречу. То, что на них смотрели, не имело никакого
